Дополнительный материал к изучению биографии А.А. Блока

Елизавета Юрьевна Кузьмина Караваева. В судьбе этой женщины огромное место занимает А.А. Блок.

Впервые она увидела, услышала его на литературном вечере, он поразил ее - и лицом, далеким, далеким, безразличным, красивым, будто высеченным из камня, и стихами, в которых было много тоски и безнадежности. Она поняла, что он единственный может помочь ей унять душевную смуту; она идет к нему домой, не застает, идет во второй раз, опять не застает, не застает и в третий раз, но уже не уходит, а ждет его. Вот появляется вернувшийся домой поэт, и она выкладывает одним махом о тоске, о бессмыслице жизни, , что о жажде подвига. Он внимателен, почтителен и серьезен, он все понимает, совсем не поучает и, кажется, не замечает, что она не взрослая. Ей было немногим пятнадцати. Через неделю она получает письмо, в котором были стихи.

Когда вы стоите на моем пути,

Такая живая, такая красивая,

Но такая измученная,

Говорите все о печальном,

Думаете о смерти,

Никого не любите

И презираете свою красоту -

Что же? Разве обижу я вас?

О нет! Ведь я не насильник,

Не обманщик и не гордец,

Хотя много знаю,

Слишком много думаю с детства

И слишком занят собой.

Ведь я - сочинитель,

Человек, называющий все по имени,

Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько не говорите о печальном,

Сколько не размышляйте о концах и началах,

Все же я смею думать,

Что вам только пятнадцать лет.

И потому я хотел бы,

Чтобы влюбились в простого человека,

Который любит землю и небо

Больше, чем рифмованные и нерифмованные

Речи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,

Так как - только влюбленный

Имеет право на звание человека.

Стихи эти Лизу обидели, рассердили, настолько, что она надолго отошла от Блока.

Уже будучи замужем, в 1910 году она второй раз познакомилась с Блоком и его женой. Семьи стали дружны. У них появились общие дома, масса людей, которые их как бы соединяли, «не хватало одного единственного нужного мостка». Не найдя его, она уезжает на юг и возвращается поздней осенью 1914 года.

Начинается самая высокая пора их отношений; они сидят у него, иногда до утра, и говорят: о трагичности человеческих отношений, о стихах, о «о доблестях, о подвиге, о славе…»

И опять идут годы.

«Я не знаю, как это случилось, что я пишу вам. Все эти дни я думала о Вас и сегодня решила, что написать Вам необходимо. А от чего и для кого - не знаю. Мучает меня, что не найду я настоящих слов, но верю, что Вы должны понять сначала вот что: я была у Вас еще девчонкой, я поняла, что это навсегда… а потом жизнь пошла , как спираль… О себе не хочу писать, потому что не для себя пишу. Буду только собой объяснять. Кончался круг, и как-то странно возвращалась я к Вам. В каждый круг вступая, думала о Вас и чувствовала, что моя тяжесть Вам нужна, и это была самая большая радость. А тяжести я ищу.

Иногда любовь к другим - большая, настоящая любовь, заграждала Вас, но все кончалось всегда, и всегда как-то не по-человечески, глупо кончалось, потому что - вот Вы есть.

Забыть о Вас я не могу, потому что слишком хорошо чувствую, что я только точка приложения силы, для Вас вошедшей в круг жизни. А я сама - ни при чем тут…»

Это было ее второе письмо к нему.

Блок ей ответил письмом: «Е.Ю., я хотел бы написать Вам не только то, что получил Ваше письмо. Я верю ему, благодарю Вас и целую Ваши руки. Других слов у меня нет, а может быть, не будет долго…».

Переписка между ними идет не регулярно.

Ее письмо: «Мой дорогой, любимый мой, я не знаю, живу ли я отдельной жизнью или все, что «я», это в Вас уходит. Все силы, которые есть в моем духе: воля, чувство, разум, все желания все мысли - все преображено воедино, и все к Вам направлено. Мне кажется, что я могла бы воскресить Вас, если бы Вы умерли, всю свою жизнь перелить в Вас легко. Любовь Лизы не ищет царств! Любовь Лизы их создает и создает реальные царства, даже если вся земля разделена на куски и нет на ней места новому царству. Я не знаю, кто Вы мне: сын ли мой, или жених, или все, что я вижу, и слышу, и ощущаю. Вы - это, что и счерпывает меня, будто земля новая, невидимая, исчерпывающая нашу землю… И я хочу, чтобы Вы знали: землю буду рыть для Вас… И Вы не заблудитесь, потому что я все время слежу за Вашей дорогой, потому что по руслу моему дойду до Вашего русла… Если Вам станет нестерпимо, - напишите мне: все, что дано мне, Вам отдам».

И даже когда он перестает отвечать, она продолжает писать ему письма.

Последнее письмо она написала из Петербурга 4 мая 1917 года. После этого она уехала на юг и уже не вернулась никогда.

Уехала в Париж, а потом постриглась, в монашестве приняла имя Марии. Мария стала одной из героинь Сопротивления. На улице Лурмень, 77 сняла дом в 48 комнат. В этом доме в довоенные годы, собрав по Парижу деньги, она устроила убежище для сотен голодающих, бездомных, туберкулезных.

Это была странная монахиня, постоянно конфликтовавшая с официальной церковью. Она любила физический труд, ей были неприятны белоручки. И только одна была у нее слабость - стихи: она писала их сама, читала Блока.

После нападения Гитлера на СССР немецкая полиции арестовывает около тысячи эмигрантов из России и заключает их в лагерь. Лурмельский комитет становится важным центром антифашистской деятельности: передает посылки, деньги, подложные деньги заключенным. В доме на Лурмень, 77 скрываются коммунисты, русские, евреи. В 1942 здесь жили двое бежавших из плена советских солдат. А через три года, когда освобождение было уже близко, в женском лагере Равенсбрюк пошла, как утверждают, пошла в газовую камеру вместо отобранной фашистами русской девушки, обменявшись с ней курткой и номером.

www.loveorigami.info/story.php?aut=433

mere-marie.com/creation/perepiska/</</p>