Исследовательская работа 'Есть ли ценности выше личности?!'

«Есть ли ценности выше личности?»

( О духовной сущности патриотизма

на основе воспоминаний Г.Люшнина

о жизни и быте военнопленных)

Автор:Досимова

Татьяна

учащаяся 7 класса

МОУ «Дубровская СОШ»

Ленинградская область,

Всеволжский район,

пгт Невская Дубровка

научный руководитель:

Васильева Татьяна Анатольевна

учитель русского

языка и литературы

2014 г.

Целью исследования было:

На основе изучения и анализа воспоминаний поэта Григория Люшнина. бывшего военнопленного, многообразия духовной жизни военнопленных, политических настроений, отношения к прошлому, ценностных ориентаций, особенностей быта и поведения военнопленных определить основу духовной сущности патриотизма.

Задачи исследования:

1.На основе изучения научной литературы выявить состояние современной общественной жизни и определить основу духовной сущности патриотизма.

2. Провести исследования в развитии темы «советские военнопленные в годы Великой Отечественной войны»

3. Дать обзор поэзии Григория Люшнина периода Великой Отечественной войны; показать, что поэзия, как самый оперативный жанр, соединяла высокие и патриотические чувства с глубоко лиричными переживаниями лирического героя;

4. Показать, что основой нравственности военнопленных является духовная любовь к Родине.

5. .Сделать вывод о личности как высшей ценности Российского государства

Содержание:

I. Вступление

1. О состоянии современной общественной жизни,

для которой больше всего подходит определение "кризисная".

2.Патриотизм-основа силы русской армии.

3. Современная грандиозная задача - создание обновленной России.

II. Главная часть

1.Об исследованиях развития темы в литературе

"советские военнопленные в период Второй мировой войны»

2.Основа воспоминаний поэта Люшнина -изображение

духовной жизни военнопленных, их ценностных ориентаций.

III.Заключение-

выводы.

1.Победа и в настоящее время в идеологической и

информационной войне будет за нашим великим

народом с его возрожденной духовностью.

"Никакое воздаяние так людей не приводит к добру,

как любление чести, равным образом,

никакая так казнь не страшит,

как лишение оной"

Петр Великий

Актуальность темы обусловлена состоянием современной общественной жизни, для которой больше всего подходит определение "кризисная". Запад навязал Отечеству пагубный либерально-монетаристский курс реформ, который привёл к обнищанию подавляющего большинства населения страны, способствовал расчленению великого государства. Об этой опасности не раз предупреждал великий русский философ Иван Александрович Ильин (1983-1954). К несчастью, он не был услышан ни тогда, ни в наше время. Именно в работах Ильина представлены глубокие размышления о предпосылках духовного обновления человека.

И мне очень печально в наше время констатировать девальвацию таких ценностей и качеств личности, как долг, патриотизм, честь, служение Отечеству, составляющих основу мотивации трудовой деятельности, государственной и военной службы.

Сила русской армии, прежде всего, определялась духовными качествами личного состава. К их числу Военная энциклопедия (дореволюционная) относила: патриотизм и религиозность; мужество и храбрость до забвения опасности; воинственность; благородство (рыцарство); дисциплину (подчиненность, исполнительность, сознание своего долга перед престолом, церковью и Отечеством); самоотверженность (самопожертвование); веру в свои силы, в начальников; находчивость и решимость; бодрость; выносливость (труда, лишений и страданий) и другие.

Есть ли ценности выше личности, этот вопрос решается по существу волевым практическим действием! В годину бед и лишений народ самоотверженно служил Отечеству. Каждый взрослый мужчина на Руси был воином, а народ перед лицом общей беды понимал свое призвание на земле, как защиту Отечества, его святынь и духовных идеалов.

Перед битвой Дмитрий Донской обратился к воинам: "Братия моя милая, не пощадим живота своего за веру христианскую, за святые церкви и за Землю Русскую". Бессмысленно браться за меч тому, отмечал И. А. Ильин, - "кто не знает и не имеет в мире ничего выше самого себя и своей личной жизни: ибо ему вернее бросить меч и спасаться, хотя бы ценой предательства и унизительной покорности злодеям".

В новой Концепции национальной безопасности Российской Федерации отмечены проявления девальвации духовных ценностей. Формирование духовности является одной из приоритетных задач государственной политики и военного строительства.

Без служения надличностным ценностям теряется смысл жизни, обессмысливаются деяния подвижников и героев, патриотизм, исчезают глубинная мотивация творчества и духовно-нравственная основа воспитания. Что осталось бы от России, если бы св. Сергий Радонежский и св. митрополит Гермоген, Александр Суворов и Георгий Жуков усомнились бы в служении Отечеству, а воины этих полководцев засомневались бы в благородстве этики "отдать жизнь за други своя"?

Сегодня решается грандиозная задача - создание обновленной России. Она соответствующая глубинным национальным интересам, и ее решение во многом зависит от жизнеспособности духовно-нравственной и государственно-патриотической компоненты нации, развития национального самосознания граждан России, особенно молодежи; а также от возвращения истинных духовных ориентиров.

В своей исследовательской работе мне очень бы хотелось акцентировать внимание на понятии духовная сущность патриотизма и аргументировать его основы на примере описания жизни и быта военнопленных.

Духовная сущность патриотизма, по его определению, выражается в духовной любви к Родине. Это чувство такого уровня, который может быть достигнут только через патриотический опыт. То есть, согласно идее Ильина, у каждого человека определяется свой путь любви к Родине. Но при этом ученый подчеркивает, что "Патриотизм может жить и будет жить в той душе, для которой есть на земле нечто священное, которая живет опытом (может быть, вполне "иррациональным"), испытала объективное и безусловное достоинство этого священного - и узнала его в святынях своего народа" .

Исследуя чувство любви к Родине, Иван Александрович говорит о том, что чувство патриотизма навязать человеку нельзя. А между тем опытный и тактичный воспитатель может действительно пробудить в ребенке настоящий патриотизм. Но именно пробудить, а не навязать. Для этого он сам должен быть искренним и убежденным патриотом и уметь убедительно показывать детям те глубины и прекрасности родины, которые на самом деле заслуживают любви и преклонения. Он должен не "проповедовать" любовь к родине, а увлекательно исповедовать и доказывать ее делами, полными энергии и преданности. "Он должен как бы вправить душу ребенка в духовный опыт его родины, вовлечь ее в него и приучить прибывать в нем и творчески расцветать в нем. Тогда патриотическое самоопределение осуществится свободно и непосредственно. И ребенок станет незаменимым живым органом своей родины"

Вот и мне данной исследовательской работой очень хотелось бы пробудить в читателях настоящий патриотизм и показать всю его суть на примере описания жизни и быта военнопленных солдат в годы Великой Отечественной войны.

главная часть

1.Об исследованиях развития темы

"советские военнопленные в период Второй мировой войны»

"Русский человек и перед лицом смерти не пасует".

Из воспоминаний военнопленного Г.Н. Сатирова

«Никто не забыт, ничто не забыто»

Эти святые слова должны стать ориентиром и применительно к Великой Отечественной войне 1941-1945 гг

К сожалению, у нас пока очень мало исследований о судьбе русских военнопленных времён Великой Отечественной.

Это понятно. Германские, австрийские, венгерские, другие иностранные источники охотно проплачивают исследования с целью выяснить судьбу своих соотечественников, попавших в российский и советский плен в годы. А наши учёные, по бедности своей, охотно хватаются за эти гранты. Обидно, что российские госучреждения, фонды, предприниматели не особенно стремятся поощрять аналогичные исследования о наших соотечественниках. Действительно ли мы нация Иванов, не помнящих родства?..

К теме "советские военнопленные в период Второй мировой войны" отечественная военная историография в полной мере обратилась только с середины 1990-х гг., в то время как в Германии еще в 1970 - 1980-х гг. появились весьма солидные исследования, снискавшие заслуженное признание научного сообщества . Причины подобного "отставания", самым тесным образом связанные с политическими и идеологическими реалиями прошлого, сегодня общеизвестны .

В годы "хрущевской оттепели" в СССР впервые открыто заговорили о судьбах советских военнопленных. Горбачевская перестройка дала новый импульс для обращения к этой и близкой к ней историографическим проблемам . Появилась литература по смежной тематике (в том числе и западных авторов) - о власовском движении, национальных формированиях в составе вермахта, репатриантах и т. п.

К 50-летию Победы, в январе 1995 г. вышел Указ Президента Российской Федерации "О восстановлении законных прав российских граждан - бывших советских военнослужащих и гражданских лиц, репатриированных в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период" . Материалы архивных разысканий, выявленные в ходе подготовки указа, были вскоре опубликованы . Появились и первые исследования . Широкий общественный резонанс имела выставка "Военнопленные", посвященная судьбам русских и немецких военнопленных Второй мировой войны, которая была подготовлена сотрудниками "Дома истории ФРГ" (Бонн) и в 1996 г. показана в Москве .

Однако за время, прошедшее после празднования юбилея, сколько-нибудь значительного прироста литературы, освещающей эти новые аспекты истории войны, не произошло .

Еще с хрущевских времен в отечественной историографии доминирующее положение заняла тема внутрилагерного сопротивления и участия бывших военнопленных в боевых действиях против оккупантов в составе партизанских отрядов на территории как СССР, так и европейских стран . С середины 1990-х гг. на первое место выдвинулись проблемы, связанные с выяснением численности военнопленных, динамикой их поступления в места заключения, смертностью и т. д. Ученые обратились к анализу политики германских властей в отношении военнопленных, проблемам использования их труда, участия в военных формированиях и вспомогательных частях в войне против СССР и его союзников. Объектом внимания стали судьбы репатриированных лиц и тех, кто предпочел остаться на Западе. В подходах к изучению этих явлений явно преобладает демографо-статистический уклон.

Вплоть до настоящего времени не исследованы действия высшего государственного и военного руководства, приведшие к пленению огромных масс красноармейцев, не проанализировано поведение лиц начальствующего и политического состава в обстоятельствах угрозы пленения. Мало, а то и вовсе не изучено все многообразие духовной жизни, политических настроений, отношение к прошлому и видение послевоенного мира, межнациональные отношения, ценностные ориентации, этические установки, производственная деятельность, особенности быта и поведения военнопленных. Выявление и анализ этих политических оценок, гражданской позиции, моральных принципов, проявившихся в условиях, неподконтрольных сталинскому государству, представляется весьма важным, в том числе и для правильного понимания феномена предвоенного советского общества, в котором они могли существовать почти исключительно в латентной форме.

По-прежнему особо ценным историческим источником для изучения этих сюжетов является мемуаристика.

К сожалению, ощущение "второсортности", навязанное сталинско-брежневской системой бывшим военнопленным, отнюдь не стимулировало их к написанию воспоминаний. Исключения крайне немногочисленны. В 1943 г. по свежим следам писатель К.Воробьев создает автобиографическую повесть о плене "Это мы, господи!..". В 1946 г. она поступила в редакцию журнала "Новый мир". Не только тема плена, но и сам уровень правды в передаче событий войны надолго исключили возможность ее публикации . Ряд писем-воспоминаний бывших заключенных немецких концлагерей и лагерей военнопленных, датированных 1945 - 1947 гг., содержится в фонде Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам и общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР .

В 1960-е гг. вышли в свет воспоминания бывших узников концлагеря Заксенхаузен, других авторов . Однако и сегодня много мемуарных свидетельств остается в рукописях. Достаточно обратиться к книге Е.А. Бродского, чтобы увидеть, сколько неопубликованных воспоминаний находится в семейных архивах, доступ к которым в лучшем случае открыт лишь отдельным специалистам .

слайд 5

По степени достоверности лагерную мемуаристику можно условно разделить на три группы.

К первой следует отнести литературу, вышедшую главным образом в "доперестроечный" период. В ней наряду с вынужденным умолчанием присутствовала подчас и откровенная конъюнктура . Горбачевская гласность существенно нарушила, но не прервала эту традицию .

Нечего говорить о возможности сколько-нибудь объективно писать об источниках новой информации, характеризующих сталинский режим, об антисоветских настроениях или межнациональной розни среди военнопленных, мародерстве, насилиях и грабежах после освобождения, опасениях репрессий по возвращении на Родину и т. д. Согласно сложившемуся стереотипу, главное, что якобы занимало умы находившихся в плену, - это разработка планов побега из неволи. Поведение же в быту характеризовалось так, что в нем присутствовали почти исключительно проявления товарищеской взаимопомощи и взаимовыручки. Все это важно иметь в виду при источниковедческом анализе мемуарных текстов.

Вторую, совершенно особую категорию свидетельств составляют мемуары тех советских военнопленных, которые остались на Западе. Четыре таких повествования в рамках своей "Всероссийской мемуарной библиотеки" выпустил в серии "Наше недавнее" в 1987 г. в Париже А.И. Солженицын . В 1994 г., в значительной мере основанная на подобных свидетельствах, вышла в свет книга И.А. Дугаса и Ф.Я. Черона, подводящая некую концептуальную базу под этот мемуарный поток . Если, согласно "отцу народов", в плен попадали трусы и предатели, то по версии Дугаса-Черона - сознательно не желавшие воевать за Сталина и колхозы "пораженцы"

Наделяя советских военнопленных исключительно статусом жертв, авторы помещают их вне зоны критики.

Третью группу воспоминаний составляют крайне немногочисленные произведения мемуаристов, которые в той или иной мере, игнорируя цензурные запреты, сумели сохранить честный и непредвзятый подход к изложению пережитого в плену. Как правило, они осознавали "отличность" написанного от тематически близких произведений и, работая над рукописью, не рассчитывали на скорую публикацию. Так, бывший военнопленный врач Ф.И. Чумаков в предисловии к своим воспоминаниям (1989 г.), фрагмент которых был в свое время опубликован в журнале "Отечественные архивы" , писал: "В моих мемуарах нет "лакировки действительности", как нет и "социалистического реализма", что приводит к диссонансу по отношению ко многим произведениям о войне и плене, особенно плене". Другой мемуарист, Б.Н. Соколов, также считал нужным предупредить читателя: "В этой повести для себя я старался держаться истины. Поэтому как о народе, так и о себе, я говорю не только хорошее. Это не так просто. Насколько мне известно, так обычно не пишут" . К подобному типу мемуаров относятся и воспоминания Г.Н. Сатирова.

К сожалению, и до настоящего времени очень мало, а то и вовсе не изучено все многообразие духовной жизни, политических настроений, отношение к прошлому и видение послевоенного мира, межнациональные отношения, ценностные ориентации военнопленных. Я считаю, что выявление и анализ этих политических оценок, гражданской позиции, моральных принципов, проявившихся в жестоких условиях, представляется весьма важным для правильного понимания духовной сущности патриотизма и истинных нравственных ориентиров.

В своей исследовательской работе мне очень бы хотелось акцентировать внимание на понятии духовная сущность патриотизма и аргументировать его основы на примере описания жизни и быта военнопленных.

2.Основа воспоминаний поэта Люшнина -изображение духовной жизни военнопленных, их ценностных ориентаций.

В данной работе одной из основных поставленных мною целей является изучение и анализ воспоминаний поэта Григория Люшнина. бывшего военнопленного, показ всего многообразия духовной жизни военнопленных, политических настроений, отношения к прошлому, ценностных ориентаций, особенностей быта и поведения военнопленных. Также очень важно проследить , что основой нравственности военнопленных является духовная любовь к Родине.

Люшнин Григорий Иванович

(31.08.1921) жив

Поэт, прозаик. Родился в крестьянской семье в с. Высоком Рязанской губернии. Детство прошло в Москве, на Соколиной горе, куда переехали его родители в годы восстановления народного хозяйства после гражданской войны.

Окончив школу, поступил в 1938 г. в фабрично-заводское училище при Московском заводе "Серп и молот". Окончив училище, работал электросварщиком.

Весной 1941 г. Г. Люшнин был призван на действительную военную службу в ряды Советской Армии. Грянула война. С первого дня Григорий Иванович на фронте. В одном из боёв он был тяжело ранен и в бессознательном состоянии попал в плен. Четыре долгих года Григорий Люшнин провел в лагерях смерти. Постоянный голод, тяжелый нечеловеческий труд не сломил духа поэта. Его стихи крепли, в них поэт вкладывал самые сильные чувства. В сборник " Не встают на колени солдаты" (1961) включены стихи, написанные поэтом в годы войны. В сборнике 99 стихотворений о Родине, о войне. Стихи поэта предельно лаконичны, но глубоки по содержанию.

По окончании войны, осенью 1945 г., Григорий Люшнин вернулся на родину. Работал электросварщиком на заводе "Серп и молот". Вечерами посещает литобъединение "Вальцовка", которым руководит писатель Ю. Яковлев.

В 1958 г. Г. Люшнина приняли в Союз писателей СССР, а в 1959 г. он был принят на Высшие литературные курсы при СП СССР.

В его воспоминаниях мы слышим суровый рассказ о войне из уст паренька-солдата.

И пусть порой покажется наивным повествование, помните одно- таким видел звериный оскал фашизма русский парень , прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою -разящее слово поэта. Солдатской ложкой на стенах камеры, гвоздем на барачных нарах и, когда удавалось достать , огрызком карандаша на обратной стороне фотографий писал он свои гневные стихи. Стихи, написанные кровью…..

Недалеко от Рязани , где сливаются и впадают в Оку две речушки -Шуринка и Плетенка, жил мальчишка, курносый, белобрысый, крепкий, как орешек. Друзей у него было считано-несчитано. Он и с девчонками дружил. Ведь это они, и не однажды, штопали ему рубаху или штаны, когда он рвал их на деревьях, лазая в грачиные гнезда за яйцами.

Но больше всего он любил в грустные осенние вечера слушать песни в своей избе, куда собирались бабы на «посиделки».

Песни были печальные: о дружке милом, который должен вернуться издалека; и о друге, что покинул навсегда любимую.

Годы шли и тянули мальчишку ,давая ему рост и силу. Жизнь шла. Россия расцветала, крепла. И вот на Россию , родину этого парня, напал враг- гитлеровский фашизм. Парень становится солдатом, уходит на фронт и сражается против оккупантов, защищая каждую пядь родимой земли. И солдат пишет стихи:

Разве можно в суровом,

Священном бою

Посрамить свою мать

И Россию свою.

В одном из боев парня ранило.

И он оказался на территории , временно занятой врагами. Солдат пленен.

А что же дальше будет?

Далеко позади фронтовая линия. А здесь , за колючей проволокой, под открытым небом сидят и лежат раненые русские солдаты. У ворот в толпе охранников стоит комендант-эсэсовец со свастикой на рукаве. До чего же свастика схожа с пауком! Вот этот паук и сплел паутину, окружив нас ею со всех сторон. А кончив работу, присел на рукав фашисту и замер.

Напротив меня сидит парень с двумя золотыми передними зубами, по имени Ванюша. Он. наклонив голову, что-то перебрасывает во рту.

И шутит.

-Получил «За отвагу» за отвагу, а где схоронить не проявлю отваги.

-Так и держи за щекой,- говорю я ,-самое безопасное место.

-Пожалуй, и правда, не заметят: медаль тонкая.

Утром раскрылись ворота, и воздух, настоянный на гниющих ранах, поплыл волнами наружу. И вместе с воздухом, покачиваясь от боли в ногах, на свет выходили ослабевшие от голода военнопленные. В ожидании обыска они строились в колонну под собачий лай и крики эсэсовцев.

Вдоль колонны ходили конвоиры и полицаи, заглядывая в лица измученных людей. Объявили, что все о обыска должны сдать ценности , а евреи и комиссары пусть выйдут вперед. Но из колонны никто не вышел.

Вдруг немец быстро подбежал к Ванюше , схватил его за подбородок, вытаращил бесцветные мутные глаза.

-Рот! Рот!- закричал офицер.

Неожиданно для всех Ванюша крышкой плоского котелка ударил себя по зубам .Два зуба с золотыми коронками окровавились. Ванюша схватил их тремя пальцами правой руки , выдернул и протянул немцу.

-Хорош!- сказал эсэсовец и потребовал снова открыть рот.

Ванюша сжал намертво челюсти, покосился на офицера и отвернулся. Медаль «За отвагу» была тяжелой , но дорогой наградой. Он получил ее за сбитый фашистский самолет. Автоматная очередь прошила сердце Ванюши - рязанского парня, русского солдата.

Ванюша, лежащий на зеленой траве с бледным лицом , обращенным к солнцу, казалось говорил стоящим в колонне : «Я жив». И мне, как и всем моим друзьям-солдатам, попавшим в кровавые лапы врагов, хотелось сказать так же : « Я жив»

За речкой Нарвою вчера

Я шел с врагами биться.

Мое победное «ура»

Слыхала мать в столице.

Я рвался с берега вперед,

Разбив плечо и ногу,

Но с косогора миномет

Мне пересек дорогу.

Разрыв- и нет в строю меня.

Так что же дальше будет?

И вот у ржавого плетня

Враги солдата судят.

Но где- то бой еще идет,

И мы не в лапах смерти.

Наш продолжается поход,

Мы победим поверьте!

Пусть не видать войне конца,

Пусть дом родной не близко,

Но наши верные сердца

Храните в ротных списках!

Смерти я не боюсь

Камера, в которой я находился, считалась самой «опасной». И все-таки нас не обходили стороной фронтовые новости.

Кое -какие вести выдумывались самими ребятами и сообщались всем. И через час уже крепость говорила о победе Красной Армии.

Некоторые верили немецким сплетням. Но был у нас один человек, всегда молчаливый, не вмешивающийся ни в какие споры. Он всегда о чем то думал. Однажды, когда надоели разговоры о еде, ,да и язык уже устал говорить от голода, молчаливый человек, назвавший себя Иваном Иванычем , спокойно и негромко сказал:

-Я вижу, как некоторые, боясь смерти, облизывают котелки и ведра, чтобы проглотить лишний грамм пищи. Верно, голод -не тетка. Но есть вещи страшнее смерти.

У меня на сердце прокатилась дрожь, а на теле выступили мурашки. Я подвинулся ближе к нему. Он продолжал:

-Смерть человека- это не гибель России. О смерти тысяч людей Россия будет плакать. Россия будет плакать и о об одном своем сыне. Самое страшное для человека -остаться без Родины, взрастившей его, чтобы он послужил ей и защитил от недругов.

Широкоплечий Иван Иванович встал во весь рост и басом повторил:

-Самое страшное не умереть, а потерять Родину!

У меня не было ни бумаги, ни карандаша, ни чернил. Одна стена передо мной , как серый лист бумаги. .Я крепко сжал солдатскую ложку и стал глубоко врезать в стену слово:

Я боюсь одного-

Не воды, не огня

И совсем не того,

Кто стреляет в меня..

Слышишь, милая Русь,

Ты бойца своего?

Смерти я не боюсь,

Я боюсь одного.

Это мука из мук,

Это страшная грусть,

Что без Родины вдруг

Я останусь .Боюсь!

Любовь к Отечеству приходит в сознание поколений с правдивым и мудрым словом. Она загорается от светильника слова исторического, укореняется и возрастает в душе, освященная пламенным словом веры.

Ты свети мой фитилек,

Маленькое солнце,

Чтоб тебя найти не мог

Часовой в оконце.

Ведь того не знаешь ты

И не понимаешь,

Сколько доброй теплоты

В душу мне вливаешь.

Фитилек мой, фитилек,

Узника отрада,

Заточенья долог срок,

Ну, а жить- то надо.

Мы с тобой не умрем

От тяжелой доли.

Ты засветишься костром

У меня на воле.

Я пишу стихи под визги плети

В какие бы дикие условия не попадал советский человек , каким бы тяжелым камнем над ним не висела беда, как бы над ним не издевались враги, он был непоколебим в своем правом деле, он оставался солдатом , верным своей матери -Родине, России. Нахлынет ли горе -горькое, голодное и холодное, подкрадется ли беда безутешная, казалось бы, не поднимет больше человек головы и не встанет на ноги. Но, нет! Сначала один, за ним второй затягивают в камере песню. И льется она, как ручеек между зеленых бережков по камешкам, легко и непринужденно. К ней прилаживаются и другие- и камера ожила, задышала. Вот что такое песня. Она и силу придает, и бодростью награждает.

В камере у меня появилась тетрадь…Я очень берег ее. Не сразу писал в тетрадку стихи. Сначала выходил во двор и палочкой на земле рифмовал строки , стирая несколько раз рукой, как резинкой с бумаги. И когда видел, что стихотворение получилось, тогда туже переписывал аккуратно в тетрадь , загоняя по две-три буквы в клеточку. Так изо дня в день тетрадка заполнялась стихами, как улей медом.

Все говорили :

-Твои стихи из нашей житухи, про нас.

И я заканчиваю тетрадку стихотворением «Я пишу».

Видеть злые муки в каземате

Муки испытавшему не новь.

Мне клочок бумаги только дайте,

А чернила тут заменит кровь.

Я пишу стихи под визги плети,

Под петлею мертвой на столбе,

Чтобы по стихам учились дети

Мужеству и стойкости в борьбе.

Хорошие люди в Германии есть

Смерть всюду, где только пустила свои ядовитые корни война. Но в фашистских концлагерях она -царь и Бог. Она сидит на эсэсовских дубинках и полицейских плетках .Нет такого дня . чтобы она не схватывала костлявыми руками новую жертву.

Сегодня дождливая погода , и во двор никто не выходит, а в камерах свирепствует сыпной тиф. Охранники-эсэсовцы и полицейские не подходят даже к дверям. Смерть тифозная. Она каждый день спокойно , без ударов по голове кладет и уносит в свое царство узников целыми сотнями. Рядом с еще живыми лежат мертвецы.

Недалеко от главного входа в концлагерь находится кладбище, которое уже десятки тысяч узников скрыло в своей земле. Сюда каждое утро приносят новые жертвы фашистского варварства.

Подхожу к одной из могил ближе и вижу- деревянная чашка, а в ней выкрашенные из стружек цветы. Наверное, какого-нибудь немецкого солдата мать приходила и почтила память сына цветами на русской могиле. И в Германии есть хорошие люди!

Солдата зарыли

В сыпучий песок.

На русской могиле

Поднялся цветок.

Пусть он ароматом

Весны не богат.

Убитым солдатам

Зачем аромат?

Он сделан из стружок

Засохшей сосны

Руками подружек

Не нашей страны.

Лежит он на блюдце,

Ему не отцвесть,

Хорошие люди

В Германии есть.

(слайд17)

Да, жалеть надо хлебную крошку…

Хлеб- великое богатство. Особенно он дорог людям , томящимся в гитлеровских концлагерях. На сутки сто грамм. Но какой это хлеб :жмых от свеклы, отруби и опилки. Все это перемолото, перемешано и испечено. И все равно он считается хлебом. Он делится с точностью до грамма на самодельных весах .

Аккуратно разрезанная булка коричневой твердой массы стоит на столе . И стоит крошке хлеба упасть со стола , как несколько человек садятся на корточки и ищут ее жадными глазами . Найдя, прилепят к одной из паек и взвесят. После взвешивания вроде бы и разбирай по порядку. Так нет. Кто-то один отвернется к стене, а другой кладет руку на пайку и кричит: «Кому?» И тот называет имя товарища. И достается тебе кусок сырого, сластящего теста с мелкими песчинками внутри.

Днем или ночью, когда бы ты ни открыл глаза, идет разговор о хлебе. О хлебе заварном и сытном, о сухарях и тесте. И как о нем не говорить? Иногда ведь целыми сутками даже крошки хлеба не бывает во рту. А хлеб в полях пропадает на корню из-за того, что его некому убрать. Он горит в амбарах и на складах от артиллерийского огня. Он тонет в морях вместе с кораблями , налетевшими на мины.

Крошка! Легко сказать. А какая в ней сила! Да, сила!

Настоящая сила. Каждый ее искал в уголках карманов, не раз вывернутых наружу. Ведь за крошку хлеба можно затянуться крепким табачком , купить шинель. Она была ценнее самых дорогих вещей . Ведь взять ее было негде. Кругом каменные стены да вражеская охрана. Вот почему при дележке хлеба узники ищут каждую упавшую на пол крошку.

Крошка хлеба на землю упала,

Меньше хлеба на крошку стало.

Где-то в поле неубранном нашем

Сколько зерен лежит у пашен!

Вот собрать бы их вместе -да в кучу,

Хлеб бы выпекли белый, пахучий!

Мы б окрепли и сильными стали ,

Мы б тюремные стены сломали,

Снова вышли б в бой, под бомбежку,

Да, жалеть надо хлебную крошку!

Я вернусь к тебе, Россия!

Человек, особенно наш, русский человек, в какие бы дали он не попадал , всегда стремится к дому . А дом- это Родина, вместившая в себя миллионы домов с палисадниками и речками за огородами. А когда силой увозят человека из дома, в нем еще больше закипает любовь к своей земле-матери.

Тема Родины - вообще одна из ведущих в литературе. Отстаивая идею единства русской земли, авторы-патриоты защищают счастье родины, мирную жизнь и мирный труд своего народа. Главная идея их творчества - бескорыстное, вдохновенное служение Отечеству. Каждый из них мечтает о счастье Отчизны.

Авторы любят Россию «всею кровью, хребтом», счастливы тем, что «хоть малую малость» каждый из них России помог. Она, действительно, их сердце. Как говорит Е.Евтушенко, «Если будет Россия, значит, буду и я!» - в этом поэт уверен, и это свое убеждение он передает нам.

Любить Родину - это значит, не только любоваться её небом, дышать её воздухом, ласкать сердцем каждую травинку. Это прежде всего, жить её тревогами и надеждами, уметь и хотеть все свои дела связывать с интересами народа, каждым своим днем утверждать добро и справедливость. Это также и способность выстоять и не согнуться под тяжестью испытаний, которые выпадают на долю Отчизны.

Вот таким страшным испытанием для нашего народа была Великая Отечественная война. С этим величайшим событием связана история создания стихотворений, начинающихся одной строкой - «Я вернусь к тебе, Россия».

Спустя двадцать с лишним лет после войны наш поэт Лев Ошанин был в Германской Демократической Республике. Однажды в редакции газеты наши советские журналисты показали ему материалы о розысках неизвестного поэта - узника фашистского лагеря Заксенхаузен.

Одно стихотворение из блокнота, найденного нашими немецкими друзьями на территории бывшего лагеря, хорошо известно читателю - оно было напечатано в «Комсомольской правде». Вот оно:

Я вернусь ещё к тебе, Россия,

Чтоб услышать шум твоих лесов,

Чтоб увидеть реки голубые,

Чтоб идти тропой моих отцов.

Я давно не пел в твоих дубравах,

И не плыл по глади русских рек.

Не сидел под дубом величавым

С синеокой - другом юных лет.

Но я каждый день и миг с тобою:

И лишь дрёма веки мне смежит,

Я иду с подругой дорогою

Тропкой, что у озера лежит…

Я вернусь ещё к тебе, Россия,

Чтоб услышать шум твоих лесов,

Чтоб увидеть реки голубые,

Чтоб идти тропой моих отцов.

Кто же автор? Где родился и вырос этот человек? Чем закончился его плен? Жив ли он?

В блокноте были и другие стихи. По тем или иным мотивам - строкам искали бывшего узника в разных концах нашей страны, специально ездили в район Речицы и в другие места, куда вели хотя бы косвенные указания стихотворных строк. Розыски не удавались.

Строка, выдохнутая узником в тяжёлую минуту его жизни, не должна умереть, остынуть или остаться только в этом времени. Она должна стать оружием сегодняшнего человека. Так родилась песня. Стихи к ней написал Лев Ошанин, а музыку Эдуард Колмановский. Песня стала своеобразным памятником тому неизвестному узнику, памятником силе души русского человека. Эпиграф к ней был такой:

«Я вернусь к тебе, Россия!»

Из стихов неизвестного узника фашистского лагеря смерти Заксенхаузен.

Авторы не могли назвать его имя. Но когда песня прозвучала, оказалось, что строка, стоящая в её эпиграфе, вовсе не безымянна. Эта строка была и в одном из стихотворений московского поэта Григория Люшнина.

По его словам, поэтом он себя никогда не считал. Это просто любительское занятие. Да и целью своей писать Люшнин никогда не ставил. Просто иногда само собой получалось, что слова цеплялись одно за другое, становились в строй, изгоняя из своего строя неподходящие, - получалось стихотворение.

В первые дни войны на западной границе Люшнин, как и многие другие, попал в плен. Привели их в лагерь в Белостоке. Построили. Офицер приказывает: «Выйти из строя коммунистам и политрукам». Один из них, человек лет двадцати семи, сделал какое - то невольное движение, как будто собираясь выйти из строя по этой команде, и тут же замер. Это движение пленного заметил фашист и увёл его с собой. А это, действительно, был политрук. Фамилия его была Шевцов. Это невольное движение для него оказалось роковым. На другой день его увидели в зарешеченном окне на втором этаже. Он что-то кричал. И в этом Люшнину послышалось слово «Россия». Оно прочно засело в его голове и сыграло роль приводного колеса, которое впоследствии привело в движение целый хоровод слов.И вот уже в Замостье, осенью, он написал стихотворение «Ждать меня теперь ты перестала». В нём были также четыре строчки:

Я вернусь к тебе, моя Россия,

Чует сердце, я ещё вернусь,

Чтоб услышать дождики косые,

И излить накопленную грусть.

«Я вернусь к тебе, моя Россия», - вот она, всё та же строка!

Но слишком много пережил Григорий Лющнин. С каждым разом ему становилось всё труднее воспроизводить стихи, сочинённые им в плену, потому что он их не записывал, а старался сберечь в памяти. Побывав во многих руках, иногда его стихи возвращались к нему искажённые, приходилось их «ремонтировать». Люди не знали, кто их автор.

«Я вернусь к тебе, Россия» - это не просто крылатая фраза, поэтический образ, удачная стихотворная строка. Это жизненно необходимый порыв человеческой души.

Удивительно ли, что эта строка могла прийти двум - трём, многим советским людям одновременно или почти одновременно, согревая их, помогая переносить невыносимое для свободной души чувство неволи, тяжкое горе фашистского плена.

И оттого, что эта строка пришла нескольким людям одновременно, разве каждый меньше достоин благодарности? Ни один из них не может и не должен быть забытым.

Я вернусь к тебе, Россия!

Так может сказать лишь человек, глубоко прочувствовавший, выносивший в своем сердце любовь к родной земле, проверивший свое чувство и в радости, и в горе.

Чувство Родины и любовь к Родине должны заставлять человека видеть дальше самого себя, понимать конечную цель нашего движения, верить в непобедимость созидательной силы народа, чувствовать друзей и врагов своей Родины и, если понадобится, отдать за нее свою жизнь.

И если человек запел о Родине - это хороший, надежный человек, и Родину он носит в сердце своем. Родина в нем живет, а песня только пробуждает столь острое, столь личное восприятие Родины. А если уж «так песня спелась», то она свидетельство глубокого, выстраданного чувства, чурающегося показной, казенной величавости. Она выражение ответственности за судьбу народа и страны и понимания того, что ни на кого нельзя переложить эту ответственность. И пусть будет побольше патриотических песен, пусть они рождают в нас самые светлые и искренние помыслы, бескорыстную и самоотверженную любовь к Родине и объединяют нас в этом чувстве. А как гласит русская пословица, «если народ един, он непобедим».

Как же я хочу в Россию,

На родную сторону.

Не страшит солдата холод,

Смерти я не побоюсь.

Через пытки и сквозь голод

Я на Родину вернусь.

«Мама!»

Мама!

Кто из нас не произносил это нежное и чистое слово? Кто не повторял его в минуты большой радости? Кто не защищался им в детстве? Сколько любви и доброты в слове «мама»! Сколько надежды и утешений!

Он сидел со мной в одной камере. Со сжатым ртом, словно сшитым невидимыми нитками, ни с кем ни слова. Здесь он за взрыв станка на заводе Крупа. Ему грозит отправка в каменоломню.

Его суровое , как море в шторм , лицо с неподвижными . словно приколотыми голубыми глазами наполнено нестираемой злобой и местью. Но таким он не был рожден.

Таким его сделали ежедневные пытки гестаповцев. А теперь его кормят соленой рыбой и не дают пить , чтобы он заговорил. Но он молчит. За это-каменоломня, где каждый метр забрызган кровью пленных.

И вот он, русский Геркулес, чтобы на него не покрикивали , не трогали, как других, конвоиры, работает, не разгибая спины. Он кряжистыми руками , как клещами, выворачивает камни, поднимает и кладет на голову и несет к вагонетке, не обращая внимания на стоны и крики.

Даже сами конвоиры-эсэсовцы удивляются силе и выносливости этого бесфамильного человека.

Товарищ, с которым я везу вагонетку, говорит осторожно:

-Не человек, а сталь! Русский! Мой земляк, мы с ним из одного района.

-А почему он молчит?

-Причина есть. Он очень любил свою мать . Любил ее светлой, как солнце, любовью. Он ушел на фронт, а мать оказалась у немцев в тылу.

Она была учительницей и жила на земле уже шестьдесят лет. Немцы сожгли школу, а ее оставили не у дел.

Он попал в партизанский отряд , находившийся недалеко от родного села.

О его героических подвигах стало известно не только односельчанам. А мать гордилась тем, что не зря вскормила и вырастила сына.

Эшелон за эшелоном летели под откос, обоз за обозом попадали в руки партизан. «Бесфамильный» стал красным бельмом в глазах у фашистов, и они решили с ним разделаться. Поскольку его самого они не могли схватить , то узнав, что он очень любил свою мать, взяли ее в надежде , что сын придет спасать.

И он пришел. Но было уже поздно. Мать висела перед домом на перекладине. Одно лишь слово крикнул он тогда и оно прозвенело во всех уголках . где пиратствовали фашисты. Оно прогремело клятвой отмщения. Слово это было : «Мама!»

Из партизанского отряда он попал на танк и давил , как клопов, фашистскую нечисть. Но жажда мести за родную мать кипела в сердце. Он знал. что ей на шею накинул петлю унтер-офицер эсэсовец. И ему хотелось самому расправиться с ним. Он бы танком вмял его в землю и растер в порошок гусеницами. Но в одном из боев его танк подбили, а самого, раненого, взяли в плен.

Его гоняли днем и ночью на допросы . А он стиснул зубы и ни единого слова никогда , нигде, никто не слышал от него. А теперь он в каменоломне. Вот у кого надо бы занять терпения и мужества.

Какие же люди на земле русской! Так вот почему во веки вечные никто не может покорить Россию!

Как-то посмотреть работу в каменоломне приехал из штаба унтер-офицер эсэсовец.

-Слабо идет работа, -вдруг заявил он, небрежно постукивая железным прутиком по сапогу.- Мелкие камни носят русские. Что ж, они все такие слабые?

- Господин офицер, - стал докладывать старший охранник , - у нас есть богатырь, один за всех работает.

-Ну-ка.ну! Где он?

- Вон ворочает глыбу

-Пойду посмотрю, что за силач.

И офицер подошел к «Бесфамильному».

Тот, согнувшись, выворачивал облюбованный камень, похожий на могильную плиту.

Эсэсовец хлестнул по голой спине узника. «Бесфамильный» даже не шевельнулся, словно его не тронул железный прут. Тогда офицер со всего размаха перепоясал его еще раз поперек спины. Богатырь ухмыльнулся .Но вдруг лицо его налилось кровью.

«Бесфамильный» вспомнил , что его мать была вздернута на виселицу унтер-офицером.

Заметив гнев в глазах пленного, немец вытащил из кобуры пистолет.

-Ну, поднимай! -приказал он.

«Бесфамильный» нагнулся над каменной плитой, нащупал края, за которые можно поудобнее взяться, напружинился, собрав последние силы, что-то промычал- и каменная плита оторвалась от земли. Зашуршали под ногами мелкие камни. Застыли , как у мертвеца, глаза фашистского палача. Неужели поднимает?

Вот плита уже на уровне груди. А сам « Бесфамильный», словно забетонированный в щебень, стоит, напрягая жилы. Ведь это последний случай отомстить за мать.

Вся каменоломня замерла. Казалось, не было тут ни охраны, ни узников. Все смотрели на «Бесфамильного».

Каменная плита вдруг срывается с шершавых ладоней и обрушивается на эсэсовца.

И никто не мог сдвинуть с места этот камень, похоронивший унтер-офицера. Несколько охранников не в силах были даже пошевелить его Так среди могил тысяч русских пленных выросла еще одна могила-могила офицера-эсэсовца,- со свежим надгробным камнем.

«Бесфамильного» подвели к обрыву и дали по нему две автоматные очереди.

И последнее, что он успел крикнуть, было : «Мама!»

Это слово полетело с обрыва каменоломни через реки и леса в Россию и стало звать на месть братьев.

Любимая мама, мне ровно

Исполнилось двадцать лет.

Не вышел таскать я бревна,

Обеда мне, мама, нет.

За это, я знаю, кровью

Умою теперь траву.

Но верь, что твоей любовью

И лаской твоей проживу.

Придет весна, растопит лед.

Сколько всяких наказаний придумано для узника, сидящего в гитлеровском концлагере!Ледяной карцер .В него сажают тех, кто совершил не первый побег , вел агитацию против нацизма, или за диверсию на заводах и фабриках.

Под новый 1945 год мы с Михаилом бежали пятый раз, но опять были схвачены, избиты до полусмерти и отправлены в ледяной карцер.

Разместившись на нарах, с поджатыми под себя ногами, мы до темноты думали над тем, как выдержать это наказание. Дрожь пробирала все тело. Разговор прекратился, когда уже зуб на зуб не попадал от холода. Прижавшись друг к другу спинами, мы легли, укрывшись с головой .И так двое суток. На третий день нас выпустили на работу.

Ты свети мой фитилек,

Маленькое солнце,

Чтоб тебя найти не мог

Часовой в оконце.

Ведь того не знаешь ты

И не понимаешь,

Сколько доброй теплоты

В душу мне вливаешь.

Фитилек мой, фитилек,

Узника отрада,

Заточенья долог срок,

Ну, а жить- то надо.

Мы с тобой не умрем

От тяжелой доли.

Ты засветишься костром

У меня на воле.

На улице нам показалось во много раз теплее, чем в помещении. Мы сразу приободрились, обули резиновые сапоги, натянули робу и ждали, когда нас покормят. Но конвоиры, сунув нам в руки лопаты, отправили работать.

Мы по пояс в черной жиже . Но в ней тепло. Зачерпнув лопатами грязь, несем ее к берегу. И так три часа. После такой работы положена пища. Отдадут ли нам ее?

В бывшем курятнике наша «столовая». Нам кажется, что здесь теплее. С нас стекает на пол черная болотная жижа. Конвоир вытащил из печурки чайник и кастрюлю с картошкой. Рядом с ней поставили часы «песочницу» -пятиминутку .Нам дали по две картофелины и по кружке горячего кипятка. Сколько надо голодному человеку , чтобы съесть две картошки и выпить кружку кипятка! Картошку съели тут же. А кипяток мы подносили к щекам и ладони грели и по капельке брали в рот. Дули на него, как на свое спасение, и он паром согревал наши лица. Но песок в песочнице по зернышку неумолимо сыпался сверху вниз. Мы уже выпили по полкружке. Но когда в песочнице упала сверху последняя песчинка , эсэсовец прикладом выбил из наших рук кружки с кипятком. Оказалось, что мы не уложились во время, отведенное нам для еды.

Где вы, родные братья?

Нас завели в болото,

Крикнули нам, смеясь!

-Ну, начинай работу,

Вычерпывай кружкой грязь.

Сыро в болоте сыро,

Ветер январский лих.

Люди большого мира,

Видите нас двоих?

Гляньте в свои бинокли

С разных земных высот.

Мы до костей промокли,

Мы превратились в лед.

Муки приемля эти,

Мы за ночной побег -

Двое стоим в ответе

За убежавших всех.

Как же хочу узнать я ,

Чтоб освежить строку,

Где вы , родные братья,

Где вы, в каком полку?

К нам подходите ближе,

Сузьте войны кольцо.

Мы здесь болотной жижей

Залепим врагам лицо.

И снова мы в царстве светлого льда. После этого случая мы уже кипяток выпивали сразу, обжигая губы и язык. Ведь только раз в сутки могли погреться. В ледяном мешке нам каждый час казался вечностью. Нас каждую минуту клонило ко сну. Но засыпать теперь нам, совсем обессиленным, озябшим, ни в коем случае нельзя. Сон-это смерть. А жить хочется. Шел 1945 год. Мы знали, что наша армия идет по территории Германии, разбивая последние укрепления врага.

В дубовых колодках

В Россию, в Москву,

Как будто на лодках

По лужам плыву.

Мой путь до свободы

Тяжел и далек.

И, может быть, годы

Мне плыть на восток.

Тропинкою узкой

Друг другу на колени по очереди мы клали голову и дремали. На пятнадцатые сутки , когда уже силы покидали нас, Михаил сказал:

-Не выйти нам отсюда живыми, замерзнем, в лед превратимся.

-Что же делать? Весна придет- оттаем.

-Напиши об этом.

И я пишу.:

Под Новый год, на долгий срок,

Фашистами избитый,

Я брошен в каменный мешок ,

Где стены льдом покрыты.

Где земляной, корявый пол

И пень гнилой при входе.

Зато стихи свои прочел

Я людям о свободе.

Теперь могу покрыться льдом,

Как эти стены ада,

Но думать мне пока о том

Здоровому не надо.

А если так произойдет,

Печалиться не будем.

Придет весна, растопит лед-

Солдат вернется к людям.

Клубится пыль седая

Все реже и реже стали поступать в концлагерь военнопленные . Но когда появлялся новичок, то несколько дней он не мог отбиться от вопросов о фронте. Ведь шел 1945 год. Фашистские войска с каждым днем терпели крупные поражения , откатываясь на запад. Злость за отступление нацисты вымещали на военнопленных.

Конвоирующие нашу колонну шесть эсэсовцев во главе с фельдфебелем Миллером придумали новое издевательство.

Как только колонна выходила за ворота лагеря, раздавалась команда: «Строго в ногу.

Линкс! Линкс!» И так три километра до самого завода, где работали до изнеможения по 10-12 часов.

Сам Миллер стоял на возвышенности и закатывался диким смехом. В концлагерь приходили мокрые, с посиневшими от холода губами. Начались болезни, многие умирали.

В начале апреля в нашу камеру под усиленным конвоем привели военнопленного пехотинца, командира батальона. Его фамилия была Казаков.

Еще с порога , увидев нас, лежащими на нарах, он тяжело произнес, будто что потерял:

-Военная выправка пропадает, так на тот свет уйдешь, если не маршировать.

-Намаршируешься! Завтра увидишь !-зло сказал кто-то с верхних нар.

И Казаков увидел.

С самого подъема началась маршировка по плацу. Слабые не выдерживали и через десять минут падали. Потом начинали выходить из строя те, кто покрепче. К тридцати минутам маршировки оставались единицы. И вот только один человек ходит по плацу. Дежурный офицер уже охрип от крика : «Линкс! Линкс!» У него даже пот покатился по лицу. А военнопленный все ходит .И это был Казаков.

Миллер удивился, спросил, почему остальные так не могут. Казаков ответил, что необходима постоянная тренировка.

-Хорошо!- сказал Миллер .-Будешь их тренировать.

И казаков принялся за работу. По всему было видно, что это кадровый командир, по-настоящему любящий свое дело.

Миллер не был военным человеком, поэтому он и не понял задуманного Казаковым плана. А между тем «десятки» Казакова крепли. Слабые и упавшие духом воспрянули.

Они ждали сражения с лагерной охраной и понимали, что победа будет зависеть во многом от их натренированности .Как-то я прочитал Казакову стихи:

Я третий год на марше,

Спешу, спешу домой.

Все больше просит каши

Ботинок правый мой.

Стучит надоедая

Оторванный мысок.

Клубится пыль седая,

И кружится песок.

Глаза не видят света,

Забило пылью грудь

И, несмотря на это,

Я продолжаю путь.

Я третий год на марше,

Домой, домой спешу.

Ботинок просит каши,

А сам я не прошу.

-А зачем просить, правильно. Мы сами ее возьмем!

( слайд27)

И вот в начале весны 1945 года заключенные перебили охрану и с оружием в руках в боевом марше вышли из ворот лагеря с красным знаменем , залитым кровью солдат , погибших в фашистских застенках .

3.Заключение-выводы.

1.Победа и в настоящее время в идеологической и информационной войне будет за нашим великим народом с его возрожденной духовностью.

Каждому русскому человеку особенно дорог Праздник Победы. Дорог памятью о тех, кто ценою своей жизни отстаивал свободу. Мы должны вечно помнить о людях, отдавших свои жизни за свободу и светлое будущее нашей страны. Бессмертен подвиг тех, кто боролся и победил фашизм. Память об их подвиге будет вечно существовать в наших сердцах и нашей литературе. Мы должны ведать, какой ценой было завоевано наше счастье. Знать и помнить о тех, кто смело смотрел смерти в глаза, защищая свою Родину.

Сейчас тех, кто видел войну не по телевизору, кто вынес и пережил ее сам, с каждым днем становится все меньше и меньше. Дают о себе ведать годы, старые раны и переживания, которые в данный момент выпадают на долю стариков. Друзья-однополчане теперь чаще перезваниваются, чем видятся. Но ведь девятого мая они обязательно придут - или в Сокольники, или к обновленному скверику у Большого театра. Соберутся все совместно, с медалями и орденами на стареньких, но тщательно отутюженных пиджаках или парадных кителях. Будут, обнявшись, стоять и петь любимые, не позабытые песни военных лет. Годы Отечественной войны не забудутся никогда. Чем дальше, тем все живей и величественней развернутся они в нашей памяти, и не раз сердце наше захочет ещё пережить священный, тяжкий и героический эпос дней, когда страна воевала от мала до велика. И ничто иное, как книги, личные воспоминания участников войны не сможет нам передать это великое и трагическое событие - Великую Отечественную войну.

О, если бы можно было остановить время в тот блистательный момент, когда советский воин поднял наш флаг на высоте покоренного рейхстага. Если бы история закончилась в тот сияющий момент, превратившись в черно-белую фотографию. Ей не нужны были бы цвета. Хватило бы той вечности, отблески которой падали из глаз наших солдат.

Но жизнь не стоит на месте. Жизнь есть островок-мгновение, текущий по реке времени, и не остановить его, не удержать. С мгновения, когда над парламентом германской нации заалел, зарделся багряный стяг, минул год, за ним два, пять, десять, двадцать, пятьдесят, шестьдесят ,шестьдесят пять…. Та Победа ушла в прошлое. И уходит все дальше. Вечно ли будем питаться ее светом? Нет. Время прошло. Недобитые враги окрепли и подтянулись. На смену старым пришли новые.

Спустя шестьдесят пять лет мы, победители той великой войны, находимся в худшем положении, нежели после ее завершения. Численность населения быстро снижается сама, без бомбардировок и нацистских зверств. Без всякого сопротивления отданы Белоруссия, Прибалтика, Украина, Средняя Азия, Грузия, Армения и Азербайджан. Экономика находится под внешним управлением.

Война продолжается. И она тем сложнее, чем тише и незаметнее. И значит, нам опять нужна Победа, живая и настоящая, а не одна лишь память о ней.

И прежде всего нам надо избавиться от навязанных извне комплексов и стереотипов.

Но несмотря на все, мы победили тогда. А это значит, что есть в нас что-то такое, что сильнее даже наших слабостей, наших ошибок. Есть некое предназначение, которое мы должны исполнить, и исполним. И солнце по-прежнему светит над нашими головами в эти светлые весенние дни. Не увядает подвиг, которому суждено сохраниться в веках, без памяти о котором мы не будем сами собой. Помянем его и тех, кто его совершил. И не только словом, не только чарой, хотя и это - надо. Помянем и делом. Повторим. Исправим ошибки. Навсегда.

Нельзя забывать, что Тютчев был не только гениальным поэтом, но и выдающимся историософом и мирополитическим философом, который с самого начала своей дипломатической карьеры разрабатывал проблему реализация «всемирной судьбы России».

Всемирную судьбу России -

Нет! вам ее не запрудить!..

писал Тютчев в посвящённом К.В. Нессельроде стихотворении «Нет, карлик мой, трус беспримерный!..».

Этой же судьбе посвящены его стихотворения «Русская география», «Рассвет», «Пророчество» и, конечно же, статьи, письма и незаконченный трактат «Россия и Запад».

Полтора столетия назад, в май 1867 года, Фёдор Иванович Тютчев напрямую обратился к тем нынешним политикам и идеологам, которые сегодня не видят субъектности и самостоятельности нашей страны, «всемирной судьбы России»:

Напрасный труд - нет, их не вразумишь, -

Чем либеральней, тем они пошлее,

Цивилизация - для них фетиш,

Но недоступна им ее идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,

Вам не снискать признанья от Европы:

В ее глазах вы будете всегда

Не слуги просвещенья, а холопы.

Проблема и определяется, в конечном счёте, тем, удастся ли возродить, пробудить чувство настоящего патриотизма.

Невозможен в России и либерализм. И, конечно, вовсе не потому, что государство у нас всегда якобы подавляло личность (это чушь), а потому, что либерализм строится на принципе индивида и абсолютном отрицании принципа личности.

А в России, наоборот, принцип личности, рождённый в христианстве и культивируемый святоотеческой традицией и православием, как раз является главным, ядерным

Есть ли ценности выше личности?

Принцип личности определяет и совсем иное понимание и практику свободы в России.

Российское понимание свободы предполагает абсолютно добровольное самоопределение к любому историческому делу - прежде всего, к историческим заданиям своей тысячелетней государственности. Именно поэтому свобода в России означает, прежде всего, служение российской государственности и всяческая охрана России. что и составляет сущность духовного патриотизма.

Не случайно писатель Владимир Максимов и социолог и логик Александр Зиновьев, не будучи диссидентами в их типичном виде, вынуждены были после развала СССР с горечью проотрицать самих себя. Я имею в виду их известные слова: «Метили в коммунизм, а попали в Россию».

Не попасть в Россию, сохранить и всячески усилить Россию - вот высшая свобода!

Победа и в настоящее время в идеологической и информационной войне будет за нашим великим народом с его возрождающейся духовностью!

Список используемой литературы:

1.Бахревский В. Вызволим наше слово из грязи и лжи // Правда, 1995, № 102 (27520). С.

2. В.Ю.Троицкий. Любовь к Отечеству и русское слово.

3.Исторический русский словарь современной литературы. В.2-х т. Под.ред. Метченко А.И. М.1980. Раздел. Литература периода Великой Отечественной войны.

4.История русской современной литературы: Под.ред. Журавлевой А.А. Л.1988. Раздел. «Литература периода Великой Отечественной войны».

5.Ершов Л.Ф. История русского современной литературы. М. 1988. Раздел: «Литература периода Великой Отечественной войны».

6.Кузьмичев И. Жанры русской литературы военных лет. М.1962.

7.Журавлева А. Писатели-прозаики в годы Великой Отечественной войны. М.1978.

8.Воспоминания фронтовика, прошедшего четырехлетний плен в четырех концлагерях, -Фартукова Василия Филипповича, уроженца с.Кожин.