Фрагмент открытого мероприятия по литературе к юбилею Достоевского

Инсценировка к юбилею Ф. М. Достоевского

Действующие лица:

Критик Григорьев - Вартаньян Сергей

Критик Страхов - Чеботарев Александр

Автор - Сороковой Николай

Князь Мышкин - Сафонов Валерий

Настасья Филипповна - Моисеева Наталья

Ганя - Рассалов Сергей

Варя - Маций Татьяна

Нина Александровна - Нечесова Людмила

Фердыщенко - Глухов Тимофей

Генерал Иволгин - Дубовцов Иван

Коля - Долгалев Виталий

Голос за сценой:

Хлопоты родных и друзей писателя о разрешении ему вернуться в европейскую Россию и печататься увенчались успехом: в августе 1859г. Достоевский приезжает с женой и пасынком в Тверь, а в ноябре того же года получает разрешение жить в Петербурге и с начала 1860 г. активно включается в литературную жизнь столицы. Это время - разгар «либеральной весны», резкого оживления общественной жизни в России.

В том же 1860 г. написано объявление о подписке на журнал «Время», своеобразный манифест нового направления - «почвенничества» Достоевский придерживается «органических» воззрений по социально-политическим и эстетическим вопросам. Важнейшими сотрудниками журнала были критики Григорьев и Страхов.

(Выходят на сцену два критика: обстановка - редакция)

Григорьев:

Помимо «почвенничества», в объявлении о подписке на «Время» на 1861г изложена программа борьбы за полновесную «художественность» в литературе, против господства одностороннего направления.

Страхов: (перебирают бумаги, папки, черновики)

С 1863г. «Время», а затем и «Эпоха» вели жесточайшую полемику с «Современником», часто переходившую с обеих сторон границы допустимого, задевавшую личности.

Григорьев:

В мае 1863г. журнал «Время» был закрыт.

Страхов:

В результате долгих хлопот брату Достоевского удалось в 1864г. добиться разрешения на издание журнала «Эпоха».

Григорьев:

После внезапной смерти брата в июле 1864г. запутанные дела по журналу полностью переходят в руки Федора Михайловича. Кроме того, он берет на себя заботы о многочисленной семье Михаила и обязуется выплатить его долги. (папки убирает на какую-нибудь полку)

Страхов:

В июне 1865 редакция «Эпохи» обанкротилась. Чтобы выйти из финансового тупика, Достоевский заключает контракт с книгоиздателем Стелловским: за три тысячи рублей он продает ему право на издание полного собрания своих сочинений в трех томах и в счет той же суммы обязуется написать новый роман.

Григорьев:

Еще в апреле 1864г. умерла от чахотки жена Достоевского.

Страхов:

В 1861г. в журнале «Время» печатается роман «Униженные и оскорбленные».

Григорьев:

А летние месяцы 1862 и 1863гг. писатель проводит за границей, посетив Германию, Англию, Францию, Италию и другие страны. Наблюдения, сделанные в поездке, вылились в «Зимние заметки о летних впечатлениях» (1863г.)

Страхов: (книга)

В 1864г. появляются «Записки из подполья», где четко обозначена еще одна сквозная в дальнейшем творчестве Достоевского проблема - эстетизм, понимание красоты.

Григорьев:

Для поправки здоровья осенью 1865г. писатель уезжает за границу и там, в курортном немецком городке Висбадене начинает работу над романом «Преступление и наказание» (1866г.)

Страхов: (рассматривает фотографию передает другому)

В 1867г. Достоевский женился на своей помощнице - стенографистке Анне Григорьевне Сниткиной, ставшей для него по-настоящему близким, преданным другом. У Достоевских было четверо детей, однако двое из них умерли в раннем детстве.

Григорьев:

В том же 1867г., желая на время избавиться от кредиторов, Достоевские надолго уезжают в Западную Европу, живут в Германии, Швейцарии, Италии.

Страхов:

В эти годы писатель работает над двумя романами - «Идиот» (1868) и «Бесы» (1870-1871).

Григорьев: ( держит в руках произведение, листает…)

В «Идиоте» автор поставил перед собой задачу «изобразить вполне прекрасного человека». Это была идея «старинная и любимая», восходящая к прежнему «розовому» мировоззрению писателя.

Страхов:

«Идиот» - это последняя попытка писателя воплотить социально-утопический идеал.

Григорьев:

Однако реалистический лит…? Изображения вступил в противоречие с первоначальным авторским заданием, «художественность» победила «тенденцию».

(музыка громче, критики Страхов и Григорьев тушат свет в редакции (настольная лампа? керосиновая лампа?) и покидают рабочее место - уходят со сцены).

Инсценировка эпизода романа Достоевского «Идиот»

Автор:

Князь вошел в довольно решительную минуту: Нина Александровна готова была уже совершенно забыть, что она «всему покорилась», она защищала Варю. Подле Вари стоял и Птицын, уже оставивший свою исписанную карандашом бумажку… В эту-то самую минуту князь шагнул в комнату и провозгласил:

Князь Мышкин:

Настасья Филипповна.

Автор:

Общее молчание воцарилось; все смотрели на князя. Приезд Настасьи Филипповны был для всех самою странною неожиданностью.

(все смотрели на князя с недоумением, Настасья Филипповна появилась в дверях, слегка оттолкнула князя)

Настасья Филипповна:

Наконец-то удалось войти… зачем это вы колокольчик привязываете?

(весело, подавая руку Гане, который бросился к ней).

Что это у вас такое опрокинутое? Познакомьте же меня, пожалуйста…

(Ганя растерянный отрекомендовал ее Варе, обе женщины обменялись странными взглядами, подали друг другу руки. Настасья Филипповна была веселая, Варя мрачная. Ганя бросил на Варю угрожающий взгляд, та чуть улыбнулась. Представил Нину Александровну после сестры…)

Настасья Филипповна:

(садясь на маленький диванчик, вскричала)

Где же ваш кабинет? И… и где жильцы? Ведь вы жильцов содержите?

(Ганя заикнулся было что-то ответить, но Настасья Филипповна прибавила)

Где же тут держать жильцов? У вас и кабинета нет. А выгодно это? (обратилась к Нине Александровне)

Нина Александровна:

Хлопотливо несколько , разумеется, должна быть выгода. Мы впрочем только что…

Настасья Филипповна:

(перебила, смеясь, и кричала Гане)

Что у вас за лицо? О, боже мой, какое у вас в эту минуту лицо…

(Ганя пристально смотрел в лицо своей гостьи, лицо его исказилось)

Князь Мышкин:

(стоял «столбом» на прежнем месте, вдруг в испуге ступил вперед)

Выпейте воды. И не глядите так…

(казалось, вся злоба Гани вдруг опрокинулась на князя: он схватил его за плечо и смотрел на него молча, Нина Александровна вскрикнула, Птицын шагнул вперед в беспокойстве, Коля и Фердыщенко, только вошедшие, остановились в изумлении, Варя стояла возле матери, сложив руки на груди, и наблюдала)

Ганя:

(захохотал)

Да что вы, князь, доктор, что ли?

Настасья Филипповна, можно рекомендовать вам, это предрагоценный субъект, хоть я и сам только с утра знаком.

Настасья Филипповна:

(в недоумении)

Князь? Он князь? Вообразите, а я давича, в прихожей, приняла его за лакея и сюда докладывать послала. Ха-ха-ха!

Фердыщенко: (подойдя)

Нет беды, нет беды! Нет беды: se non e vero …

Настасья Филипповна:

Да чуть ли еще не бранила вас, князь. Простите, пожалуйста. Фердыщенко, вы-то как здесь, в такой час? Я думала, по крайней мере, хоть вас не застану.

(обращаясь к Гане, который все еще держал князя за плечо) Кто? Какой князь? Мышкин?

Ганя:

Наш жилец.

Фердыщенко: (шепотом поясняя Н. Ф.)

«Идиот».

Настасья Филипповна:

(рассматривая князя с ног до головы самым бесцеремонным образом)

Скажите, почему же вы не разуверили меня давеча, когда я так ужасно… в вас ошиблась?

Князь Мышкин:

(пробормотал) Я удивился, увидя вас так вдруг.

Настасья Филипповна:

А как вы узнали, что это я? Где вы меня видели прежде? Что это, в самом деле, я как будто его где-то видела? И позвольте спросить, почему вы давеча остолбенели на месте? Что во мне такого остолбеняющего?

Фердыщенко:

(гримасничая) Ну же, ну! Да ну же! О, господи, каких бы я вещей на такой вопрос насказал! Да ну же… Пентюх же ты, князь после этого!

Князь Мышкин:

Да и я бы насказал на вашем месте (засмеялся), давеча меня ваш портрет поразил очень, (обращаясь к Н. Ф.), - потом я с Епанчиными про вас говорил… а рано утром на железной дороге, рассказывал мне много про вас Парфен Рогожин… И в ту же самую минуту, как я вам дверь отворил, я о вас тоже думал, а тут вдруг и вы.

Настасья Филипповна:

А как же вы меня узнали, что это я?

Князь Мышкин:

По портрету и …

Настасья Филипповна:

И еще?

Князь Мышкин:

И еще потому, что такою вас именно и воображал… Я вас тоже будто видел где-то.

Настасья Филипповна:

Где? Где?

Князь Мышкин:

Я ваши глаза точно где-то видел…да этого быть не может! Это я так… Я здесь никогда и не был. Может быть, во сне…

Фердыщенко:

(закричал) Ай да князь! Нет, я свое: se non e vero - беру назад. ( с сожалением) Впрочем… впрочем, ведь он это все от невнимательности!

Автор:

Князь проговорил свои несколько фраз голосом неспокойным, прерываясь и часто переводя дух. Все выражало в нем чрезвычайное волнение.

(Н. Ф. смотрела на него с любопытством, но уже не смеялась)

Автор:

В эту минуту вдруг громкий, новый голос, послышавшийся из-за толпы, плотно обступившей князя и Н. Ф., так сказать, раздвинул толпу и разделил ее надвое . перед Н. Ф. стоял сам отец семейства, генерал Иволгин.

(Иволгин во фраке, манишке, с усами. Фердыщенко подхватил генерала и подвел его)

Генерал:

Ардалион Александрович Иволгин, старый несчастный солдат и отец семейства, счастливого надеждой заключать в себе такую прелестную…

(Фердыщенко подставил сзади стул, генерал «шлепнулся» напротив Н. Ф. и с ужимкой, медленно и эффектно, поднес ее пальчики к губам своим).

Я слышал, что сын мой…

Ганя:

Да, сын ваш! Хороши и вы тоже, папенька-то! Почему вас никогда не видать у меня?

Генерал:

Дети девятнадцатого века и их родители…

Нина Александровна:

Настасья Филипповна! Отпустите, пожалуйста, Ардалиона Александровича на одну минуту, его спрашивают.

Настасья Филипповна:

Отпустить! Помилуйте, я так много слышала, так давно желала видеть! И какие у него дела? Ведь он в отставке? Вы не оставите меня, генерал, не уйдете?

Нина Александровна:

Я даю вам слово, что он приедет к вам сам, но теперь он нуждается в отдыхе.

Настасья Филипповна:

Ардалион Александрович, говорят, что вы нуждаетесь в отдыхе!

Генерал:

Друг мой! Друг мой! (укоризненно обратился к жене, положа руку на сердце)

Варя:

(громко) Вы не уйдете отсюда, маменька?

Нина Александровна:

Нет, Варя, я досижу до конца.

Генерал:

(отвечал на вопросы Н. Ф.)

С Иваном Федоровичем Епанчиным я действительно бывал в большой дружбе. Я, он и покойный князь Лев Николаевич Мышкин, сына которого я обнял сегодня после двадцатилетней разлуки, мы были трое неразлучные… Но, увы, один в могиле, сраженный клеветой и пулей, другой перед вами и еще борется с клеветами и пулями…

Настасья Филипповна:

(вскричала) С пулями!

Генерал:

Они здесь, в груди моей, а получены под Карсом, и в дурную погоду я их ощущаю.

Нина Александровна:

(умоляюще) Ардалион Александрович.

Коля:

Папенька, вас спрашивают! Продолжение следует…

9