Сценарий творческого вечера посвященный памяти Великого поэта А.С.Пушкина, предназначен для 7 – 11 классов

День памяти поэта А.С. Пушкина

Дата проведения: 04.03.2015 в 13.50

Место проведения: Актовый зал, 7 - 11 классы

Поразительная красота шестнадцатилетней барышни Натальи Гончаровой приковала взоры Пушкина при первом же ее появлении в 1828 году в большом свете Первопрестольной. "Когда я ее увидел в первый раз - писал Пушкин в апреле 1830 года матери Натальи Николаевны, - ее красота была едва замечена в свете: я полюбил ее, у меня голова пошла кругом". О Наталье Гончаровой шла молва, как о первой московской красавице.

История женитьбы Пушкина известна. Бракосочетанию предшествовал долгий и тягостный период сватовства, ряд тяжелых историй, неприятных столкновений с семьею невесты. Налаженное дело несколько раз висело на волоске и было накануне решительного расстройства. Свадьба состоялась 18 февраля. Первое время после свадьбы Пушкин был счастлив. Но очень скоро после свадьбы начались опять нелады с семьей жены, заставившие Пушкина озаботиться скорейшим отъездом в Петербург.

В середине мая Пушкины благополучно прибыли в Петербург и остановились здесь на несколько дней - до устройства квартиры. В двадцатых числах мая 1831 года Пушкины обосновались в Царском селе и стали жить "тихо и весело". Периоду тихой и веселой жизни в Царском летом и осенью 1831 года мы придаем огромное значение для всей последующей жизни Пушкина. В это время завязались те узлы, развязать которые напрасно пытался Пушкин в последние годы своей жизни. Отсюда потянулись нити его зависимости, внешней и внутренней; нити, сначала тонкие, становились с годами все крепче и опутали его вконец.

Уже в это время Наталья Николаевна установила свой образ жизни и нашла свое содержание жизни. Появление девятнадцатилетней жены Пушкина при дворе и в петербургском большом свете сопровождалось блистательным успехом. Этот успех был неизменным спутником Н.Н. Пушкиной. Создан он был очарованием ее внешности. В Петербурге Пушкина сразу стала "самою модной женщиной" Женитьба поставила перед Пушкиным новые жизненные задачи. На первое место выдвигались заботы материального характера. Один, он мог мириться с материальными неустройствами, но молодую жену и будущую семью он должен был обеспечить. Женившись, Пушкин должен был думать о создании общественного положения, Ему, вольному поэту, такое положение не было нужно: оно было нужно жене. Уже в первый год семейной жизни, в 1831 году, жизнь Пушкина приняла то направление, по которому она шла до самой его смерти. С годами становилось все тяжелее и тяжелее.

Первое лето после свадьбы Пушкины проводят в Царском Селе. Европейские революции, польское восстание и кровавые холерные бунты внутри страны - предмет его постоянных размышлений, отразившихся в его произведениях: "Клеветникам России" и "Бородинская годовщина". ("Сказка о царе Салтане ("Дубровский", 1832-33; "История Пугачева", 1833; "Капитанская дочка", 1836). "Истории Петра"); ("Медный всадник"); выше объективной, ("Анджело", 1833; "Пир Петра Первого", 1835 ("Чем чаще празднует лицей", 1831; "Осень", "Не дай мне, Бог, сойти с ума", оба 1833; "Туча", "Полководец", "…Вновь я посетил", все 1835) - ("Я памятник себе воздвиг нерукотворный…", 1836) « Из Пиндемонти", 1836) - " (ЧИТАЮТ СТИХОТВОРЕНИЯ ПУШКИНА) Семейная жизнь радовала (имел четверых детей), но была осложнена отношениями с двором и светским обществом (в конце 1833 Пушкину был пожалован придворный чин камер-юнкера; поданное им летом 1834 прошение об отставке было взято назад, т. к. грозило отлучением от государственных архивов). Петербургская жизнь вводила в расходы, не искупаемые высокими гонорарами за редкие публикации. Ориентированный на культурную элиту журнал "Современник" (1836; четыре тома; среди авторов Жуковский, Гоголь, Ф.И. Тютчев), как и "История Пугачева", успехом у публики не пользовался.

Дантес прибыл в Петербург в октябре 1833 года, в гвардию был принят в феврале 1834 года. Ему было оказано в Петербурге особое внимание. Император Николай I сам представил Дантеса офицерам полка. Взяв его за руку, он сказал: "Вот вам товарищ. Примите его в свою семью, любите… Этот юноша считает за большую честь для себя служить в Кавалергардском полку; он постарается заслужить вашу любовь и, я уверен, оправдает вашу дружбу". К своим обязанностям по полку он относился небрежно и за недолгую службу свою был подвергнут сорока четырем взысканиям.

Из письма А.Н. Карамзина брату: "Начинаю с того, что советую не протягивать ему руки с такою благородною доверенностью: теперь я знаю его, к несчастью, по собственному опыту. Дантес был пустым мальчишкой, когда приехал сюда, забавный тем, что отсутствие образования сочеталось в нем с природным умом, а в общем - совершеннейшим ничтожеством как в нравственном, так и в умственном отношении. Если бы он таким и оставался, он был бы добрым малым, и больше ничего; я бы не краснел, как краснею теперь, оттого, что был с ним в дружбе, - но его усыновил Геккерен.. Эти два человека, не знаю, с какими дьявольскими намерениями, стали преследовать госпожу Пушкину с таким упорством и настойчивостью, что в один год достигли того, что почти свели ее с ума и повредили ее репутации во всеобщем мнении".

Дантес обладал безукоризненно правильными, красивыми чертами лица, но ничего не выражающими, что называется, стеклянными глазами. Ростом он был выше среднего, к которому очень шла полу рыцарская, нарядная, кавалергардская форма. К прекрасной внешности следует прибавить неистощимый запас хвастовства, самодовольства, пустейшей болтовни… Дантесом увлекались женщины не особенно серьезные и разборчивые, готовые хохотать всякому вздору, излагаемому в модных салонах.

Уже в 1834 году Дантес встретился с Пушкиным. Поэт иногда смеялся, слушая его каламбуры, но Дантес был ему противен своей развязной манерой, своим невоздержанным с дамами языком. Дантесу нравилась Наталья Николаевна. Он стал оказывать ей исключительное внимание, а ей льстило ухаживание блестящего кавалергарда. Это даже не вызывало ревности Пушкина. Он любил жену и безгранично доверял ей. Не приходится удивляться, что, при царивших тогда в свете нравах, Наталья Николаевна простодушно и бездумно рассказывала мужу о своих светских успехах, о том, что Дантес обожает ее.. Ухаживания Дантеса были продолжительны и настойчивы.. Об них знали все и с пытливым вниманием следили за развитием драмы. Свет со зловещим любопытством наблюдал и ждал, чем разразиться конфликт. Расцвет светских успехов Натальи Николаевны больно поражали сердце поэта. "Неумеренное и довольно открытое ухаживание Дантеса за Н.Н. Пушкиной поражало сплетни в гостиных" Дантес и Пушкина встречались на балах, в домах ближайших друзей Пушкина. "

4 ноября по утру, - писал Пушкин в неотправленном письме к Беккендорфу, - я получил три экземпляра сомнительного письма, оскорбительного для моей чести и чести моей жены".Не будь их, - все равно раньше или позже настал бы момент, когда Пушкин вышел бы из роли созерцателя .Анонимные письма были толчком, вытолкнувшим Пушкина из этой ситуации. Чести его была нанесена обида, и обидчики должны были понести наказание. Обидчиками были те, кто подал повод к самой мысли об обиде, и те, кто причинил ее, кто оставил и распространил пасквиль. 4 ноября Пушкин получил анонимные письма и на другой день, 5 ноября, отправил вызов Дантесу на квартиру его приемного отца барона Геккерена. В этот день Дантес был дежурным по дивизиону, дома не был и вызов попал в руки барона Геккерена.

Еще в XVI веке во Франции, где на дуэлях погибали сотни гордых дворян, дуэли были запрещены. В России Петр I издал жестокие законы против дуэлей, предусматривающие наказание вплоть до смертной казни. Однако на практике эти законы не применялись Но дворянская молодежь не допускала вмешательства государства в дела чести, считая, что обида должна быть смыта кровью, а отказ от поединка - несмываемый позор. Позднее генерал Л. Корнилов так сформулировал свое кредо: "Душа - Богу, сердце - женщине, долг - Отечеству, честь - никому". В 1787 году Екатерина II издала "Манифест о поединках", в котором за бескровную дуэль обидчику грозила пожизненная ссылка в Сибирь, а раны и убийство на дуэли приравнивались к уголовным преступлениям. Николай I вообще относился к дуэлям с отвращением. Но никакие законы не помогали! Более того, дуэли в России отличались исключительной жестокостью условий: дистанция между барьерами обычно составляла 10-15 шагов (примерно 7-10 метров), были даже дуэли без секундантов и врачей, один на один. Так что зачастую поединки заканчивались трагически. Именно в период правления Николая I произошли самые громкие.Первый дуэльный кодекс был опубликован во Франции графом де Шатовильяром в 1836 году.

Обычно опоздание к месту дуэли не должно было превышать 15 минут, дуэль начиналась через 10 минут после прибытия всех участников. Распорядитель, избранный из двух секундантов, предлагал дуэлянтам в последний раз помириться. В случае их отказа он излагал им условия поединка, секунданты обозначали барьеры и в присутствии противников заряжали пистолеты. Секунданты вставали параллельно линии боя, врачи - позади них. Все действия противники совершали по команде распорядителя. По окончании боя противники подавали друг другу руки. Кстати, выстрел в воздух допускался только в случае, если стрелял вызванный на дуэль, а не тот, кто послал ему картель (вызов), иначе дуэль считалась недействительной .

Вызов Пушкина застал барона Геккерена врасплох. Он в то же день отправился к Пушкину, заявил, что он принимает вызов за своего сына, и просил отложить окончательное решение на 24 часа - в надежде, что Пушкин обсудит еще раз все дело спокойнее и переменит свое решение. Через 24 часа барон Геккерен снова был у Пушкина, но Пушкин не изменил своего решения. Чтобы приготовиться ко всему, могущему случиться, он попросил новой отсрочки на неделю. Принимая вызов от лица молодого человека, то есть своего сына, как он его называл, он, тем не менее, уверял, что тот совершенно не подозревает о вызове, о котором ему скажут в последнюю минуту. Пушкин, тронутый волнением и слезами отца, согласился отсрочить дуэль на две недели Барону Геккерену удалось отсрочить поединок и выиграть таким образом время. Теперь надо было употребить все старания к тому, чтобы устранить столкновение с возможным роковым исходом.

Над вопросом, как это сделать, ломали голову барон Геккерен, Загряжская и Жуковский. Уже 7 ноября, через 48 часов после вызова, была пущена в оборот мысль об ошибочных подозрениях Пушкина и о предполагавшейся свадьбе Дантеса и сестры Натальи Пушкиной. Екатерины Гончаровой. Жуковский первый раз услышал эту мысль от барона Геккерена. Обычное представление таково: Геккерены так перепугались вызова и были в таком смятении, что готовы были пойти на все, что открывало просвет среди темных и тревожных обстоятельств. Прежде всего, подставили вместо Натальи Николаевны Екатерину Николаевну и заявили, что чувства Дантеса относились к последней. Так же еще говорили, что еще до вызова Дантес собирался жениться на Екатерине Николаевне.

Каковы были психологические мотивы решимости Дантеса "закабалить" себя браком на немилой женщине? Действительно ли у него на первом месте стояло счастье любимой женщины, и для того лишь только, чтобы не омрачить его, он, как рыцарь, приносил в жертву своей любви счастье своей жизни? Или же он просто испугался поединка? Дело все казалось слаженным. Пушкин все-таки отказался от вызова. Но тут пришла новая беда - с совершенно противоположной стороны. Это Дантес.

До сих пор о нем говорили, за него высказывались, за него принимали решения - теперь начал действовать он сам. По существу, дело было очевидное: женитьба на Екатерине Гончаровой была компромиссной сделкой. Дантес написал Пушкину письмо. Обращение Дантеса к Пушкину с письмом и с предложением своих услуг по части дуэли произвело эффект, на который он уж никак не рассчитывал: Пушкин пришел в ярость и Дантесу пришлось спасаться от его гнева.

Встречаясь с Натальей Николаевной на балах и вечерах он по-прежнему оказывал ей исключительное внимание, и сама Наталья Николаевна вела себя легкомысленно. Раздражению и возмущению Пушкина не было предела. Поэт хотел публично оскорбить Дантеса на балу у Салтыкова, но Дантеса предупредили и он на бал не явился. Как-то вечером Наталья Николаевна возвращалась из театра. Шедший позади Геккерен спросил ее, когда же она наконец оставит своего мужа. Наталья Николаевна тогда же рассказала об этом Пушкину, и тот решил действовать.

Пушкин переписал набело подготовленный черновик письма и отправил его по назначению - барону Геккерену. В письме этом, по выражению Вяземского, Пушкин излил все свое бешенство, всю скорбь раздраженного, оскорбленного сердца своего. Дуэль становилась неизбежной

В решительный день 27 января, день дуэли, Пушкин находился с утра в возбужденном, бодром и веселом настроении. встал весело в 8 часов. После чаю много писал - часу до 11-го. В начале 10-го часа Пушкин получил записку от дАршиака, который 26 января так и не дождался встречи с секундантом Пушкина. "Я ожидаю, - писал дАршиак, - сегодня же утром ответа на мою записку, которую я имел честь послать к вам вчера вечером. Мне необходимо переговорить с секундантом, которого вы берете, притом в возможном скором времени. До полудня я буду дома; надеюсь еще до этого времени увидеться с тем, кого вам будет угодно прислать ко мне".

Пушкин ответил письмом: "Я вовсе не желаю, чтобы праздные петербургские языки вмешивались в мои семейные дела, поэтому я не согласен ни на какие переговоры между секундантами. Я приведу моего только на место поединка". Из этих слов видно, что у Пушкина будто уже наметился секундант. Но это было не так.

Секунданта еще не было и найти, его нужно было непременно и безотлагательно. Пушкин вспомнил о Данзасе и послал за ним. Ровно в час дня Пушкин вышел из дома и пошел пешком до извозчика. В условленное время в условленном месте он встретился с Данзасом, посадил его в свои сани и повез во французское посольство к дАршиаку. Пушкин отрекомендовал Данзаса дАршиаку, как своего секунданта и удалился, предоставив секундантам выработать условия дуэли. К 2 ? часам условия были выработаны и закреплены на бумаге:

1. Противники становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга и пяти шагов (для каждого) от барьеров, расстояние между которыми ровняется десяти шагам.

2. Вооруженные пистолетами противники, по данному знаку, идя один на другого, но не в коем случае не переступая края барьера, могут стрелять.

3. Сверх того, принимается, что после выстрела противникам не дозволяется менять место, для того, чтобы выстреливший первым огню своего противника подвергся на том же самом расстоянии.

4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, в случае безрезультатности, поединок возобновляется как в первый раз: противники становятся на то же расстояние в двадцать шагов, сохраняются и те же барьеры и те же правила.

5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.

6. Секунданты, нижеподписавшиеся и облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, своей честью строгое соблюдение изложенных здесь условий".

Время поединка - пятый час дня; место - за комендантской дачей. Условия дуэли были составлены в 2 ? дня, очевидно, немного позже беседа Данзаса с д`Аршиаком была окончена, и Данзас поспешил к Пушкину, который, по условию, ожидал его в кондитерской Вольфа. "Было около 4-х часов. Выпив стакан лимонаду или воды, - Данзас не помнит, - Пушкин вышел с ним из кондитерской; сели в сани и направились к Троицкому мосту". Со слов Данзаса, вяземский сообщал вскоре после рокового события, что Пушкин казался спокойным и удовлетворенным, а во время поездки с Данзасом был покоен, ясен и весел.

В памяти Данзаса сохранились некоторые подробности этого путешествия на место дуэли. На Дворцовой набережной они встретили в экипаже Наталью Николаевну. Пушкин смотрел в другую сторону, а жена его была близорука и не разглядела мужа. В этот сезон были великосветские катания с гор, и Пушкин с Данзасом встретили много знакомых.

Переезд Пушкина продолжался около получаса или немногим больше. Выехав из города, увидели другие сани: то был противник со своим секундантом. Подъехали они к комендантской даче в 4 ? часа, одновременно с Дантесом и с д`Аршиаком. Остановились почти в одно время и пошли в сторону от дороги. Снег был по колено. Мороз был небольшой, но было ветрено.

ОТРЫВОК ИЗ ФИЛЬМА

В шесть часов вечера карета с Данзасом и Пушкиным подъехала к дому князя Волконского на Мойке, где жил Пушкин. У подъезда Пушкин попросил Данзаса выйти вперед, послать за людьми вынести его из кареты и предупредить жену, если она дома, сказать ей, что рана не опасна. Сбежались люди, вынесли своего барина из кареты. Камердинер взял его в охапку - "Грустно тебе нести меня?" - спросил его Пушкин. Внесли в кабинет. Он сам велел подать себе чистое белье; разделся и лег на диван… Пушкин был на смертном одре.

Когда его привезли домой, доктор Арендт и другие после первого осмотра раны нашли ее смертельной и объявили об этом Пушкину, который потребовал, чтобы ему сказали правду. Пушкин поблагодарил врача за щедрость, повернулся к книгам и сказал: "Прощайте, друзья". Но жизнь еще не покидала его.

Съехались близкие. Придворный врач привез записку от императора, которую было велено привезти обратно во дворец после прочтения. Он велел вынуть из стола какие-то бумаги сжечь при нем. Спросил последние распоряжения Пушкина, он ответил: - Все жене и детям.

Иногда он подзывал к себе жену и говорил ей, чтоб она не винила себя в его смерти. Он сказал ей: "Носи по мне траур два или три года. Постарайся, чтоб все забыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не за пустозвона". Потом просил, чтоб она пошла к себе отдохнуть. Она уходила, а когда он начинал дремать, снова подкрадывалась к дверям его кабинета, стояла у дверей, и достаточно было легкого шороха ее платья, чтобы он узнал ее.

Врачи не давали ни малейшей надежды на выздоровление: рана была смертельной. Пушкин с необыкновенным мужеством переносил мучения и смертную тоску. Доктор И.Т. Спасский, лечивший умирающего Пушкина, вспоминал: "Больной испытывал ужасную муку. Но и тут необыкновенная твердость его души раскрылась в полной мере. Готовый вскрикнуть, он только стонал, боясь, как он говорил, чтоб жена не услышала, чтоб ее не испугать. Он всегда повторял: "Бедная жена, бедная жена. Она, бедная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении людском".

Можно ли было спасти Пушкина? На этот вопрос ответили известные советские хирурги. Через 100 лет после смерти поэта. В 1937 году, академик Н.Н. Бурденко сообщил академии наук, что меры, принятые врачами Пушкина бесполезны, а в наши дни даже хирург средней руки вылечил бы его.

Потом он сказал, что хочет проститься с близкими. Они входили к нему один за другим, каждому он пожимал руку и говорил: "Прощай. Будь счастлив". Некоторые, не в силах удержать рыдания, выходили из комнаты, другие плакали здесь же, возле него. Детей к нему принесли полусонных, он каждому клал руку на голову и смотрел в глаза.

Так прошел еще день и еще вечер. Двери его квартиры не запирались. Приходили какие-то незнакомые люди, толпились в передней, спрашивали шепотом - что Пушкин? Есть ли надежда? Весть о том, что он при смерти облетела весь город. Никто не знал, что это за посетители, иногда бедно, дурно одетые, в студенческих и чиновничьих мундирах, они входили и входили, притихшие, с тоской и надеждой в глазах.

И опять прошла ночь, вторая ночь его страданий. Народ все прибывал. Уже пришлось отворить двери в залу. Вся набережная мойки под его окнами была запружена толпой, кареты не могли подъехать к дому.

К полудню 2-го сознание все чаще покидало умирающего. Всего за три четверти часа до смерти Пушкин сказал: "Позовите жену, пусть она меня покормит" - и взял в рот несколько ягод морошки. Перед самым концом он брал руку Даля, сидящего подле него, сжимал ее, бормотал: - Ну подними же меня, пойдем, да выше, выше, - ну пойдем. Очнувшись он сказал: - Мне было пригрезилось, что мы с тобой поднимаемся по этим книжным полкам, высоко - и голова закружилась.

Пульс стал падать и скоро совсем не ощущался. Руки начали холодеть. Минут за пять до смерти Пушкин попросил поворотить его на правый бок и тихо сказал - Кончена жизнь.

- Да, кончена, - сказал Даль, - мы тебя поворотили…

- Кончена жизнь!.. - произнес Пушкин внятно. - теснит дыхание…

Это были последние слова Пушкина. Часы показывали два часа сорок пять минут ночи. Дыхание прервалось. Самый переход его от жизни к смерти был таким тихим, что друзья даже не заметили, как он перестал дышать.

- Что он? - тихо спросил Жуковский.

- Кончилось, - ответил Даль.

Андреевский тихо закрыл ему глаза.

10 февраля (29 января старого стиля) в два часа 45 минут дня Пушкина не стало.

Гроб с его телом установили в гостиной. Он был в любимом своем коричневом сюртуке. Лицо было очень спокойным, каким не видели его давно: он перестал страдать, тоска, гнев - все, что отравляло ему жизнь последние годы, кончилось. В молчании стояли друзья вокруг него. Никогда, никогда уже не воскликнет он звучным своим голосом, самая память о котором неизгладима.

И мниться очередь за мной, -

Зовет меня мой Дельвиг милый,

Товарищ юности живой,

Товарищ юности унылой,

Товарищ песен молодых,

Пиров и чистых помышлений,

Туда, в толпу теней родных, -

Навек от нас утекший гений.

Тесней, о милые друзья,

Тесней наш верный круг составим,

Почившим песнь окончил я,

Живых надеждою поздравим.

А незнакомые люди все шли и шли проститься с ним; в недоумении смотрели друзья на этот нескончаемый поток посетителей, и мало-помалу, даже в горькие эти минуты, радостно становилось у них на сердце. Это шли все те, к кому донеслось его могучее поэтическое слово, которое вывел он на просторы России. Не было никакой возможности вместить в маленькой гостиной всю эту толпу; гроб, обитый красным бархатом, перенесли в переднюю. Не с парадного - с черного входа шел к гробу народ, со двора, через дверь, на которой углем было нацарапано "Пушкин". Сколько их, не узнанных им при жизни друзей, прошло через эту дверь? Считали - тридцать две тысячи. Иностранные наблюдатели говорили: пятьдесят тысяч. А они все шли, шли, день-ночь, день-ночь, и некоторые из них даже отрывали куски сукна от его сюртука - память о мертвом, а некоторые, отходя от гроба, сжимали кулаки, проклинали его убийц и вслух говорили о возмездии.

В этот день на набережной возле дома Пушкина видели молодого гусарского офицера. Он был бледен. Когда знакомый литератор, только что вышедший от Пушкина, сказал ему, что поэта уж нет, умер пол часа назад, он долго стоял у перил, пораженный страшной вестью. Потом ушел, а на утро по городу разнеслись в списках гневные, поистине пушкинской силы стихи: Погиб поэт! - невольник чести -

Пал, оклеветанный мольвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!

В тот же день, когда тысячи людей шли прощаться с телом Пушкина, вереница карет стояла у подъезда голландского посла, дворцовая чернь в гостиной Геккерена выражала свои восторги по поводу благополучного для его "сына" исхода дуэли. Но мало-помалу тревожными становились речи, с опаской подходили к окнам, шептались по углам, спешили разъехаться. Какие-то люди собирались в кучки на мостовой против посольства, что-то угрожающее было в их взглядах, в их движениях. Новые гости передали слух: толпа на Мойке растет, тысячи и тысячи бог весть какого народа идет к гробу убитого.. С 14 декабря 1825 года не было еще такого волнения.

Друзья вынесли гроб на паперть, впереди шли Крылов и Жуковский. Кто-то ничком лежал на ступенях, всем телом вздрагивал от рыданий, - это был Вяземский. Гроб внесли в подвал соседнего дома. А ночью по темным улицам Петербурга проехали сани, на которых лежало что-то длинное, обернутое рогожей. Сидел на санях ямщик, сидел закутанный в тулуп Никита Козлов. Позади скакал жандарм, а еще отступя ехали другие сани, крытые.

Тело Пушкина приказано было вывезти из города тайно. Сопровождать - камердинеру его и Александру Ивановичу Тургеневу, другу покойного. Ни один человек не видел - разве что будочник в полосатой своей будке, - как выехали сани за заставу на заметенный снегом тракт Петербург - Псков. Жандарм торопил ямщика. Один загнанный конь пал за Гатчиной. Когда над Петербургом вновь расцвело, тело Пушкина было уже далеко.

Приказано было похоронить в Святогорском монастыре, рядом с матерью, которую он сам проводил в прошлом году. Промерзлую землю не брали лопаты, пришлось рыть неглубоко - лишь до весны. Александр Иванович Тургенев первым бросил на крышку гроба горсточку земли, другую завернул в платок. Две младшие дочери Осиповой, с которыми играл когда-то их веселый Михайловский сосед, опустили в могилу живые цветы. Тригорские и Михайловские крестьяне стояли вокруг, обнажив головы.

Жандарм был доволен. Похороны прошли согласно приказу. Два букета да несколько крестьянских слез не в счет. Все было тихо, только покряхтывали на ветерке монастырские древние сосны да стучал дятел. Но жизнь Пушкина после смерти только начиналась(Стихот.»Памятник»