Иван Бунин - стихи

Крещенская ночь



Темный ельник снегами, как мехом,

Опушили седые морозы,

В блестках инея, точно в алмазах,

Задремали, склонившись, березы.

Неподвижно застыли их ветки,

И меж ними на снежное лоно,

Точно сквозь серебро кружевное,

Полный месяц глядит с небосклона.

Высоко он поднялся над лесом,

В ярком свете своем цепенея,

И причудливо стелются тени,

На снегу под ветвями чернея.

Замело чащи леса метелью, -

Только льются следы и дорожки.

Убегая меж сосен и елок,

Меж березок до ветхой сторожки.

Убаюкала вьюга седая

Дикой песнею лес опустелый,

И заснул он, засыпанный вьюгой,

Весь сквозной, неподвижный и белый.

Спят таинственно стройные чащи,

Спят, одетые снегом глубоким,

И поляны, и луг, и овраги,

Где когда-то шумели потоки.

Тишина, - даже ветка не хрустнет!

А, быть может, за этим оврагом

Пробирается волк по сугробам

Осторожным и вкрадчивым шагом.

Тишина, - а, быть может, он близко...

И стою я, исполнен тревоги,

И гляжу напряженно на чащи,

На следы и кусты вдоль дороги,

В дальних чащах, где ветви и тени

В лунном свете узоры сплетают,

Все мне чудится что-то живое,

Все как будто зверьки пробегают.

Огонек из лесной караулки

Осторожно и робко мерцает,

Точно он притаился под лесом

И чего-то в тиши поджидает.

Бриллиантом лучистым и ярким,

То зеленым, то синим играя,

На востоке, у трона господня,

Тихо блещет звезда, как живая.

А над лесом все выше и выше

Всходит месяц, - и в дивном покое

Замирает морозная полночь

Я хрустальное царство лесное!

Стихотворение Бунина «Крещенская ночь» относится к раннему периоду творчества поэта. Стихотворение окончательно было завершено в 1901 году.

Название его связано с православным праздником Крещения Господня, который отмечается 19 января по новому стилю. Но с этим праздником были связаны и многие народные предания и приметы. Например, считалось, что если в крещенскую ночь сильные морозы, то год будет плодородным. Эти приметы были, несомненно, знакомы поэту, который провел детство в своем имении. Но Бунин начинает описание крещенской ночи, не связывая ее с религиозным праздником. Кажется, это просто ночь в зимнем лесу, полная поэзии и очарования:

Темный ельник снегами, как мехом,

Опушили седые морозы,

В блестках инея, точно в алмазах,

Задремали, склонившись, березы.

Перед нами тихая и торжественная картина, космос замершего пространства:

Неподвижно застыли их ветки,

А меж ними на снежное лоно,

Точно сквозь серебро кружевное

Полный месяц глядит с небосклона.

В том, как поэт описывает сугробы («снежное лоно»), можно почувствовать отголоски крещенских поверий, в которых так много места уделяется снегу. Так, в некоторых деревнях в крещенскую ночь собирали снег со стогов, полагая, что только он может как следует выбелить холсты. Некоторые верили, что если в крещенский вечер на поле собрать снег и высыпать его в колодец, то в колодце весь год будет вода. Этот снег имел, по поверью, и целительные свойства.

Замело чащи леса метелью, -

Только вьются следы и дорожки,

Убегая меж сосен и елок,

Меж березок до ветхой сторожки.

Здесь впервые в стихотворении мы ощущаем присутствие человека - одинокого человека, который коротает предпраздничную ночь в глухом лесу и следит издалека за огнями чужого жилья. Это его глазами мы видим заснеженный лес:

Спят таинственно темные чащи,

Спят, одетые снегом глубоким,

И поляны, и луг, и овраги,

Где когда-то шумели потоки.

За приподнятостью поэтической интонации словно скрывается давний страх человека перед тайнами дикой природы. Бесконечное одиночество человека наполняет его душу вполне земным страхом перед лесным зверьем:

Тишина, - даже ветка не хрустнет!

А быть может, за этим оврагом

Пробирается волк по сугробам

Осторожным и вкрадчивым шагом.

Тишина, - а быть может, он близко…

И стою я, исполнен тревоги,

И гляжу напряженно на чащи,

На следы и кусты вдоль дороги.

В этом ожидании человека - не только страх перед лесным зверем, но и какое-то древнее родство с ним. Оба они вынуждены таиться в лесу от чужого глаза. Однако человека от зверя отличает не только страх перед природой, перед тайнами леса, но и робкое ожидание какого-то чуда в крещенскую ночь:

Огонек из лесной караулки

Осторожно и робко мерцает,

Точно он притаился под лесом

И чего-то в тиши поджидает.

Этот огонек - точно заблудшая человеческая душа, которая жаждет спасения и надеется на милость Бога. Стремление к Богу звучит в высоком и торжественном описании звезды:

Бриллиантом лучистым и ярким,

То зеленым, то синим играя,

На востоке, у трона господня,

Тихо блещет звезда, как живая.

Хотя дело происходит в крещенскую ночь, мы невольно вспоминаем о звезде рождественской, загоревшейся, когда родился Спаситель. С Крещением связана еще одна примета: если в крещенскую ночь особенно ярко блестят и горят звезды, то родится много ягнят (ягненок - символ Иисуса Христа). Звезда Господня, сияющая над миром, уравнивает живое и неживое, грешное и праведное, посылая миру покой и утешение:

А над лесом все выше и выше

Всходит месяц, - и в дивном покое

Замирает морозная полночь

И хрустальное царство лесное!

Здесь Бунин говорит о знаменитом крещенском морозе, когда от холода все кажется звонким и хрупким, когда полночь кажется каким-то таинственным переломным моментом - к теплу, лету, журчащим в оврагах ручьях. Стихотворение «Крещенская ночь» было написано почти одновременно с рассказами «Мелитон» и «Сосны». Поэтому между ними немало общего. И в стихотворении, и в рассказах суровое и прекрасное лесное пространство словно поглощает человека. В «Мели тоне» и в «Крещенской ночи» описывается затерявшаяся в могучем лесу «ветхая сторожка» - символ одинокой человеческой жизни. А в «Соснах» и в стихотворении является сквозным образ звезды. В рассказе «звезда на северо-востоке кажется звездой у Божьего трона». Эти выразительные зрительные образы служат общей цели раскрыть неземное величие неба над тленным миром людей. Поэтому в стихотворении описывается, что внизу, под звездой, «огонек из лесной караулки осторожно и робко мерцает». Причем, в отличие от рассказа «Мелитон», в «Крещенской ночи» это - безличный огонек, намек на человеческую малость и одиночество перед лицом природы и Бога.

В стихотворении «Крещенская ночь» сочетаются христианское видение мира и крестьянское, народное восприятие природы. Бунин показывает нам красоту и величие природы, одухотворенной человеком и замыслом Бога.

Иван Бунин

«Собака»

Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей

Ты смотришь золотистыми глазами

На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме,

На метлы гулких, дымных тополей.



Вздыхая, ты свернулась потеплей

У ног моих - и думаешь... Мы сами

Томим себя - тоской иных полей,

Иных пустынь... за пермскими горами.



Ты вспоминаешь то, что чуждо мне:

Седое небо, тундры, льды и чумы

В твоей студеной дикой стороне.

Но я всегда делю с тобою думы:

Я человек: как бог, я обречен

Познать тоску всех стран и всех времен.

Философское начало присутствует во многих произведениях Ивана Бунина, однако наиболее ярко эта тенденция прослеживается в стихах, которые поэт читал наиболее удобным способом для выражения собственных мыслей и чувств. Бунин нередко проводит параллель между людьми и животными, пытаясь доказать самому себе и окружающим, что любое создание Божье наделено душой, которая умеет любить, страдать, волноваться и быть признательной. Примером таких рассуждений может служить стихотворение «Собака», написанное в августе 1909 года. В это время Бунин находится в Ельце, где снимает на лето дачу, рассчитывая плодотворно поработать. Однако холодное и дождливое лето наводит на поэта тоску. В один из вечеров он создает стихотворение «Собака», которое посвящено сибирской лайке Максима Горького. Однако Бунин преподносит свое рифмованное повествование таким образом, будто бы ведет диалог с собственным псом. Причем, вносит серьезные коррективы во время года, указывая «на вьюжный двор, на снег, прилипший к раме». В этом нет ничего удивительного, так как Бунин, вынужденный безвылазно сидеть в дачном домике, испытывает самую настоящую тоску. Этими же чувствами он наделяет безымянную собаку, обращаясь к ней со словами: «Мечтай, мечтай». Поэт доподлинно знает, что даже дворовой пес может испытывать всю гамму чувств. Что же касается лайки Максима Горького, то в ее желтых глазах Бунину неоднократно доводилось видеть тоску, которую он приписывал воспоминаниям о прошлом. «Седое небо, тундра, льды и чумы» - вот что, по мнению автора, тревожит собачью душу. И Бунин тут же проводит аналогию с самим собой, делая удивительное открытие: он сам ничем не лучше этой собаки, так как мыслями находится далеко от российской глубинки и также томится «тоской иных полей, иных пустынь».

Находя общие черты между человеком и животным, Бунин все же ставит людей несколько выше, чем собак. Объясняет он это тем, что пес, свернувшийся калачиком возле его ног, страдает от того, что не может вернуться на север, и вынужден доживать свои последние дни на чужбине. Однако собака не в состоянии понять, что в этот момент творится в душе человека, она не может проявить сочувствие. В то же время автор признается: «Я всегда делю с тобою думы». Бунин отмечает, что человек является высшим существом на земле, поэтому он «обречен познать тоску всех стран и всех времен» вне зависимости от собственных желаний.

</<font face="Arial, serif">Одиночество



И ветер, и дождик, и мгла

Над холодной пустыней воды.

Здесь жизнь до весны умерла,

До весны опустели сады.

Я на даче один. Мне темно

За мольбертом, и дует в окно.



Вчера ты была у меня,

Но тебе уж тоскливо со мной.

Под вечер ненастного дня

Ты мне стала казаться женой...

Что ж, прощай! Как-нибудь до весны

Проживу и один - без жены...



Сегодня идут без конца

Те же тучи - гряда за грядой.

Твой след под дождем у крыльца

Расплылся, налился водой.

И мне больно глядеть одному

В предвечернюю серую тьму.



Мне крикнуть хотелось вослед:

"Воротись, я сроднился с тобой!"

Но для женщины прошлого нет:

Разлюбила - и стал ей чужой.

Что ж! Камин затоплю, буду пить...

Хорошо бы собаку купить.

Тема одиночества является одной из ключевых в творчестве русского поэта и писателя Ивана Бунина. Это чувство испытывают многие персонажи его произведений, что объясняется душевным состоянием самого автора, который долгие годы оставался непризнанным гением как у себя на родине, так и за границей, где провел остаток своей жизни. Однако стихотворение «Одиночество», созданное летом 1903 года, лишь отчасти является автобиографичным. Его Иван Бунин посвятил своему другу, одесскому художнику Петру Нилусу, которого именовал не иначе, как «поэтом живописи».

Это произведение было написано во время очередного заграничного путешествия Ивана Бунина - лето 1903 года он провел в пыльном и жарком Константинополе, вдали от друзей и близкий. Несмотря на то, что этот период творчества для него был одним из самых плодотворных, в душе Иван Бунин, как и герой его стихотворения, страдал от одиночества. Поэтому, посвящая данное произведение Петру Нилусу, автор словно бы соединил его и свою судьбы незримой нитью, подчеркнув, что быть одному - удел большинства творческих людей, которые при жизни остаются непонятыми даже теми, кого считают своими друзьями и возлюбленными.

Стоит отметить, что перед поездкой в Константинополь Иван Бунин пережил глубокую душевную трагедию, расставшись со своей супругой, Анной Цакни. Личная драма наложила глубокий отпечаток на его творчество, так как в этот период жизнь представлялась Бунину мрачной и бесцветной, а, главное, лишенной всякого смысла. Поэтому неудивительно, что от стихотворения «Одиночество», написанного в разгар лета, веет осенним холодом и безысходностью, оно выдержано в серых тонах, а в качестве живописного фона использованы ветер, дождь и мгла. Автор переносит сюжет этого произведения в промозглый осенний день, когда его герой остается на опустевшей даче, и ему «больно глядеть одному в предвечернюю серую мглу». Безрадостный пейзаж за окном, холод и сырость - лишь антураж, который лишь подчеркивает душевное смятение, тоску и опустошенность персонажа этого произведения. Постепенно, строчка за строчкой, автора рассказывает о личной трагедии своего героя, который расстается с любимой женщиной. Причина разрыва отношений весьма банальна - он попросту перестал быть интересен той, которую фактически считал своей женой. Однако иллюзии рассыпались в прах, и логическим завершением романа стало одиночество.

Впрочем, оно не пугает ни автора, ни его героя, которые уже давно смирились с подобным положением дел. Поэтому не было предпринято ни одной попытки удержать возлюбленную, и не было сказано ни единого упрека в ее адрес. Лишь грустная констатация свершившегося факта расставания, а также хрупкая надежда «как-нибудь дожить до весны», когда опустевший дачный поселок вновь наполнится голосами отдыхающих и проснется от зимней спячки.

Персонаж стихотворения «Одиночество» не намерен ускорять ход развития событий, он принимает свою судьбу с удивительной покорностью и некоторым безразличием. «Что ж! Камин затоплю, буду пить…», - таков ответ Бунина и героя его произведения миру и людям, столь жестоко поступившим с ними. Поэтому финальная строфа стихотворения о том, что неплохо было бы в такой ситуации завести собаку, является завуалированным намеком на то, что уж животное вряд ли предаст своего хозяина. Люди же,особенно женщины, не только легко предают, но и моментально забывают о тех, кого когда-то любили, так как прошлого для них, по мнению Ивана Бунина, попросту не существует. А окружающий мир соткан из сиюминутных желаний и ощущений, и в нем нет места настоящему и глубокому чувству.

ПОСЛЕДНИЙ ШМЕЛЬ

Черный бархатный шмель, золотое оплечье,

Заунывно гудящий певучей струной,

Ты зачем залетаешь в жилье человечье

И как будто тоскуешь со мной?

За окном свет и зной, подоконники ярки,

Безмятежны и жарки последние дни,

Полетай, погуди - и в засохшей татарке,

На подушечке красной, усни.

Не дано тебе знать человеческой думы,

Что давно опустели поля,

Что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмый

Золотого сухого шмеля!

26 июля 1916

Анализ стихотворения Бунина «Последний шмель»

Осень всегда ассоциируется у людей с увязанием природы, которая готовится к длительной зимней спячке. Однако, глядя на то, как опадают пожелтевшие листья, многие люди ловят себя на мысли о собственной старости. Действительно, два эти явления тесно взаимосвязаны, и их объединяет конечный результат - смерть. И именно на эту тему очень любят рассуждать литераторы, которые не только проводят ассоциативные параллели, но и пытаются найти ответ на вопрос, почему мир устроен именно таким образом.

Подобное стихотворение-рассуждение есть и у Ивана Бунина. Своего «Последнего шмеля» автор написал осенью 1916 года, не подозревая о том, что уже через несколько месяцев Россия погрязнет в хаосе революции и, фактически, умрет в том виде, в котором была очень дорога поэту. Трудно сказать, предчувствовал ли Бунин нечто подобное. Однако то, что в момент написания этого стихотворения он находился в достаточно подавленном и депрессивном состоянии, не вызывает сомнений.

«Черный бархатный шмель, золотое оплечье, заунывно гудящий певучей струной», - эти первые строки стихотворения создают особую атмосферу, не только настраивая на лирико-философский лад, но и показывая, что автор воспринимает окружающий мир сквозь призму своих личностных переживаний. Развивая тему рассуждений о бренности существования, Бунин ищет в шмеле союзника, который бы смог разделить с ним щемящую тоску и грусть, навеянную последними теплыми деньками бабьего лета. Однако автор, в отличие от шмеля, хорошо знаком с законами мироздания, и прекрасно понимает, какая участь ждет это красивое и благородное насекомое. Поэтому он старается быть с ним предельно ласков и терпелив, отмечая: «Полетай, погуди - и в засохшей татарке,

на подушечке красной, усни».

О том, что произойдет дальше, не сложно догадаться. Бунин лишен иллюзий, и поэтому убежден, что «что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмый золотого сухого шмеля!». Однако подобная мысль вызывает у автора весьма противоречивые чувства. С одной стороны, ему очень жалко это бархатистое жужжащее существо, а с другой - поэт знает, что изменить что-то он не в силах. Поэтому, прощаясь с последним шмелем, Бунин испытает легкое чувство грусти, которая направляет мысли совсем в иную сторону. «Не дано тебе знать человеческой думы», - отмечает поэт, обращаясь к шмелю. Он и сам еще до конца не сумел понять, почему приход осени рождает столько печали и сомнений. Но поэт точно знает, что когда-нибудь настанет время, и он сам окажется в роли этого шмеля, который, веря в чудеса, однажды уснет сладким сном, чтобы превратиться в прах. Бунин предчувствует, что нечто подобное очень скоро произойдет и с Россией, поэтому в данном стихотворении прослеживается сразу две параллели, последняя из которых основана на интуиции и смутных предчувствиях автора. Но они оказываются настолько точными и верными, что не оставляют сомнений в способности Бунина видеть будущее и не питать при этом иллюзий относительно того, что оно будет безоблачным.