Рецензия на исторический роман Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный».

Рецензия на исторический роман Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный».

Для рецензии я выбрала произведение А.К. Толстого «Князь Серебряный». Эту книгу я изучала еще в школе, и она на меня произвела особенное впечатление. С годами мой интерес к истории России становился всё больше. Сегодня мне хотелось бы проанализировать одно из художественных произведений А.К. Толстого «Князь Серебряный», которое отражает эпоху второй половины XVI столетия, время правления царя Ивана IV.

Невозможно говорить о каком-либо произведении, не будучи знакомым с его автором.

Алексей Константинович Толстой был из тех баловней судьбы, которым с детства даны талант, любовь ближних, знатность и бо­гатство. Его мать была дочкой основателя Царскосельского лицея, который слушал, как Пушкин на экзамене читал «Воспоминания в Царском Селе». Отец принадлежал к знаменитому роду Толстых. Воспитывал его дядя Алексей Алексеевич Перовский (литератур­ный псевдоним Антоний Погорельский). Сказку «Черная курица, или Подземные жители» он написал для племян­ника.

Близость к царскому двору определяла судьбы членов семьи: его мать была пожалована во фрейлины, а Алеша представлен своему ровеснику - наследнику престола и будущему царю Александру II, что впоследствии скажется на судьбе Толстого и надолго привяжет его к светской жизни.

Десятилетним мальчиком Толстой посетил с дядей Гёте и так понравился великому поэту, что получил в подарок кусок клыка мамонта с изображением фрегата, нарисованным великим поэтом. Заграничные поездки давали Алеше очень много: «Та или иная картина или статуя, равно как и хорошая музыка, производили на меня такое сильное впечатление, что волосы мои буквально подни­мались на голове».

Этот интерес к истории, возникший у А. К. Толстого в детстве, еще более углубился после того, как семнадцатилетним юношей он был зачислен на службу в Московский архив министерства иностранных дел. Здесь всё: само здание, узкие старинные окна, толстые стены, сводчатые потолки, тем­ные таинственные подвалы - дышали самой историей. Л. К. Толстой и его товарищи разбирали древние летописи и акты XV - XVII веков.

В 18 лет Толстой окончил словесный факультет Московского универ­ситета. Вокруг было много друзей, например, Алексей Толстой вместе с двоюродными братьями впоследствии станут создателями премудрого «Козьмы Пруткова».

1862 год - опубликована Толстым драматическая поэма «Дон Жуан».

1863 год - опубликован роман «Князь Серебряный».

1866-1870 годы - опубликована историческая трилогия - трагедии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис».

1867 год - опубликовано первое собрание стихотворений.

В последнее десятилетие создавались баллады, стихотворные политические сатиры («История государства Российского от Гостомысла до Тимашева», «Сон Попова»); поэмы, лирические стихи.

Действительно, творчество Алексея Константиновича Толстого проникнуто ин­тересом к национальной старине, неприятием политической тира­нии, любовью к природе родного края. Важно тут вспомнить и о том, что дядя Толстого, А. А. Перовский, поддерживал дружеские отношения с крупнейшими литераторами: В. А. Жуковским, А. С. Пушкиным, П. А. Вяземским, К. Ф. Рылеевым, Ф. Н. Глинкой и дру­гими. Среди его знакомых было немало будущих декабристов, многие взгляды которых А. А. Перовский разделял. Такие характер­ные для декабристского мировоззрения черты, как ненависть ко всякого рода деспотизму и рабству, патриотизм, интерес к отечественной истории, были также близки и Перовскому. Он не только сам придерживался этих взглядов, но и племянника воспитал в их духе: в жизни и творчестве А. К. Толстого часто потом будут обнаруживаться отзвуки пылкой, романтической и бла­городной эпохи декабристов.

А. А. Перовский оказал большое влияние на формирование характера, интересов и мировоззрения А. К. Толстого, Под влиянием дяди Толстой начал серьезно заниматься литературой.

У романа Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный» счастливая судьба. Вот уже более ста лет, а впервые он был напечатан в 1862 году, роман А. К. Толстого «Князь Серебряный» принадлежит к числу самых любимых, самых читаемых книг.

За это время сменилось, по крайней мере, пять поколений. Ныне «Князя Серебряного» читают уже праправнуки первых его читателей. Но они так же, как и те первые, давние читатели, с волнением следят за приключениями его героев. Любят одних, ненавидят других, радуются удачам любимых героев, сочувствуют их несчастьям, а, прочитав роман, задумываются о том, что такое добро и зло, честность и подлость, свобода и рабство, что такое корыстная жажда власти и настоящая любовь к отечеству…

Написанный взволнованно и пристрастно, роман А. К. Толстого обладает большой силой нравственного воздействия. В начале XX века рабочие использовали его для революционной пропаганды. Старый больше­вик В. Морозкин, рабочий Даниловской мануфактуры в Москве, вспоминает, как в 1902 году рабочие создали на фабрике революционный кружок. «Подобрали себе еще несколько товарищей надежных и начали по вечерам читать книжки вслух... Первую книжку для чтения взяли о «Князе Сереб­ряном», в которой описывалась вся грубость царя и его опричников. Во время обсуждения прочитанного мы наблюдали, что будут говорить осталь­ные рабочие, и мимоходом указывали на настоящее положение рабочих».

«Князь Серебряный» - роман, или, как назвал его сам автор, «повесть времен Иоанна Грозного», задуманный еще в сороковые годы, писался долго, с большими перерывами. Лишь в марте 1861 года А. К. Толстой сообщает в письме жене: «Я... окончил мой большой роман «Князь Се­ребряный»

А. К. Толстой завершил работу над «Князем Серебряным» в возрасте сорока лет. Позади были долгие годы тщательного изучения исторических источников и богатый опыт жизненных наблюдений. Роман Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный», популярный до сих пор, был опубли­кован в 1863 году. Работа над ним велась более десяти лет. Сам ав­тор предпослал первому изданию предисловие, которое играет очень важную роль в понимании всего произведения:

Предисловие

Представляемый здесь рассказ имеет целию не столько описание каких-либо событий, сколько изображение общего характера целой эпохи и воспроизведение понятий, верований, нравов и степени образованности русского общества во вторую половину XVI столетия.

Оставаясь верным истории в общих ее чертах, автор позво­лил себе некоторые отступления в подробностях, не имеющих исторической важности. Так, между прочим, казнь Вяземского и обоих Басмановых, случившаяся на деле в 1570 году, помещена, для сжатости рассказа, в 1565 год. Этот умышленный анахронизм едва ли навлечет на себя строгое порицание, если принять в сооб­ражение, что бесчисленные казни, последовавшие за низвержением Сильвестра и Адашева, хотя много служат к личной характерис­тике Иоанна, но не имеют влияния на общий ход событий.

В отношении к ужасам того времени автор оставался по­стоянно ниже истории. Из уважения к искусству и к нравственно­му чувству читателя он набросил на них тень и показал их, по возможности, в отдалении. Тем не менее он сознается, что при чтении источников книга не раз выпадала у него из рук и он бросал перо в негодовании, не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования. Это тяжелое чувство постоянно мешало необходимой в эпическом сочинении объектив­ности и было отчасти причиной, что роман, начатый более десяти лет тому назад, окончен только в настоящем году. Последнее обстоятельство послужит, быть может, некоторым извинением для тех неровностей слога, которые, вероятно, не ускользнут от чита­теля.

В заключение автор полагает нелишним сказать, что чем вольнее он обращался со второстепенными историческими про­исшествиями, тем строже он старался соблюдать истину и точ­ность в описании характеров и всего, что касается до народного быта и до археологии.

Если удалось ему воскресить наглядно физиономию очер­ченной им эпохи, он не будет сожалеть о своем труде и почтет себя достигшим желанной цели.

Что же это была за эпоха? Какие сведения об изображенном пе­риоде стоит вспомнить? Прежде всего, опричнина. Название происходит от слова «опричь» - кроме, особо. Современник, кото­рый излагал царский указ об основании опричнины, писал о ней: «Особный двор». Это был специально проверенный круг людей, беспрекословно покорное царю войско. Опричнина находилась в непосредственном подчинении у царя, и на ее содержание была выделена большая территория.

Конечно, земельные, финансовые и военные реформы Ивана Грозного были направлены на укрепление Русского централизован­ного государства. Спустя столетия можно толковать о том, что поли­тически они обозначали прогрессивные шаги правления Ивана IV. Но те жестокие формы, которые приняла при Грозном политиче­ская борьба со знатными боярами и с любым противодействием или предполагаемым противодействием, конечно, вызывают резкий протест. А. К. Толстой оживил несколько страниц этого страшного времени и показал, что и оно имело своих героев. На мрачном фоне ярче видны светлые судьбы, яркие характеры, достойные поступки.

Писатель смотрит на события истории глазами сочувствующего людям свидетеля. Его стремление утвердить благородство и чисто­ту поступков и помыслов, романтизм оценок и беспрекословную веру в возможность существования благородного человека в лю­бую, даже самую мрачную эпоху, привлекают читателей.

Раздумья над русской историей привели А. К. Толстого к созданию собственной концепции истории России. Он разделял ее на два резко отличных друг от друга, противоположных друг другу периода:

1)пред­шествовавший татаро-монгольскому нашествию, как он называл, европей­ский период (когда Русь была державой, связанной с европейскими государствами и развивающейся по их пути) и

2)вся последующая история России - московский период (татаро-монгольское нашествие оторвало Россию от Европы и установило в ней свой общественный порядок, основанный на деспотической власти, на полном уничтожении свободы личности, на унижении человеческого достоинства, на всеобщем рабстве).

В стихотворении «Чужое горе» А. К. Толстой аллегорически изобразил современную Россию в образе богатыря:

Чужое, вишь, горе тащить осужден, Чужое, прошедшее горе!

то есть разрешать проблемы не только сегодняшнего дня, но и проблемы, оставшиеся от иных, от чуждых современной эпохе времен.

Три эпохи, три явления, по мнению А. К. Толстого, губительно сказав­шись на исторической судьбе России, продолжают оказывать отрицательное влияние и в настоящее время: «горе» Ярослава - княжеские междоусобицы, разорявшие Киевскую Русь; «татарское горе» - татаро-монгольское иго; и «Ивана Васильевича горе» - царствование Ивана Грозного.

Эпоха Ивана Грозного всех обращавшихся к ней ученых-историков или художников поражала своими противоречиями, яркими, а порой страш­ными и уродливыми характерами ее деятелей, и прежде всего личностью самого грозного царя.

В исторических источниках - различных актах, постановлениях, воспо­минаниях современников - Иван Грозный выступает одновременно и как умный дальновидный правитель, реформатор государственного устройства, ревнитель просвещения и в то же время - как маниакальный убийца, неда­лекий самодур, бессмысленный разрушитель своих же начинаний.

В XV-XVI веках пути исторического развития России потребовали от ее правительства осуществления целого ряда задач: централизации государственной власти, установления дипломатических сношений с други­ми крупными европейскими государствами, подчинения своему влиянию соседних враждебных земель, и в первую очередь татарских ханств и земель владеющего побережьем Балтийского моря Ливонского ордена. Начало осуществления всех этих задач было положено Иваном III - дедом Ивана Грозного. Он объединил в единое государство удельные княжества, после успешной войны с Ливонией заставил Ливонский орден платить дань Москве, завершил начатое Дмитрием Донским свержение татаро-монголь­ского ига, отказавшись платить какую-либо дань татарам; при нем устано­вились дипломатические сношения с Германской империей, Венгрией, Турцией, Ираном и другими государствами.

Иван Грозный был человеком своего времени, и объективные требования времени вынуждали его подчиняться им, поэтому в его внутренней и внешней политике эпизодически можно разглядеть то же направление, что и в поли­тике деда. Однако так же отчетливо можно проследить, как все разумные и целесообразно предпринятые начинания или оканчивались ничем, или же претерпевали такую трансформацию, что обращались в свою противополож­ность.

Иван Грозный продолжал укреплять централизованную власть... Но поскольку уделов и удельных князей, могущих быть угрозой для централь­ной власти, к тому времени в России практически не осталось, то гнев царя обрушивался на мнимых врагов. Под предлогом борьбы с изменой подвергались жестоким казням многие тысячи невинных жертв.

Иван Грозный продолжал войну за выход к Балтийскому морю. Но после тяжелой и многолетней Ливонской войны русские войска вынуж­дены были уйти из Ливонии.

Дипломатические сношения с европейскими странами в годы царство­вания Ивана Грозного сначала было расширились, но затем резко пошли на убыль.

Внутреннее хозяйственное положение страны тоже было основательно подорвано массовыми разорениями городов и целых областей, непосиль­ными налогами, окончательным закрепощением крестьян - отменой Юрьева дня.

Правление Ивана Грозного закономерно привело к военному и госу­дарственному краху в ближайшие же годы после его смерти. Деспотизм Ивана Грозного разорил страну и показал свою государственную несостоя­тельность, когда страна подверглась в начале XVII века польско-литовской агрессии, а государственная власть оказалась не в силах эту агрессию отразить.

Царствование Ивана Грозного давало историкам и политикам поздней­ших времен пищу для размышлений не только о России XVI века, но и о при­роде деспотизма вообще.

Характерно, что обостренное внимание к себе Иван Грозный привлекает в годы роста декабристского движения.

Многие произведения художественной литературы первой половины XIX века на исторические темы (в том числе драма А. С. Пушкина «Борис Годунов») основаны на материале «Истории» Карамзина. И, знаме­нательно, первое из них, написанное спустя всего полтора месяца после выхода IX тома, было посвящено эпохе Ивана Грозного - это дума К. Ф. Рылеева «Курбский», где поэт, говоря о царе, называет его «тираном отечества драгого».

А. К. Толстой прочел «Историю государства Российского» Н. М. Карам­зина если не в детстве, то в ранней юности. Особое внимание его привлек тот же знаменитый IX том: первые, написанные им в начале 1840-х годов исторические баллады «Василий Шибанов» и «Князь Михайло Репнин» изображают эпизоды царствования Ивана Грозного, и затем это время становится главной темой его исторических размышлений и воплоще­ния в художественных образах.

Работая над романом, Толстой основательно изучил научные исто­рические труды об эпохе Ивана Грозного, фундаментальные исследования по этнографии, археологии, фольклору.

Следы глубокой научной подготовки А. К. Толстого обнаруживаются буквально на каждой странице «Князя Серебряного». Все, что касается эпохи, быта, политических событий и главных политических деятелей, в романе изображено исторически достоверно, и роман в целом, я считаю, дает, хотя в некоторых случаях и субъективное, но, в общем, достаточно верное представление об эпохе.

Однако к изображению эпохи А. К. Толстой подходит не как историк, обязанный скрупулезно следовать фактам во всех мелочах, но как художник, создающий типические образы.

В царствование Ивана Грозного на Руси были князья Серебряные, но никто из них не носил имени героя романа. Никита Романович Серебряный создан писательской фантазией, обобщивший в себе черты характера и биографии многих людей, это типический, художественный образ.

Верное и тонкое чувство эпохи позволило А. К. Толстому создать образы и других вымышленных персонажей - боярина Морозова, Елены, мельника, передать так убедительно и достоверно их характеры, мысли, судьбы, что все они воспринимаются такими же историческими личностями, как Иван Грозный, Малюта Скуратов, Вяземский.

Успех «Князя Серебряного» состоит, безусловно, в его народности.

В «Князе Серебряном» А. К. Толстой отобразил народные, то есть трудового народа, взгляды на жизнь, отобразил его надежды, заблуждения, в общем-то, несмотря ни на что, оптимистическое мировоззрение, которое в поэзии ярче и точнее всех выразил Н. А. Некрасов:

...Вынесет всё - и широкую, ясную Грудью дорогу проложит себе...

А. К. Толстой отдавал себе отчет, что его роман, который, как он сообщает сам в одном письме, «писал... с тщанием и любовью так, как будто не существовало цензуры ».

Впоследствии царская цензура действительно ставила препятствия распространению «Князя Серебряного», запрещая многочисленные его инсценировки для представления в театрах. Роман она не могла запретить потому лишь, что он был посвящен царице, и та, видимо польщенная посвящением, взяла его под свое покровительство.

Но вернусь к анализу произведения.

Как бы иллюстрируя слова о нравственном падении общества, А. К. Тол­стой проводит перед читателем целый ряд приближенных и слуг царя, исполнителей (а порой становящихся и жертвами) его кровавых замыслов. Это - бояре, дворяне и попы, которые освящали авторитетом церкви жестокие расправы над невинными, осуждали тех, кто не хотел быть пала­чом: «И Левкий, и все попы слободские,- говорит сын Малюты Скуратова отцу,- мне на духу в великий грех ставили, что я к вам не мыслю».

Характерно, что в этом ряду нет образов простого народа. Простой народ в другом лагере.

Правда, и среди бояр были люди, которым претило палачество царя. В романе это боярин Морозов, князь Серебряный. Но понятия даже этих честных людей извращены и несут на себе печать рабской психологии.

Морозов говорит: «Грозен был Иван Васильевич, да ведь сам бог поставил его над нами, и, видно, по божьей воле, для очищения грехов наших карал он нас».

Такова философия лучших представителей знати.

Этой холопской философии А. К. Толстой противопоставляет здравый смысл народа в отношении ко всему происходящему.

Вполне определенно разграничивает он эти два взгляда в сцене освобож­дения из царской тюрьмы заключенного туда безо всякой вины и ожидаю­щего смертной казни князя Серебряного.

Атаман Ванька Перстень пробирается в тюрьму и предлагает князю Серебряному бежать. Но тот отвечает, что бежать не может, так как «обещал царю не выходить из его воли и ожидать... суда его».

Подобная рабская покорность возмущает Перстня.

«- Боярин!- вскричал Перстень, и голос его изменился от гнева,- издеваешься ты, что ли, надо мною? Для тебя я зажег Слободу, для тебя погубил своего лучшего человека, для тебя, может быть, мы все наши головы положим, а ты хочешь остаться? Даром мы сюда, что ли, пришли? Скоморохи мы тебе, что ли, дались? Да я бы посмотрел, кто бы стал глумиться надо мной! Говори в последний раз, идешь али нет?

- Нет!-отвечал решительно Никита Романович и лег на сырую землю.

- Нет?- повторил, стиснув зубы, Перстень,- нет? Так не бывать же по-твоему! Митька, хватай его насильно!- И в тот же миг атаман бросился на князя и замотал ему рот кушаком.

- Теперь не заспоришь!- сказал он злобно.

Митька загреб Никиту Романовича в охапку и, как малого ребенка, вынес из тюрьмы».

В этой сцене князь Серебряный нарисован почти сатирически. Очень высокой ценой, потерей всего, что дорого было ему в жизни, избавился Никита Романович Серебряный от слепой веры в божественность и закон­ность всех действий и поступков царя, в прощальном разговоре с Еленой Дмитриевной он говорит горькие своей правдой слова: «Не татары, а царь губит родину».

Но А. К. Толстой нигде не изображает в сатирическом плане людей из народа, потому что народ, как он верил и изобразил,- та главная, та светлая сила, что противостояла гнету деспотизма.

Хотелось бы несколько слов сказать о языке произведения. Автор вводит в повествование и народные песни, и пословицы, и поговорки, что еще раз дает читателю возможность полнее увидеть ту эпоху.

А. К. Толстой заканчивает роман проникновенными словами благо­дарности тем «честным людям», которые «являлись нередко как светлые звезды на безотрадном небе нашей русской ночи», которые «устояли в добре» и чья жизнь «не прошла даром, ибо ничто на скоте не пропадает, и каждое дело, и каждая мысль вырастает, как древо».

Ненависть к деспотизму и вера в могучую, неуничтожаемую силу добра и справедливости как основную нить, связывающую исторические эпохи,- вот, на мой взгляд, те черты, которые привлекали, привлекают и будут еще долго привлекать сердца читателей к роману А. К. Толстого «Князь Серебряный».