классный час 'Н. В. Гоголь и Калмыки'

Министерство образования, культуры и науки Республики Калмыкия

МОБУ «Троицкая средняя общеобразовательная школа им. Г.К.Жукова»

Номинация конкурса:Организация воспитательного процесса

Методическая разработка классного часа на тему:

«Н.В. Гоголь и калмыки»

Автор: Лиджиева Анна Владимировна,

учитель русского языка и литературы

с.Троицкое,2013г.

Цель: изучить более подробно очерк Н. В. Гоголя «Волжские калмыки в Астраханской губернии» и научиться анализировать произведение.

Задача: проследить, как писатель описывает различные периоды жизни наших предков и выявить его отношение к ним.

Форма проведения: лекция

Оборудование : портрет Н.В. Гоголя, картины с изображением калмыков 19 века

Ожидаемый результат: вызвать интерес к творчеству Н.В. Гоголя

Мы любим Гоголя за «Тараса Бульбу», за «Майскую ночь», за «Мертвые души», но особенно дорог он стал после прочтения его замечательного очерка «Волжские калмыки в Астраханской губернии».

Впервые это произведение было напечатано в Санкт - Петербурге в 1910 году. И только в 1963 году народный писатель Калмыкии Давид Кугультинов познакомил с очерком калмыцкого читателя, опубликовав его на страницах литературно - художественного альманаха «Теегин герл». Об этом очерке лишь кратко упоминается в VII томе сочинений Гоголя изданного в 1896 году. Очерк был написан Гоголем в 30 годы XIX столетия, когда он был профессором Патриотического института, к тому времени писатель уже приобрел известность как автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки». То, что он успел написать очерковую главу о калмыках, свидетельствует о повышенном интересе просвещенной, российской интеллигенции к истории калмыков.

Теплые чувства у писателя вызвало устное народное творчество калмыков. Их пристрастие к мудрым сказкам, звучным поэтическим песням, меткому афористичному слову - пословицам, поговоркам, загадкам. Калмыки действительно любят петь, очень часто на работе, в пути - они импровизируют, сочиняя не только слова, подбирая мотивы из народных мелодий. В песнях выражаются все радости и горести жизни. «Пляска у калмыков под отрывистую музыку сильна и не только в движении тела, но даже в движении мускул, в кривляньях и огибаньях; движениях судорожных до исступления. Напевы песней, напротив, протяжны необыкновенно, унылы сильно, однозвучны, кажется, как будто выражается грусть. Переходы к гортанным звукам».

«Калмык способен верить чудесному и охотник до сказок. Иногда дня по три сряду слушает предания о подвигах сказочных героев, которых очень любит. Рассказчики водятся мастера своего дела и сопровождают, где следует, пеньем, музыкой, телодвижением, где нужно - подражанием голосу животных. Герои бывают ростом в несколько верст, махом меча поражают целые тысячи, конями перескакивают моря и горы. Более всех других нравится баснословная повесть Джангир. Замечательный всякий случай рождает у калмыков песню. Взамен рифм строки начинаются с одинаковых букв и звуков. Предметы их: подвиги наездников, достоинства коней, любовные приключения, странствия, где были, что ели, что делал их хозяин. Часто является наклонность к иронии и оригинальная острота».

Вот как Н. В. Гоголь описывает калмыцкие празднества.

«В начале февраля подымаются с места, отпраздновав праздник Цаган - Сар (белый месяц), в память победы, одержанной одним бурханом над злым духом. Главный праздник, в который калмыки оживают, как байбаки, и выходят из своей оцепенелости, радуются донельзя, дарят друг другу, меняются вещами, фруктами, деньгами; довольство необыкновенное. Еще замечателен праздник летний (юрюсь сара), когда хурулы и все кибитки украшаются зеленью травы и древесными ветвями, пекут хлебы бурханам. Празднества у калмыков сопровождаются еденьем быков, лошадей и баранов, музыкой, пеньем, пляской, борьбой, охотой и лошадиной скачкой.».

Описывая тяжелую долю кочевников - калмыков, Н.В. Гоголь с большой теплотой отзывается об этом народе, о его трудолюбии, выносливости, талантливости и жизнелюбии, о силе морального духа.

Образ жизни. Кибитка, конусообразный шалаш, высокий, в два сажня с половиною в вышину, а диаметре пять сажен, строится из сошек или палок и деревянных решеток, которые сверху прикрываются кошмами (рогожками из камыша), все это везется готовое. Кибитка строится в полчаса, а разбирается и того скорее. Двери на восток. Посреди кибитки чугунный котел, поддерживаемый таганом, для пищи и чая. Налево налойчик с бурханами и тунгутскими молитвами. Направо домашний снаряд, чайные чашки, кружки, кадочки; бартоги для вина, мешки для собирания скотского помета, заменяющего дрова, мешки с длинной палкой для доставания воды. Против дверей у стены находится кровать, от земли вышиною на четверть аршина, покрытая стегаными стегами. Кибитка украшена привязанными к разным местам решетки лошадиными, бараньими головами, ногами и другими частями мяса, сырыми кожами, ружьями. Кибитка страшно холодна. Дети (нагие) в силу согреваются, сидя на цыпочках вокруг огня, прикрыв кое-чем спины. Дыму много. Владельцы имеют по нескольку кибиток, для себя, для семейств и для прислуги. Иные опрятны, даже роскошны: внутренность обтягивается шелковою материей, скрывающей решетки, палки, кошмы. Постель под одеялами и балдахинами, пол устлан кошмами и коврами, по бокам сундуки один на другом и кумирни, где бурханы резные. Кочевье рассевается на большое пространство, иногда на 300 верст и более. Главное место - владельческая ставка. Владельческие кибитки вообще стоят от простых на некоторых отдалениях и перед дверью воткнута пика на длинном черенке. Ночью у них караульные. Кибитка, где бурханы или капище, стоит тоже отдельно с двумя пестрыми флагами и вокруг ее цепь других кибиток, где живут лама, гелюнги и прочее духовенство. В кочевье есть также подвижной базар из кибиток, обращенных дверями вовнутрь на площадь, тесно сдвинутых для безопасности от похищений. Торговлей мелочной, но довольно прибыточной, занимаются армяне и татары. Это сбор калмыков и новостей, привозимых из городов купцами, дело всех толков, известий. Кочующий базар в улусе имеет большое значение.

В продолжении весны, лета и осени (то есть с первых чисел февраля до половины ноября) более двух недель никогда калмыки не держаться на одном месте. Останавливаются обыкновенно при колодцах (худуках), которыми испещрены все степи и которые дают беловатую, солено - горькую воду и обыкновенно к вечеру вычерпываются и выбираются. Как только тощие травы (частью сожженные солнцем) вполне истощатся, владелец в разговорах с приближенными дает заметить, что надобно скоро откочевать в другое место. Весть о сем разноситься по всем кибиткам главной ставки, и каждый калмык, выходя, поутру из своего жилища, прежде чем выгоняет на паству скот (скот всегда проводит ночь около хозяйской кибитки), смотрит, нет ли сигнала к походу. Воткнутая в землю владельческая пика - все приводит в движение. Калмыки и калмычки ловят верблюдов, разбирают кибитки, укладывают домашний скарб, и через час огромный караван трогается с места. Весь караван (кроме нескольких арб, двух колесных телег, запряженных волами) состоит из верблюдов, навьюченных разобранными кибитками, сундуками, котлами и разными другими вещами. Впереди всадник везет владельческую пику; потом семейство владельца, окруженное зайсангами и служителями; потом уложенные в ящики бурханы в сопровождении ламы и духовенства. Дети калмыков, калмычонки, качаются на верблюдах в мешках и коробках, привязанных в числе вьюков и обложенных внутри кошмами и овчинами; из них видны только головы калмычонков. Старики и старухи на самом верху тоже среди вьюков. Молодые калмыки и калмычки, разодетые, на лучших лошадях, опережают друг друга в бегах (кокетничают). По сторонам на огромных пространствах тянуться стада и разъезжают кавалькады охотников с собаками, ястребами и балабанами (вреде ястреба). Весною проходят от 15 до 20 верст в день: летом во время жаров от 10 до 12; а осенью от 25 до 40. В ноябре переселяются на зимнее постоянное кочевье; в места, где камыш или кустарник около Волги доставляет кое - какую защиту от бурь и средство иметь огонь. Бедствуют и сносятся иногда бурей. Кочевья их, среди степей рассеянные, имеют вид унывный. Крик верблюдов, смешанный с лошадиным ржанием, коровьим мычанием и блеянием овец, дико разит непривыкшие уши. Утро начинается тем, что калмычки идут доить коров, а другие с мешками на плечах отправляются за пометом а поле и к колодцам за водою. Калмыки выгоняют стада на паству и водопой. После обеда у котлов своей кибитки жены принимаются за бабьи ремесла, а мужья ничего не делают, сидят поджав ноги, перебирают четки, курят, или таскаются по кибиткам, нет ли где мяса или чего иного поесть. Неопрятен калмык страшно. Не умывается, не переменяет белье зимой, даже не раздевается и никогда не скидает треуха. Вшей и блох носит с собой страшное множество, тем более что верит в переселение душ и никогда не бьет их, но если поймает, кладет осторожно возле себя. Ест из того же котла. В том котле варится и чай, где за две минуты варилось мясо. Молоко держит в нечистых посудах, откуда невозбранно хлебают собаки. Обходится пальцами, вытирая их тут же об овцу или собаку, наместо салфетки. В случае именитого гостя; желая оказать опрятность, вытирает чашку полою собственного кафтана, мерзейшею в последней степени.

Описание Н.Гоголем внешнего вида нашего предка. «Несмотря, однако ж, на неприятность и бедность жизни, тощие и почти не производящие степи, калмык здоров, стариков между ними много; строен и гибок. Смугл, черноволос, широкоскулист, схож с китайцем и манжуром. Узкие, черные глаза, нос, как обыкновенно, плоский. Зубы хороши и белы. Быстроглаз и видит далеко, несмотря на то, что иногда ему вовсе выкуривает очи кибиточный дым. Статен, среднего роста, ловок на лошади и неуклюж в ходьбе, по причине кривизны ног от беспрестанной верховой езды. Силен: сила не нарывная, но неутомимая. Нанимаясь в Астраханской губернии для разъездов по волжским протокам, работают, веслами несколько дней без отдыха, без пищи, против ветров и течения, солнца и комаров. Борьба в употреблении. Силачи называются батырями или богатырями. Калмык, даже пьяный донельзя, не свалиться ни за что с лошади. Одет зимою в овчинный тулуп, летом в китайчатый кафтан или чапан, опоясанный китайчатым поясом. Шапка большею часть желтая с узким меховым околышком, иногда войлочная маленькая шляпа, то и другое с красной кистью наверху».

Вот какое впечатление произвел характер калмыка на писателя.

Нравом калмык гостеприимен и подельчив. В обращении ровен и с богатым и с бедным. Бедный может зайти в любую кибитку и подсесть к хозяйскому котлу, ему поднесут чашку наравне с другими. Если только у кого падет верблюд или лошадь, тот час явятся гости и знакомые на трапезу, все съедят, так что и хозяину не останется (мясное едят редко и только к праздникам режут барана, в обыкновенные дни, питаются крепко варенным кирпичным чаем и пьяными напитками из молока). Если калмык, получил что-нибудь в подарок, деньги, пищу, табак, тотчас разделится поровну с товарищами, которые тут найдутся. Калмык наклонен к пьянству и воровству, последнее считается не больше как шалостью и состоит в краже барана или угнания скота. Суеверен калмык страшно, прибегает к гаданиям и колдуньям, верит и в чертей страшно. Не мстителен. Ссоры и драки часты, но прекращаются скоро. Имен нет. Как родится калмычонок, отец его или бабка выходит тотчас из кибитки и что первое попадется ему на глаза, тем называет ребенка. Волга, топор, собачий помет, ложка, старуха, если попадется русский чиновник приехавший, то именем его чина; майор, сенатор. Для женщин иногда с разборчивостью: кукушка, куница, спокойствие, драгоценность. Дитя тот же час завертывают в тряпку, а зимой в баранью овчину, закупоривают в ящик из лубков, зашнуровывают, оставив дырки для рта, глаз и сзади, где ребенок свищет, дают ему в рот кусок сырого сала и оставляют его решительно на попечение Бога. Грудью сыт изредка, но кормят до трех лет. Дитя в это время даже курит табак. До 2 лет ребенок держится в нагом виде, не моется, не стрижется.

Очень интересна та часть литературного труда, в котором рассказывается об отношении наших предков к религии.

«В религии калмыков таятся слишком замечательные начала, говорящие много о внутренней силе этого беспечного народа. Вот понятия о происхождении мира. Прежде существовало неизмеримое пространство пустоты, хаос. Потом (неизвестно когда) поднявшаяся со всех десяти сторон света буря породила множество облаков, которые пролили сильный дождь, отчего составилось величайшее море. На поверхности этого моря, движимого бурей, накопилось чрезмерное множество пены, из коей уже образовалась земля и воздвигнувшаяся среди моря гора, утвержденная на пронзенной бурханам Манцзошири черепахе. Горя сия (Сюммер ула) составляет средоточие земли и имеет четыре стороны: серебренную, лазурную, рубинную и золотую. Она вся обитаема духами и состоит из семи уступов: внизу живут злые, вверху добрые, на вершине самые добродетельные 33 тенгерия. Выше сего, уже, вероятно, в стране, в странах небесных, находится царство богов и жилище праведных в области бурхана абида.

Вокруг горы четыре острова, первый земля драгоценностей, где находится и наша Европа, второй и третий заняты людьми великанами. На четвертом, называемом землей зловещего голоса, люди без болезней достигают до тысячи лет и о времени кончины за несколько дней извещаются каким-то таинственным голосом. Между островами сношений нет и только одни бурханы могут переходить с одного на другой.

Первые люди, получившие бытие вместе с сотворением мира от некоего Светлого духа, осчастливлены были всеми дарами благодати: они издавали от себя сияние, имели крылия, не требовали пищи, жили по 80 тысяч лет и возрождались вновь через переселение душ. Такое состояние, продолжавшееся неизвестно сколько, было утрачено невоздержанием одного человека, съевшего какое-то земное растение и соблазнившего к тому и других. После чего исполинский рост, долголетие, сияние, способность летать, словом, все исчезло и люди долго оставались во тьме, пока не учредилось солнце, луна и звезды. Но среди такого переворота были еще люди, сохранившие святость. Они в числе 1 000 существ переселились на небо и сделались бурханами. С того времени солнце, состоящее из огня и стекла, ежедневно обращается около горы. Когда оно, движимое воздушными конями, выходит против серебреной стороны означенной горы, тогда начинается рассвет, когда равняется со стороны лазурною, тогда наступает полдень, когда приближается к стороне рубинной, тогда день склоняется к вечеру, и, наконец, со стороны золотой отражается ночь. Луна , как и солнце, странствует около горы и состоит из стекла и воды; на ней, как и на звездах, обитают светлые тенгерии. Потеряв благодатную жизнь, люди довольствовались сначала различными питательными растениями, но как оные скоро перевелись, то все впали в неизъяснимую крайность, за которую следовали необходимость приобретать пищу трудами и водворение на земле пороков. В сем бедственном положении благоразумнейший из людей выбран был ханом. Бурханы, видя землю осиротевшими добродетельми, решили посетить оную, и когда век людей от 80 тысяч уменьшился до 40 тысяч лет, снисшел первый бурхан, имевший имя: разоритель, проповедывать веру. Когда люди не могли жить уже более 30 тысяч, другой: строитель мира, далее четвертый и, наконец, когда уже люди стали жить по сту лет, сошел на землю бурхан Шакджимуни, управляющий ныне миром и указавший настоящую ламайскую веру. Уменьшение роста человеческого, однако ж, не прекратится и достигнет до того, что человек будет жить только 10 лет, рост ему дастся не более одного аршина, и самые лошади будут не более зайца. Наконец, ужасные бедствия истребят всех живущих; после чего земля очистится огнем и водою и вновь настанет век блаженства. Люди получат опять долголетие и следуя внушениям добродетельнейшего бурхана Майдри, который должен поступить тогда вместо Шакджимуни и удивить смертных своими совершенствами, величием, сиянием и красотою, приобретут возможность пользоваться возрастом до 80 000 и, что всего важнее, в этом веке будут владычествовать на земле уже не мужчины, а женщины. По учению ламайскому, существование мира полагается бесконечным, но беспредельность такая имеет периоды, называемые огненными истреблениями. Каждый период имеет в себе седмью семь малых эпох, из коих каждые семь огненные сопровождаются осьмым из воды потопом. Все же вообще заключается разрушением мира. Сверх того, потом все имеют четыре большие эпохи, одна объемлет время уменьшения рода человеческого от 80 тысяч до 10-лет, потом следует время разрушения, когда се разрушается на земле и истребляется, потом время пустоты на земле, потом время восстановления, когда буря возвращается из ада души для нового населения земли.

Калмыки чувствуют верховность одного существа свыше всех бурханов. Творца вселенной, но не называют его по имени. «Существо всевидящее, непостижимое, невидимо всем управляющее, духом святым преображение имеющее и спасающее всех животных». Образа его не представляют и воздают почести только бурханам, из которых каждый имеет в управление какую-нибудь часть. Шакджимуни пользуется уважением более других, как учитель и основатель веры. Древнее монголо-калмыцкое уложение начинается к нему молитвою в сих выражениях: «Яко пучина великого моря, всеми добродетельми исполнившемуся и теми украсившему, и самою верою бесплотным уподобившемуся, и три существа в себе вместившему и обо всем ведение и самодержавную власть получившему - Шакджимуни поклоняемся». Замечателен Хурмуста, защитник и хранитель земли, благодетельный дух, пекущийся о всех тварях, обитает с 33-мя подвластными ему тенгериями на высотах Сюммер улы. Он изображается в виде старца, разъезжающего на слоне необыкновенной белизны, шерсти и огромности: вышина и длина его в несколько верст. Пасется он в очаровательной долине и утоляет жажду водою, сладкою как мед. При отправлении Хурмусты в путь, получает он 33 красные, головы, из коих на каждой по 6 хоботов, на всяком хоботе по семи бассейнов, на каждом бассейне растет, по 7-ми лилий, а на лилиях сидят воздушные девы, которые поют и ударяют в литавры. Сам Хурмуста помещается на средней голове слона, на прочих 33 сопутствующие ему тенгрии. Множество других бурханов занимают разные должности, как то: бог рая, брани, ада, злые, добрые духи. Судит по смерти Эрлик хан, бог и повелитель ада. Чистота понятий о добре и зле, заключающаяся в правилах их религии, стоит глубокого внимания. Грехи следуют в таком порядке. Приписываемые произволу: убийство, всякое насилие, всякое телесное осквернение, грехи, происходящие от слов: злословие, празднословие, клевета и ложь, смуты и подстрекания. Грехи душевные: зависть, мщение, безбожие или непризнание святости закона. Души вследствие грехов и добродетелей получают пять назначений. Одни отправляются к бурханам, другие поступают в число добрых тенгерий, третий в число злых духов, четвертые возвращаются на землю, будучи поселяемы или возрождаемы в людях или бессмысленных тварях, и наконец, пятые осуждаются на мучения. Далай ламы пользуются божескими почестями, представителями бурханов. Тенгерии (добрые духи) обоего пола рождаются от взаимных лобзаний и даже от взоров или одной улыбки любви, существуют иногда целые сотни тысяч лет и, исчезая, вселяются в благочестивых людей. Обширные предания о подвигах бурханов, их непорочности и стяжанном величии и, наконец, учение Шакджимуни, написанные в огромных книгах, заключают в себе Ном, т.е. закон калмыцкой веры.

Вот какие мысли и изречения затронули душу великого поэта:

1. У всякого человека желания неограниченны, но благоразумный питает их втайне.

2. Благоразумен тот, кто приятною улыбкою уничтожает вредные замыслы врагов, не показывая им и вида неудовольствия.

3. Не пренебрегай никем из ближних и не говори худо. После он может быть и добрым; равно не превозноси ничьих достоинств выше меры: узнать их трудно.

4. При совещании жене преимущества не давай и следуй своим соображениям.

5. Человеку завидливому лучшее сокровище свое не показывай.

6. Не все слышанное от других принимай за истину, а обсуживай сам со вниманием.

7. Если богатый умеет распоряжать своим имением, оно приращается, но если бедный умеренно живет, он менее несчастлив.

8. Кто нескромно других обременяет вопросами, тот есть человек слабоумный, а тот, кто предприятий своих до совершения оных ни словом, ни делом не обнаруживал, есть человек глубокомысленный.

9. Один человек истинно образованный блистает в мире сем, как солнце; тогда как многие невежды в совокупности не могут уподобиться и звездам.

10. Скворец, сколь бы ни жаждал, стоячую воду пить не будет, так и умный человек, в какие бы бедствия ни впал - советам глупого не последует.

11. У глупого способности на языке, а умный хранит их в тайне.

Заключение

1. Очерк написан с любовью и доброжелательством.

2. Зримо, без прикрас известный русский писатель изобразил период калмыцкой жизни, который сразу запоминается читателю любого возраста, особенно молодого, еще не искушенного в жизни, и который должен воспитываться в глубоком духе почитания своих предков.

3. Читая очерк, невольно испытываешь гордость: значит не только тебя, выросшего здесь, может покорить этот край, его природа, люди. Значит, достоин он того, чтобы о нем знали повсюду.

4. С особым чувством читаешь эту работу потому, что в ней находишь для себя открытия там, где, казалось бы, для тебя нет никаких тайн.

Использованная литература

1. Бадмаева - Лиджиева Б., Борисенко И.

2. Воропаева В.А. «Николай Гоголь». М. Русская книга, 1994.

3. Гиппиус В.В., Гоголь, Моска, 1999г.

4. Гоголь Н.В. Истрия и современность. Москва 1985г.

5. Гоголь Н.В. Собрание сочинений. Т.8. Москва 1996г.

6. Манн Ю. Смелость изображения. Москва 1979г.

7. Гармашева Г. Ш. , Эльбикова Г. Н. «И друг степей калмык», Элиста, 20097.

8. Каляев С. «Слово о Калмыкии» Элиста,1980г.

9. Кукарека П., «Слово о Калмыкии» Элиста,1980г.