Сочинение о сыне полка Память сердца

МУНИЦИПАЛЬНОЕ КАЗЕННОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

«ПОВОРИНСКАЯ ОСНОВНАЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА»

КОНКУРС

«Память сердца»

Категория I «Судьба человека»

Номинация «Солдаты победы»

Очерк «Сын полка»

( Интервью с ветераном Великой Отечественной войны Баранниковым Николаем Павловичем )

Учитель русского языка и литературы

Полосминникова Анна Фёдоровна

МКОУ «Поворинская основная

общеобразовательная школа»

В воспоминаньях мы тужить не будем.

Зачем туманить грустью ясность дней?

Свой добрый век мы прожили, как люди-

И для людей.

Г.Суворов.

Живут пока ещё рядом с нами люди, биографии которых по-настоящему мы будем изучать, наверное, потом. По крохам, с чужих слов, из пожелтевших бумаг. Думаю, это потому, что человек всегда расточителен к тому, что имеет.

Сегодня в нашем посёлке осталось совсем мало ветеранов войны, всего девять человек. Наш долг - помнить, заботиться о них, хотя бы изредка навещать, интересоваться их жизнью, самочувствием, собрать и оставить потомкам записанные с их слов рассказы о себе, о годах войны.

В соседнем подъезде моего дома живёт Баранников Николай Павлович - один из участников войны, верный сын своего Отечества простой, тихий обыкновенный. Меня поразила весть о том, что он на войне был сыном полка и я довольна, что судьба дала мне возможность рассказать о нём, прикоснуться к подвигу русского солдата. С семьёй Баранниковых я встречалась не один раз. Вот и сегодня они встретили меня добродушно. Я попросила Николая Павловича рассказать о войне, ответить на мои вопросы.

- Война началась для Вас внезапно? Помните ли Вы первые дни войны? Где Вы находились, когда узнали о её начале?

- На фронт я попал только в 1943 году, поэтому ничего не могу сказать о первых днях войны. Когда узнал? Дело было так. Почти на каждом столбу в посёлке висели репродукторы. И вдруг, проходя мимо одного из них, я услышал доносящийся из репродуктора голос, торжественный и строгий, пробирающий до мурашек. Я тогда ещё не знал, что это голос Левитана. Сначала не понял, о чём он говорит, но вдруг кто-то повторил со вздохом: «Война началась». Увидев окаменевшие лица жителей, понял, что это страшно, но по-детски ни на минуту не сомневался, что враг будет разгромлен. Больше всего боялся, что это произойдёт без моего участия, что я не успею попасть на фронт.

Он положил на колени изрезанные морщинами руки. Тут по его щеке скатилась слеза. Видимо, война оставила неизбывную смертную тоску в сердце солдата. Я взглянула на него, и моё сердце сжалось в комочек.

- До сих пор Вы так переживаете. Война навсегда оставила в сердце чувства тревоги и беспокойства. Сколько Вам было лет, когда попали на фронт?

- Всё дальше и дальше от меня война, уже десятилетия минули после её окончания. И вот с годами она как бы снова начинает приближаться, она была главным событием в моей жизни. Как будто всю жизнь я был солдатом, только солдатом. Забывается многое: имена, лица, голоса, чувства, ощущения, пережитые там, на войне, но никогда не забывается одно чувство - чувство войны. Кто не испытал войну, кому посчастливилось родиться и вырасти в этих десятилетиях тихого неба, тот узнает о войне по книгам и фильмам. Книги расскажут ему более или менее правдиво о боях, страданиях, смертях; фильмы покажут струйки пота на худых скулах солдат и кровь на снегу, на бинтах, на вылинявших солдатских гимнастёрках; грозно громыхающих «тигров», пламя, дым, лица в копоти. Но чувство войны непередаваемо ни словами, ни красками, ни звуками. Его надо пережить. Хотя и не каждый день шёл я под пулями, однако сколько их даже за один только год было направлено в меня, сколько пролетело мимо или ударило в землю перед самым лицом, пробило полы шинели, вещмешок! И рвались от меня мины так близко, что осколки стучали по каске…

Я сирота. Как уже сказал, на фронт попал в сентябре 1943 года, когда мне было шестнадцать лет. Пошёл добровольно, взял меня капитан Марков и обучил всему: владеть гранатой, штыком, стрелять, ездить на бронемашине, стойко переносить опасность. Я тогда сразу решил во всём подражать капитану, следовать его примеру, поэтому внимательно следил и учился. Особенно мне нравилось спокойствие, которое светилось в глазах и слышалось в голосе капитана. Его уважают и любят. Попал я тогда на Воронежский фронт. Еду и думаю по-мальчишески: техника у немцев сильная, армия - тоже. Чёрт возьми, с таким противником даже интересно подраться, бока ему наломать. Только вот не думал, что придётся воевать с такой бессовестной сволочью, какой оказалась армия Гитлера.

Я прониклась уважением к Николаю Павловичу. Некоторые находили тысячу причин, чтобы остаться, а он добровольно отправился воевать.

- Каждый человек оказывался там, где было нужнее: некоторые прошли ад Сталинграда, другие побывали на Курской дуге, кому-то довелось испытать тяготы партизанской жизни. В каких войсках Вы служили? На каких фронтах воевали?

- Я был разведчиком. Служил на 1 Украинском фронте в 4 гвардейской танковой Армии, в 25 танковом корпусе, в 53 разведбатальоне.

- Война породнила людей совершенно незнакомых, каждый вскоре становился близким другому. Был ли у Вас самый близкий товарищ?

- Нет, самого близкого не было, но друзей нашёл много. Мы выносили на плечах своих раненых товарищей, падали с ними, проклинали всё на свете и шли дальше. В 1981 году я ездил в Москву на встречу ветеранов, где встретился с пятью однополчанами, которых я хорошо знал, вместе с которыми переживал минуты опасности. Мы очень обрадовались нашей встрече, пообщались, вспомнили годы войны. Но, к сожалению, сегодня их уже нет в живых. Пройдут года, заживут раны, перепаханы будут вражьи могилы, застроятся пожарища, и многие события перепутаются в седых головах от частых воспоминаний и превратятся в рассказы, но одно останется неизменно верным и незабываемым - высокое и благородное чувство товарищества и братства всех бойцов, что уничтожили и стёрли с лица земли фашистское безумие.

Он рассказывал об этом с такой теплотой, что стало видно, как они ему были дороги, дорога встреча с ними. После слов об их смерти Николай Павлович тяжело вздохнул и опустил глаза. В наступившей тишине я услышала, как у него что-то клокочет и булькает в горле. Чужое волнение передалось мне.

- Были ли у Вас ранения? Как смогли перенести такие тяжкие испытания, физическую боль?

- Ранения у меня были, но не очень тяжёлые… Осколочное ранение стопы…

- Ещё он получил контузию, которая до сих пор беспокоит - в разговор вступила его жена Надежда Антоновна. - Поэтому, порой, бывает несдержанным, вспыльчивым, часто нервничает по пустякам.

Щемящая жалость сжала моё сердце. Мне хотелось взять руку дяди Коли, погладить её, сказать добрые слова.

- Тускнеет память? Забывается война?

- Чем больше живёшь, чем дальше уходит твоя молодость, тем чаще вспоминается прошлое, всё с большим наслаждением отдаёшься этим воспоминаниям. Иной раз что-нибудь маленькое, совсем незначительное, вдруг возьмёт и наведёт тебя на воспоминания. И уже не оторвёшься от них, никуда не денешься. Хорошая, весёлая у тебя была юность или мучительная и мрачная - всё равно будешь думать о ней и видеть перед собой даже такие незаметные штришки, на которые когда-то не обращал внимания.

- Лишь с годами возможно будет постигнуть суровое величие прожитых дней, смертельность отгремевших боёв, всю глубину Вашего подвига. Понятия война и подвиг едины. Мне кажется, что все побывавшие на войне уже герои, а сражаться за Родину, спасать друзей - уже подвиг.

- Я не могу назвать это подвигом, но судить вам. Однажды меня, сержанта Исайкина и других солдат подбили на тяжёлой машине. Помню, в лицо пахнуло жаром и мелкой пылью пороховой гари. Сержант, почувствовав опасность, закричал: «Спасайтесь!» В небо взметнулась кудлатая туча рыжего дыма. Мы выпрыгнули из машины, а его, к счастью, просто накрыло ею. Он крикнул мне: «Помоги!», мертвея от скверного предчувствия. Я ринулся ему на помощь. В ту минуту не думал об угрозе, о смерти, мгновенная оторопь сменилась яростью, и кровь прилила к вискам: «Спасти человека, он попросил помощи». Не помню, откуда во мне взялись силы, но я вытащил сержанта, оттащил его в ближайшую воронку. В груди что-то сдавило, вот я не выдержал и заплакал, слизывая языком стекавшие на губы солёные слёзы.

- Страшно было там, на войне? Довелось ли Вам лицом к лицу встретиться с врагом?

- К смерти привыкнуть нельзя, она может прийти к каждому в любую минуту дня и ночи. Страшновато было. Да, я убивал врага во время боя. Это война: не ты - так тебя. Поначалу было трудно, а потом привык, знал, что этим помогу Родине, понимал, что имею дело не с людьми, а с какими-то осатаневшими от крови собачьими выродками.

- Война экзаменовала людей четыре года. Вспомните, пожалуйста, случай из тех военных лет.

-Война - самое страшное событие не только в моей жизни, но и в жизни всех людей. Я считаю, что ничего ужаснее её нет. А со мной было такое: я ехал с пакетом… Продырявленная снарядами фронтовая дорога, дрожь нагретого воздуха… А, впрочем, к чему говорить, про меня и этот случай есть стишок, сочинённый однополчанами:

Сын полка Баранников

был в разведке храбр и смел,

Вёз пакет в разведотдел

на трофейном мотоцикле,

на засаду налетел…

Так приоткрылись мне красота человеческого сердца, мужество простого солдата, беззаветная отвага.

- Я тогда чудом остался жив. Сердце точно вышло из груди и унеслось наружу, а грудь стала пустой. Подумал: «Зря ты, смерть пришла, обожди - я потом помру». Вскоре пришёл в себя. Сердце наливалось жизнью. Как хотелось жить! Мы были юны, просто жаждали дышать - если уж не запахами сосен и цветов, то хотя бы бензинным перегаром. Упав ничком перед пикирующим самолётом, мы стремились снова подняться и, когда стихнут взрывы, ощутить твёрдую почву под ногами. Только бы не остаться лежать во рву, когда другие встанут.

- Многие солдаты получали медали, ордена. Я не сомневаюсь: у Вас есть боевые награды. За какие заслуги Вы их получили?

- Всего я служил семь с половиной лет, получил шестнадцать наград, из них две боевые. Самые дорогие - это орден ветерану 4 гвардейской танковой армии 25 корпуса и орден Отечественной войны II степени.

- Где Вы получили орден Отечественной войны II степени? Кто Вам его вручал? Какие чувства были, когда получал?

- Вручили мне его после окончания войны в торжественной обстановке. Нахлынули воспоминания: фронтовые будни, сердце сжалось от скорби по погибшим друзьям.

Победа! Победа! Победа!

Проносится весть по стране.

Конец испытаньям и бедам!

Конец долголетней войне!

- 1945 год. 9 мая! Победа! Народ радовался, ликовал. А каково было Ваше чувство, настроение?

- Я долго не мог поверить в это. Конечно же, был рад, слёзы текли по щекам. Я понимал, что безоблачный тихий майский день вернул мне мир.

Руки у дяди Коли мелко задрожали, дрожал подбородок, дрожали твёрдые губы.

- Дорогой ценой досталась Вам победа. Когда же Вы вернулись домой?

- Чуть позже - 13 мая 1945 года.

- Какие из человеческих чувств, по-вашему, сильнее всего пробудила в людях война?

- Я бы сказал: чувство любви к Родине. В суровый час все помнили ратные подвиги прошлого, и одно желание горело в нас: освободить родную землю от врага.

- Россия долго приходила в себя после войны. Как сложилась Ваша жизнь?

- Если честно, то хорошо. Было всё самое необходимое, мало в чём нуждались. Я мобилизовался 25 марта 1951 года, а уже 17 апреля поступил на работу в военизированную охрану хлебной базы № 6.

Я почему-то ожидала противоположного ответа, всё-таки человек прошёл ад войны, а сегодняшнее тревожное время ему кажется раем, потому что главное для него, чтобы не было войны.

- Какими Вы хотели бы видеть нынешних защитников Отечества?

- Каждое время ставит перед солдатом свои задачи. В минувшей войне ваши ровесники овладели мастерски танками и самолётами. Сейчас армия оснащена сложной техникой, поэтому учитесь, познавайте, будьте знающими и выносливыми.

Разговор с ним показался мне очень интересным. Николай Павлович скромно рассказывал о своих подвигах. А когда я попросила его показать свои награды, он с гордостью и нежностью достал их. С каждой из них были связаны далёкие воспоминания. У него очень много фронтовых фотографий:

Как много жёлтых снимков на Руси

В такой простой и бережной оправе.

И вдруг открылся мне и поразил

Сиротский смысл военных фотографий…

На одной из них я увидела Николая Павловича со своим другом Таймовым Вениамином. Снимок был сделан в 1944 году 10 сентября. На меня смотрят совсем юные безусые мальчишки. Однако чувствуется, что грозный жар войны стянул молодую кожу глубокой складкой у бровей, отнял у глаз их влажный юношеский блеск, сухими сделал полные губы. И как бы молоды они не были, на меня смотрят уже взрослые люди. На груди у обоих сияли награды. У Николая задумчивые глаза, полные тоски. В них отражается вся его жизнь, которая принесла ему много страданий. Они сидят плечом к плечу, и, как он сказал, так они и прошли все военные годы и преодолели многие невзгоды.

- Вы сегодня на заслуженном отдыхе. Чем любите заниматься?

- Люблю ловить рыбу, зимой и летом. Тишина успокаивает. И мне на мгновение показалось, что в глазах Николая Павловича плещет, играя, озорная вода.

Николай Павлович радовался тому, что о нём не забывают, помнят, что его навещают, что он нужен людям, которые живут сейчас в мире, покое, достигнутом не без его помощи; нужен Родине, которую он долго, преданно, безустанно отвоёвывал у врага.

Мы часто приглашаем его в гости. Он приходит, тихонько садится, а когда просим рассказать, говорит скупо, больше о товарищах, тех, кто был рядом в суровые военные годы.

Века пройдут, и лучше и чище станут люди, и шар земной будет жить по-иному - радостно и светло. Никто не услышит тяжких стонов земли, не обагрит золотые нивы человеческой кровью. И дальние наши потомки преклонят головы перед памятью людей-героев, людей особого склада, жизнь свою посвятивших тому, чтоб добыть человечеству счастье.

Я думаю, что никогда не забуду об этом человеке, благодаря которому живу, учусь. Он тоже мог бы учиться, играть, но мальчишкой ушёл воевать - это подвиг. О Героях забывать нельзя, а тем более, если они живут рядом!