Очерк Вера в жизнь

Вера в свет, красоту жизни и, конечно же, в человека - вот то главное на земле, ради чего мы живем. Именно человеком прекрасна наша Земля! Меня стал волновать вопрос: чем же живет человек? Однажды я прочитала афоризм: «Пока живешь - успевай подумать о том, как ты живешь?» Ответ на этот вопрос я нашла на уроке литературы.

В прошлом году на уроке мы услышали от своего учителя, Тарасовой Нины Сергеевны историю жизни их семьи. Это так меня захватило, что я хочу рассказать эту историю всем.

Я долго не знала место своего рождения. Это не держалось в тайне, нет. Просто никто об этом не говорил. С возрастом, когда мне надо было знать, где я родилась, я думала, что Копейск (место моего рождения) перепутали со словом Каспийский, так тогда назывался наш город. Мои родители об этом постоянно умалчивали и не хотели ничего вспоминать. Я гордилась тем, что у всех в документе было обычное название, а у меня такое интересное слово - Копейск, Челябинской области! Лишь спустя много лет, я узнала историю места своего рождения и поняла, почему моя мать так долго молчала: об этом нельзя была говорить, чтобы не навлечь беду на своих детей.

Спрашивают, что я помню из детства о месте своей рождения, я представляла, что это место, где находился наш машзавод. Для меня, маленькой, это было самое далекое место, которое я знала в нашем городе. Мы в Каспийском жили на улице Куйбышева, 86 , и оно было так далеко от завода. Глупенькая, я и не предполагала, что оно будет еще дальше.

В июне 1931 года моему деду Зайченко Матвею Васильевичу, имеющему свое хозяйство и немалое по тем временам, было предложено в одночасье все сдать в колхоз (слайд семьи№1). Представьте себе, нажитое с таким трудом отдать в чужие руки. Нелегко ему было сколачивать свое хозяйство: в гражданскую войну попал снаряд в их землянку на улице Кирова, и пришлось обустраиваться на новом месте, которое носило название Бадранга (район Хурула). Мой дед «злой» был до работы, не любил лодырей. И вскоре стал обзаводиться хозяйством. Сад его был известен на всю округу, особенно славился абрикос, его так и звали «Зайченчихина курага». Потом деревья из этого сада перенесут в колхозный сад на другом берегу нашей речки. Мы подростками оттуда воровали виноград, грушу, я тогда и не знала, что это из сада моего деда. Много реюшек было (лодка под парусом). Потом построил мельницу, все округа зерно молола. Ох, и хозяин же был, позавидуешь. Один работник всего лишь был: мальчонка - подпасок, да и тот сирота. Основная рабочая сила была десять детей, которые продыха не знали от работы (по словам матери, первое время в дороге на Урал даже были рады, что больше не стоит горбатиться). Так и вытравили в хозяине жажду работать на себя.

Я помню, как мама в детстве сидела на стуле и все время покачивалась. На мой вопрос почему, отвечала, что пришлось ехать на поезде семь суток, без остановок, поэтому осталась привычка покачиваться. Моей маме, Зайченко Елене Матвеевне было тогда шестнадцать (!) лет (слайд№2 фото молодой мамы). Сослали из семьи деда не всех старший брат Роман уже был женат, средняя сестра Наталья - замужем . Они со своими семьями остались в Лагани. Позже семья Натальи приезжала к родным на Урал и от этой встречи осталась эта фотография. (слайд№3). Путь был долгий и утомительный. Лето, жара, вагоны для перевозки скота, в которых перевозили переселенцев, были переполнены, лишь маленькое окно наверху связывало людей с миром, который почему-то забыл о них.

Мы многого не понимали, что с нами происходит? Почему так? Сталин, наверное, не знает, что происходит с народом?

Привезли ссыльных в Челябинскую область, город Копейск, поселок Шахты №204. (слайд№4 города). Мама освоила профессию машинистка подъема и работала в шахте. Неоднократно пережила завалы в шахте. Помнит, как относились люди к ним, живущим за колючей проволокой. Как обстирывали пленных немцев, как наказывали за неповиновение. Но в войну не голодали. Нет. Опять же помогло умение работать. Сажали картошку, завели хозяйство. На поселении разрешалось разводить скот. Перед войной здесь же, в Копейске, моя мама вышла замуж за Грекова Семена Герасимовича. (слайд №5 мама с Грековым). От этого брака у них родился сын, мой старший брат, Греков Александр Семенович 27 апреля 1941 года, который, по его словам, хорошо учился и закончил в ссылке начальную щколу (слайд№6). Перед войной дед Матвей сильно заболел и умер в 1940 году, прожив на Урале всего 9 лет. Эту фотографию дед прислал своей дочери Наталье Люлякиной (по мужу) в Лагань. Вот с такой записью (слайд№7).

Началась война, и Семена взяли на фронт. Там он и погиб вскоре, успев прислать своей молодой жене фотографию. (слайд№8)

После войны мама второй раз вышла замуж за Темникова Сергея Матвеевича. В этом браке у нее родились мы: моя старшая сестра Ирина ,1947 года рождения и я, Нина ,1950 года рождения. (слайд№9 семья наша). В апреле 1952 года наша семья вернулась на родину уже без старших родителей, они умерли и похоронены на чужой земле, я не знаю, где это место. (слайд№10 фото деда и бабы)

Вот такими мы были, когда прибыли на родину своих родителей (слайд№11). Реабилитированы Зайченковы были лишь в 1996 году, дед, вернее прапрадед Матвей Васильевич, прапрабабушка Дарья Павловна и прабабушка Елена Матвеевна.(слайд№12 документы) на основании Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года по классовому признаку «О реабилитации жертв политических репрессий».

</ Семья Зайченковых разрослась. И сегодня это уже Темниковы, Люлякины, Грековы, Куроедовы, Тарасовы.

Чем же живет человек? Силой своей семьи! Силой духа! Силой правды, которая помогает человеку выжить в сложных жизненных условиях. И не просто выжить, а сделать жизнь прекрасной!