7


  • Учителю
  • Сны и сновидения в русской литературе (с презентацией)

Сны и сновидения в русской литературе (с презентацией)

Автор публикации:
Дата публикации:
Краткое описание: Уважаемые коллеги, кто заходит ко мне на страничку и просматривает мои материалы! Пожалуйста, ОСТАВЬТЕ СВОЙ ОТЗЫВ!!! Напишите в КОММЕНТАРИЯХ хотя бы пару слов, чтобы я знала, насколько оказалось востребованным то, что я выкладываю из своих наработок на сайте. СПАСИБО ЗАРАНЕ
предварительный просмотр материала

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ГОРОДА МОСКВЫ ЦЕНТР ОБРАЗОВАНИЯ № 1499

СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО АДМИНИСТРАТИВНОГО ОКРУГА





















РЕФЕРАТ





СНЫ И СНОВИДЕНИЯ

В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ









ученицы 9 класса «В»

Ахмеджановой Азизы Рамисовны





Научный руководитель

учитель русского языка и литературы

В.А. Голдаевская









Москва - 2011 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ





  1. Введение.

«Тайна, покрытая мраком ночи» стр. 4 - 5

  1. Основная часть:

    1. Хронология темы сна и сновидений в литературе разных исторических эпох и направлений стр.6 - 7

    2. Сны и сновидения в древнегреческой мифологии стр.8 - 9

3. Сны и сновидения в русском фольклоре стр.10-11

4. Сны и сновидения в русской литературе стр.12

III. Разные функции сна.

Сон в художественном произведении:

а) Н.А. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву» стр.14 - 18

(сон как эзопов язык)

б) А.С.Грибоедов «Горе от ума» стр.19 - 21

(сон как средство оправдания)

в) В.А. Жуковского «Светлана» стр.21 - 26

(сон как средство антитезы реальности)

г) А.С. Пушкина «Евгений Онегин» стр.27 - 30

(сон как предсказание будущего)

IV.Заключение. стр.31 - 33















ВВЕДЕНИЕ

Сновидения - это королевская дорога в бессознательное.

Фрейд Зигмунд

Бог создал сны, чтобы показать путь спящему, глаза которого во тьме.

Джанетт Рейнуотер

Сны - нераспечатанное письмо от Бога.

Из «Талмуда»

Сон - вторая жизнь, которая построена не тобой,

а твоими интересами и желаниями.

Ты живёшь ею, не осознавая этого.

Иван Масалитин



Что такое сны? Откуда они берутся? Почему, закрыв глаза и не воспринимая ничего вокруг, не покидая не то что дома - собственной постели, мы переживаем удивительные приключения, совершаем странствия туда, где никогда не были, говорим с теми, с кем незнакомы, выглядим так, как совсем не можем выглядеть? Почему обычный мир превращается в причудливый, волшебный и абсолютно непредсказуемый? Откуда берётся его действие без начала и конца, но со своими особыми условиями? Древние говорили - от Бога, врачи считают - из наших мыслей, толкователи снов - из будущего. Что значат увиденные нами сны? И стоят ли они того, чтобы о них думать?

Мир снов и сновидений издавна интересовал человека как что-то столь же близкое нашему пониманию, сколь и далёкое от него. Бодрствуя, мы видим и понимаем, что происходит вокруг, здраво оцениваем происходящее. В это время наше сознание работает так, как мы того хотим. Но что происходит с сознанием человека во сне? Это, как говорили древние, есть «тайна, покрытая мраком ночи»...

Что же такое сон и сновидение? Сновидение - это яркие, фантастические, иногда с элементами реальных событий «картинки», включающие в себя, подобно кинофильму, звуки и голоса. Спящий человек обычно не понимает, что находится во сне, принимая эти ночные видения за реальность, и обычно не может воздействовать на сюжет сна.

Издавна считалось, что сновидение несёт некое зашифрованное сообщение. Древние люди верили, что это послание имеет отношение, прежде всего, к будущему человека или его окружения. Наши предки считали, что сновидения посылаются высшими существами (богами и проч.) именно с этой целью. А уж человек просто обязан разгадать этот знак свыше, так или иначе объяснить природу сна.

Есть одна старинная притча. Философу приснилось, что он стал мотыльком. Проснувшись, он уже не знал, кто он: мудрый старец, видевший во сне, будто он стал мотыльком, или мотылёк, которому снилось, что он - мудрый старец.

В этой притче сон и явь удивительным образом переплетаются. И если даже философ не смог провести между ними чёткую грань, то что же тогда ожидать от простых смертных? Иногда приходится слышать, что мы живём в мире иллюзий. И в этом придуманном мире человеку легко и хорошо, поскольку в нём нет тревог, обид, боли и горя. В этом мире всегда светит солнце и поют птицы, цветут самые восхитительные цветы и журчат хрустальные ручьи… А человеку так хочется иногда - ну хоть на миг! - забыться и уйти от повседневных забот. Сон - это один из самых простых способов оказаться в мире грёз и мечтаний. Сон - это, своего рода, «побег» из реального мира.

Как бы то ни было, чем бы мы ни считали сон - побегом из реальной жизни или возможностью оказаться в мире мечты - таинство сновидения подобно трясине: узнав немного об этом до сих пор неразгаданном явлении, хочется узнавать ещё и ещё, постигать новые глубины сна. Коснувшись однажды темы сновидений, стремишься изучить эту тему как можно глубже.

Поэтому тему своего реферата - «Сны и сновидения в русской литературе» - я выбрала не случайно. Мне стало интересно, имеют ли сны и сновидения столь же большое значение в литературе, как и в нашей жизни.



Приступая к работе над рефератом, я поставила перед собой следующие цели:

  1. Проследить хронологию темы сна и сновидений в художественной литературе разных исторических эпох и направлений, включая древнегреческую мифологию и русский фольклор.

  2. Установить связь мифологических образов сна с современной жизнью.

  3. Определить основные функции темы сна и сновидений в русской литературе, а именно:

    • сон как эзопов язык (в книге А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»);

    • сон как средство оправдания (в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»);

    • сон как средство антитезы реальности (в балладе В.А. Жуковского «Светлана»);

    • сон как предсказание будущего (в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»).



ХРОНОЛОГИЯ ТЕМЫ СНА И СНОВИДЕНИЙ

В ЛИТЕРАТУРЕ РАЗНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ЭПОХ И НАПРАВЛЕНИЙ

Странно -

Так многое окутано тайной,

Соткавшей вещие сны и предания людей давно павших,

А морали - полным-полно в сказках,

Дураки её искали в рассказах, романах и баснях!..

Группа «Триада» (альбом «Орион»)

С древних времён художественное изображение сновидений играло важную роль в фольклоре и в литературе. Древнегреческий слепой поэт Гомер различал вещие сны (приходящие через врата из слоновой кости) и ложные сны (приходящие через роговые врата). Ложные сны, как полагал он, посылались богами специально, чтобы обмануть человека или за что-то наказать его.

В средневековой Европе люди суеверно следовали вещим снам; сонник был более популярной книгой, чем календарь (хотя распространение сонников восходит всё же к античной эпохе). Эти суеверия пережили даже эпоху Возрождения. Именно в эпоху Ренессанса Кальдерон написал драму «Жизнь есть сон», а Шекспир устами Просперо из «Бури» сказал:

Мы сами созданы из сновидений,

И эту нашу маленькую жизнь

Сны окружают…

Нужно сказать, что отношение к использованию мотива сна в художественном произведении у писателей разных литературных школ и направлений менялось. Так, романтики считали, что сны играют решающую роль в творческом процессе. Романтикам реальная действительность представлялась горьким сном: «Им кажется, что они вот-вот проснутся и освободятся от её гнета, очутятся в светлом идеальном мире, где легко дышать и где люди счастливы». Романтическая литература охотно изображала сновидения и одновременно развивала мотив жизни-сна. Она стирала грань между реальностью и сновидением, так что жизнь начинала казаться продолжением сна. Яркий пример такого взгляда на сон и явь мы находим в балладе В.А. Жуковского «Светлана».

После В.А. Жуковского самыми замечательными мастерами в изображении сновидений в русской литературе были А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов и Н.В. Гоголь. Из пушкинских сновидений наиболее яркими считаются сон Андриана Прохорова в «Гробовщике», а также сны Гришки Отрепьева в «Борисе Годунове» и Германна в «Пиковой даме».

Сновидения у Н.В. Гоголя еще более разнообразны, драматичны, порою загадочны. «Антихрист имеет власть вызывать душу каждого человека, а душа гуляет по своей воле, когда заснёт он, и летает вместе с архангелами около божией светлицы», - говорится в повести «Страшная месть». В «Невском проспекте» и «Портрете» Гоголь блестяще разработал ошеломляющий эффект мнимого пробуждения, благодаря которому он «вставляет» одно сновидение в другое, подобно фигуркам матрёшки.

Особенно сны привлекали поэтов: ведь именно лирика, а не проза непосредственно выражает чувства творческой личности, автора. Вот первые, подсказанные памятью, названия стихотворений: два «Сна» М.Ю. Лермонтова, «Сон» и «Сновидение» А.С. Пушкина, «Сон на море» Ф.И. Тютчева.

Большой интерес к снам был у поэтов-символистов (конец XIX - начало XX века). Чтобы в этом убедиться, достаточно привести названия стихотворений, в которых присутствует слово «сон»: К. Бальмонт «Долины сна», «Я заснул на распутье глухом…», В. Брюсов «Опять сон», «Итак, это сон…», А.А. Блок «В ночи, когда уснёт тревога…», «Пора забыться полным счастья сном…», «Светлый сон, ты не обманешь…», «Запевающий сон, зацветающий цвет…», «Мне снилась снова ты…», «Сон», «Сны раздумий небывалых…».



СНЫ И СНОВИДЕНИЯ В ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ МИФОЛОГИИ

Мы сами созданы из сновидений,

И эту нашу маленькую жизнь

Сны окружают…

У.Шекспир, «Буря»

Сон всегда был тайной, загадкой для человека. Интерес к снам характерен для всех эпох человеческой культуры. Как всякая тайна, он необыкновенно привлекателен, недаром вокруг этой загадки столько всего: и народные верования, и сказки, и предсказания, и колдовство... Первые исследования сна относятся ещё ко времени древнего мира. Платон считал, что сны могут служить источником творческого вдохновения, Аристотель - продолжением деятельности человека.

Надо сказать, что тема сна - одна из древнейших тем в мировой литературе. Так, древние греки придумали в своих мифах несколько ярких персонажей, отвечающих за природу сна и сновидений. С первым - Морфеем - многие из нас знакомы. Морфей - крылатое божество, один из сыновей Гипноса. Принимая различные человеческие формы, он являлся людям во сне. В русской поэзии это божество являлось олицетворением сна:

Я сон пою, бесценный дар Морфея,

И научу, как должно в тишине

Покоиться в приятном, крепком сне...

А.С. Пушкин, «Сон»

Морфей, до утра дай отраду

Моей мучительной любви.

Приди, задуй мою лампаду,

Мои мечты благослови!

А.С. Пушкин, «К Морфею»



Об нём она во мраке ночи,

Пока Морфей не прилетит,

Бывало, девственно грустит,

К луне подъемлет томны очи…

А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»

Ведь я Морфея много лучше.

Он дарит только сон и лень.

А от меня любовь получишь.

Морфей уйдёт, оставив тень.

А.В. Булгаков, «Я Морфея лучше»

Но, говоря о Морфее, нельзя забывать о прочих героях греческой мифологии, ближайших родственниках этого крылатого бога сна. Кто же они?

Это Гипнос, отец Морфея, - изначальное божество сна, сын Ночи и брат Смерти. Гипнос, по мнению древних греков (об этом свидетельствуют их мифы), спокоен, тих и благосклонен к людям, в противоположность своей сестре - беспощадной Смерти.

Вот мы и познакомились со всей «семьёй», посылающей людям сны и сновидения: крылатым Морфеем, его отцом - добряком Гипносом, его бабушкой - тёмной Ночью (кто будет спорить, что сны в основном снятся после полуночи?) и зловещей тётушкой Смертью. Вы скажете, зачем нам понадобились персонажи древнегреческих мифов? А затем, что они давно стали героями сегодняшнего времени: Гипнос превратился в исцеляющий гипноз (целебный сон, в который специально погружают больных людей). Ночь по-прежнему остаётся в подсознании человека зловещим временем, недаром дети пугаются темноты. Имя Морфея легло в основу наркотика (морфий), с помощью которого в разумных, правильных дозах врачи облегчают боль и страдания тяжелобольных пациентов. А о Смерти говорить вообще нужды нет: имя этой греческой богини давно стало нарицательным. Но и Смерть часто ассоциируется со сном, только вечным. Вспомним фрагмент из «Сказки о мёртвой царевне…» А.С. Пушкина:

Перед ним, во мгле печальной,

Гроб качается хрустальный,

И в хрустальном гробе том

Спит царевна вечным сном.

Всем известна эта возвышенно-печальная картина: в горной пещере, подвешенный на чугунных цепях к шести столбам, качается хрустальный гроб, и в нём неподвижно покоится красивейшая девушка в мире. В своей «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» Пушкин почти ничего не выдумал - он использовал мотивы фольклора, главным образом, русской сказки, записанной им в Михайловском со слов няни Арины Родионовны. В гробу - мёртвая, но нетленная красавица: кажется, что она спит. Влюблённому юноше удается её пробудить от долгого сна, вырвать у смерти. Смысл сюжета - торжество любви, олицетворяющей жизнь, над смертью, над вечным сном.

Похожие картины (избавления от смерти, возвращения из царства мёртвых) можно наблюдать и в греческих мифах. Как бы греки не боялись и не почитали своих богов, жить им хотелось гораздо больше…

СНЫ И СНОВИДЕНИЯ В РУССКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

Сон - это та чудесная сила, те могучие крылья,

которые уносят человека прочь от житейской низменности,

та магия, которая превращает его

из жалкого дурака в сказочного красавца.

Е.Н. Трубецкой

Известно немало фактов, когда решение житейской или научной задачи приходило на ум не днём, а ночью, в сновидении. Так, немецкий химик Кекуле увидел во сне структурную формулу бензола. Дмитрию Ивановичу Менделееву сон помог создать периодическую таблицу химических элементов. Композитор Тартини слышал во сне, как кто-то играл сонату. Вольтеру приснился новый вариант его «Генриады».

«Сном пользовались боги, чтобы сообщить людям свою волю», - говорил Гомер. В древней Спарте особые чиновники - эфоры - при обсуждении трудных государственных дел ложились спать в храмах, чтобы во сне увидеть правильное решение.

Древние славяне верили, что во сне боги предупреждают их о возможных несчастьях и счастливых событиях. Эти верования нашли отражение в русском фольклоре. Так, на севере России сохранилось старинное поверье, что, если приснятся давно умершие родители, значит быть дурной погоде.

Русская народная пословица гласит: «Утро вечера мудренее». Это верно хотя бы потому, что вечером мозг человека устаёт, он не так «работоспособен», как, скажем, утром или днём. Поэтому все запланированные дела, как советовали наши предки, лучше делать утром. Тогда и результат будет лучше.

Особенно часто мотив вещего сна звучит в русских народных сказках. Эти фольклорные произведения ясно показывают нам, чего русский народ боится: он боится бедности, еще более боится труда, но всего более боится «горя», которое привязывается к нему. И горе это как-то страшно является к нему, как будто по его собственному приглашению: возвращается бедняк из гостей, где его обидели, и пробует затянуть песню. Поёт он один, а слышит два голоса. Остановился и спрашивает: «Это ты, Горе, мне петь пособляешь?» И Горе отвечает: «Да, хозяин, это я пособляю». «Ну, Горе, пойдем с нами вместе». «Пойдем, хозяин, я теперь от тебя не отстану». И ведёт Горе хозяина из беды в беду, из кабака в кабак. Пропив последнее, мужик говорит: «Нет, Горе, воля твоя, а больше тащить из дома нечего». «Как нечего? - настаивает Горе. - У твоей жены два сарафана: один оставь, а другой пропить надобно». Взял мужик сарафан, пропил и думает: «Вот когда пир! Ни кола, ни двора, ни на себе, ни на жене!» Самое главное в этой сказке, что «горе» здесь сидит в самом человеке: ведь пьёт он из-за собственного безволия.

Но есть ещё один страх в сказках и былях, - это страх разбитой мечты, страх падения с небес, с высоты, на которую удалось подняться, назад, в нищету, прямо в болото. Достаточно вспомнить сказку о том, как ленивый мужик своё счастье не уберёг. Или сказку А.С. Пушкина «О рыбаке и рыбке», когда из-за жадности старуха осталась снова у разбитого корыта.

Теперь посмотрим, о чём мечтает, чего желает русская сказка, каковы бессознательные мечты русской души. Прежде всего - это искание «нового царства и лучшего места», постоянное стремление куда-то «за тридевять земель», где бедному мужику можно будет вдоволь наесться и напиться, где на лугу стоит «бык печёный», где текут молочные реки в кисельных берегах. А главное, что в этих чудесных краях можно ничего не делать и самозабвенно лениться, лёжа на печи. Сказка о Емеле-дураке рассказывает, как он проводит всё время на печке и на всякое предложение поработать неизменно отвечает: «Я ленюсь!» Но ему, дураку, принадлежит волшебная щука, которая исполняет все его желания. Поэтому все дела выполняются сами собою, «по щучьему велению».

К сожалению, русские сказки таковы, что в них, по мнению исследователя русского фольклора Е.Н. Трубецкого, преобладает пассивное начало: «В них сказывается настроение человека, который ждёт всех благ жизни свыше и при этом совершенно забывает о своей, личной ответственности… Русские сказки - это прелестные поэтические грёзы, в которых русский человек ищет по преимуществу успокоения и отдохновения; а сказки окрыляют его мечту и в то же время усыпляют».

В сказках выделяется четыре вида особенного сна:

  • богатырский,

  • вещий,

  • навеянный с помощью колдовства,

  • вызванный употреблением особых напитков (пищи).

Богатырский сон выполняет две основные функции: он служит одним из признаков богатырской силы и помогает отличить богатыря от других персонажей сказки.

Вещий сон не закреплён за конкретным сказочным персонажем, а используется в том случае, когда этот сон необходим для развития сюжета сказки. Если вещий сон видят (или якобы видят) положительные персонажи, то это приносит им пользу, а если его видят (или как будто видят) герои-злодеи, то это причиняет или может причинить вред герою.

Сном от колдовства спят, как правило, персонажи, ставшие жертвами злодеев.

Сон, вызванный употреблением зелья, обычно навевается злым персонажем сказки, стремящимся навредить добрым героям.



СНЫ И СНОВИДЕНИЯ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

В русской литературе сны всегда играют не меньшую, а иногда и большую роль, чем реальная действительность. Многие авторы делают сон полноценным «действующим лицом» своих произведений. Сны героев позволяют лучше понять их характеры, причины их поступков, отношение к другим людям и к себе, а иногда вообще определяли их жизнь. Сны предрекают будущее персонажей, разъясняют их прошлое, помогают сделать правильный выбор или пытаются предостеречь от ошибок.

Ведь, по сути, сон - это время, когда освобождается подсознание человека, когда оно не сковано какими-то условностями, не позволяет лгать, притворяться или прикрываться масками. Наверное, из-за этого авторы так часто прибегали и прибегают к раскрытию личности персонажа через его сон.

Проблематика сновидений, использованных в произведениях художественной литературы, широка и разнообразна. Часть из них имеет ярко выраженную политическую окраску, в других случаях сны помогают глубже понять личные переживания героев. Есть сны-иносказания, а иногда сон выступает в произведении как средство, помогающее сделать текст более занимательным. Но как бы то ни было, сны в художественной литературе всегда служили и служат для того, чтобы ярче отразить связь творческой фантазии писателя с реальной жизнью.

Самыми яркими примерами сновидений героев в русской литературе являются сон Татьяны Лариной из романа «Евгений Онегин» А.С. Пушкина, сон Светланы из одноимённой баллады В.А. Жуковского и сон безымянного путешественника из «Путешествия…» А.Н. Радищева. Во всех этих книгах авторы отводят снам серьёзную идейно-художественную роль.

В своём реферате я рассмотрю роль снов именно в этих произведениях, а также в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума».





СОН КАК ЭЗОПОВ ЯЗЫК

(в книге А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»)

Сон в художественном произведении может служить тем же целям, что и «эзопов язык» в баснях, являясь как бы аллегорией, иносказанием. Как правило, таким снам свойственно логическое построение, нравоучительность и даже явное поучение. Такие нравоучительные сны особенно часто появлялись на страницах книг писателей-классицистов, строивших свои произведения по образцам античных авторов, а также в повестях писателей-сентименталистов. Авторы этого литературного направления ставили перед собой грандиозную по тем временам задачу: заставить читателей сопереживать, сострадать, вызывать слёзы умиления. Но - и это самое главное - писатели-сентименталисты в своих книгах утверждали опаснейшую по тем временам мысль о равенстве людей. Как тут не вспомнить знаменитую повесть Н.М. Карамзина «Бедная Лиза», над страницами которой плакала вся читающая Россия!

Путевые записки А.Н. Радищева «Путешествия из Петербурга в Москву» созданы на стыке этих двух литературных направлений - классицизма и сентиментализма, черты которых мы без труда можем обнаружить в каждой главе этой книги. Влияние классицизма заметно в частом упоминании различных божественных существ, а сентиментализма - в стремлении писателя заставить читателей задуматься о неравенстве людей. В «Путешествии из Петербурга в Москву» А.Н. Радищев утверждает: «Человек родится в мир равен во всем другому. Все одинаковые имеем члены, все имеем разум и волю…. Следственно, тот, кто захочет лишить его гражданского звания, есть его враг». Однако открыто писать на такие «революционные» темы А.Н. Радищев не помел и прибег к мотиву иносказательного сна, как знаменитый Эзоп в своих баснях - к аллегории.

В «Путешествии…» много раз возникает мотив иносказательного сна. В первой же главе «Выезд» рассказано, что путешественник видит сон: «Я зрел себя в пространной долине, потерявшей от солнечного зноя всю приятность и пестроту зелёности; не было тут источника на прохлаждение, не было древесныя сени на умерение зноя. Един, оставлен, среди природы пустынник. Вострепетал. - Несчастной, - возопил я, - где ты? Где девалося всё, что тебя прельщало? Где то, что жизнь делало тебе приятною? Неужели весёлости, тобою вкушённые, были сон и мечта?» Проснувшись, путешественник обнаруживает всё ту же пустоту: «Кибитка моя остановилась. Приподнял я голову. Вижу: на пустом месте стоит дом в три жилья».

Образ одинокого человека, понявшего, что вокруг него духовная пустыня, а потому пробудившегося к новой жизни, - это метафора. Если жизнь человека лишена смысла, она становится пустотой. Равнодушный человек не может сострадать другим людям (а это нарушение главного закона сентиментализма), так как его душа спит.

Герой-путешественник из книги А.Н. Радищева постоянно застаёт окружающих его людей спящими. Спит почтовый комиссар. Будучи разбуженным, он «отворотился к стене и паки захрапел... обернув голову одеялом», а разбуженный вторично, разгневался, но тут же снова «лёг спать в постелю». Сержант не позволил разбудить спящего начальника, чтобы тот распорядился спасти тонущих людей. Позже, когда начальника спросили, знал ли он, что двадцать человек нуждались в его помощи, он ответил: «Мне о том сказали недавно, а тогда я спал... Не моя то должность». И такое сонливое равнодушие, по мнению писателя, страшно, поскольку оно приводит к непоправимым бедам.

Но наиболее ярко тема сна прозвучала в главе «Спасская Полесть», на которой я остановлюсь подробнее. Здесь величайший писатель-гуманист А.Н. Радищев критикует людей, олицетворяющих власть, - создателей законов бесчеловечного общества, основанного на угнетении человека человеком.

В главе «Спасская Полесть» рассказывается об аллегорическом сне путешественника, который вообразил себя царём или султаном, сидящим на троне из чистого золота, украшенном драгоценными камнями: «Мне представилось,что я царь, шах, хан, король, бей, набоб, султан или какое-то сих названий нечто, сидящее во власти на престоле». Голова царя увенчана лавровым венком. Вокруг трона располагаются знаки царской власти - меч на серебряном столпе, скипетр на снопах пшеницы, сделанных из чистого золота, весы, на чашах которых лежат книги с надписями «Закон милосердия» и «Закон совести»; царский трон обвивает огромная стальная змея. А ещё возле трона немало украшений и надписей, прославляющих власть царя.

Путешественнику снилось, продолжает А.Н. Радищев, что у подножия трона толпились придворные и множество народа. Все они с робким подобострастием смотрели на самодержца и ловили на себе его взоры, всматривались в лицо властелина, даже прислушивались к его дыханию, чтобы по первому зову броситься исполнять каприз царя.

Спустя какое-то время подданные стали восхвалять своего господина: «Иной вполголоса говорил: он усмирил внешних и внутренних врагов, расширил пределы отечества… Другой восклицал: он обогатил государство, расширил внутреннюю и внешнюю торговлю...» Юношество восклицало, что «он правдив, закон его для всех равен, он почитает себя его первым служителем».

И только одна женщина среди подобострастной толпы «являла вид презрения и негодования». Она стояла в стороне и скорбно вздыхала, глядя на происходящее. Неизвестная «именовала себя Прямовзорой и глазным врачом». В какой-то момент она подошла к трону и, коснувшись глаз царя, сняла с них бельма, т.е. толстую плёнку.

Странница подала прозревшему владыке два зеркала: в первом из них - зеркале Лести - самодержец увидел себя таким, каким изображали его придворные льстецы. Во втором - зеркале Истины - таким, каким он был на самом деле. Он понял, что власть его жестока, подданные, которые только что с таким подобострастием восхваляли его, на самом деле своего царя ненавидят, называют его «обманщиком и ханжою». Увидел государь чистыми глазами, что всюду ложь и гибель, с ужасом понял он, что «знаки почестей, им раздаваемые, всегда доставались недостойным».

Прямовзора обращается к владыке со словами презрения и гнева: «Ведай, что ты... первейший разбойник, враг лютейший, устремляющий злость свою на самого слабого».

А таинственная странница, так похожая на античное божество (традиция классицизма), сказала царю: «Ты видишь теперь, что ты был слеп, и слеп совершенно….» Растрогался владыка и дал клятву Прямовзорой, что отныне он будет во всём её слушать, и пообещал защищать свой народ, так как перед Богом все равны. А чтобы бдительность властителя впредь не усыплялась безграничной властью, Прямовзора надела ему на палец терновое кольцо - как символ мук Христа, отдавшего свою жизнь во имя счастья всех людей на земле. Но ведь задача государя - тоже не щадить своей жизни, делать всё возможное, чтобы его народ был счастлив.

Кто же такая эта таинственная Прямовзора, которая посмела сказать царю правду? Странница сама открыла своё настоящее имя владыке, сказав: «Я есть Истина».

Ещё французские просветители считали: просвещённому (т.е. прозревшему) монарху нужен мудрый советник-философ, который поможет государю познать его обязанности перед народом, ибо каждый монарх обязан стоять на страже законности и равноправия всех граждан государства.

А.Н. Радищев в «Путешествии…» спорит с Вольтером, который в своих «Мемуарах» наивно полагал, что философы могут «просветить» королей и «открыть» им глаза на их несправедливую по отношению к простому народу политику. А.Н. Радищев утверждает, что это невозможно. Недаром он пишет, что сонным мечтаниям путешественника не суждено было сбыться: государь проснулся и, опомнившись, не нашёл у себя на пальце того кольца, которое подарила ему Прямовзора.

Глава заканчивается словами: «Властитель мира, если, читая сон мой, ты улыбнёшься с насмешкою или нахмуришь чело, ведай, что виденная мною странница отлетела от тебя далеко и чертогов твоих гнушается».

Но внимательный читатель, познакомившись с этим рассказом из «Путешествия из Петербурга в Москву», поймёт горькую иронию автора: таких чудесных женщин, таких «Прямовзорых» (т.е. видящих жизнь без искажения), которые могли бы открыть глаза владыкам мира и рассказать им о том, как плохо живётся народу, на самом деле, в реальной жизни, к сожалению, не существует. Такие пророчицы являются лишь во сне, т.е. в вымышленном мире, в авторской фантазии. И А.Н. Радищев более всего сожалеет именно по этой причине: богатые люди, властители народов, не хотят знать, как тяжело приходится тем, кто их кормит, кто обеспечивает их безбедное существование и весёлую жизнь, текущую в нескончаемых праздниках и фейерверках.

Так с какой же целью вводит в главу «Спасская Полесть» свой знаменитый сон А.Н. Радищев? Его нравоучительный сон направлен непосредственно против Екатерины II и её жестокой политики. Недаром именно эта глава особенно сильно возмутил русскую императрицу, которая хотела казаться просвещённой царицей и даже переписывалась с Руссо и Вольтером. «Сочинитель не любит царей», - с негодованием писала она. Сам же автор, не испугавшись гнева Екатерины II, продемонстрировал несоответствие между словами и делами государыни. Внимательный читатель увидел, что за показным блеском русского императорского двора скрываются ужасные картины угнетения простого народа.

Но А.Н. Радищев, рассказывая о несправедливой царской власти, имел в виду не только Екатерину II. Он считал, что любая власть - зло. Не случайно эпиграфом к своей книге А.Н. Радищев избрал стих из поэмы своего современника В.К. Тредиаковского «Тилемахида», слегка изменив его: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лайяй». Чудище - это самодержавная власть. А стих-эпиграф был взят из того места поэмы, где рассказывается о муках, которым подвергаются в Тартаре (т.е. в аду, подземном царстве мёртвых) злые цари.

Как уже было сказано, сон в «Путешествии…» А.Н. Радищева имеет аллегорический характер. Он служит не только способом разоблачения несправедливого, жестокого самодержавного строя, но и призывает изменить эту страшную, несправедливую жизнь к лучшему. Недаром писатель из главы в главу показывает «бесчеловечное угнетение» и моральное унижение простого народа, называет русского крестьянина «волом в ярме».

В «Путешествии…» сон стал главным средством выражения идеи автора о более гуманном отношении господ к нищим мужикам, о необходимости пробуждения в человеке чувства сострадания, сопереживания к нуждающимся в помощи людям.

Вслед за поэтом Г.Р. Державиным писатель А.Н. Радищев хочет напомнить земным «властителям и судиям» об их долге перед народом:



Ваш долг есть: сохранять законы,

На лица сильных не взирать,

Без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг: спасать от бед невинных,

Несчастливым подать покров;

От сильных защищать бессильных,

Исторгнуть бедных из оков…



СОН КАК СРЕДСТВО ОПРАВДАНИЯ

(комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума»)

Тяжело быть в подчинении у всесильного московского барина! Тяжело выполнять капризы избалованного московского «туза»! Часы в комнате ещё только играют шесть часов утра, а уже все слуги Фамусова на ногах: «А в доме стук, ходьба, метут и убирают». Все знают: хозяин слишком крут на расправу, случись что - никого не пощадит, не пожалеет. Вспомним, как Фамусов обошёлся с бедняжкой Лизой, служанкой Софьи, в конце комедии: сослал её в деревню, приказал сделать птичницей. Но это к слову. Сейчас мне хотелось бы сказать, что своевольного барина боятся не только слуги, но и родная дочь - София. Зная не по рассказам о жёстком нраве батюшки, она вынуждена лукавить, чтобы лишний раз не рассердить своего отца.

Именно так и произошло в тот момент, когда Фамусов рано утром случайно зашёл в комнату к дочери и встретил там своего секретаря Молчалина. Софья в панике: что делать? Как оправдаться, чтобы не вызвать гнев Павла Афанасьевича? Что придумать, чтобы он не тронул Молчалина, в которого Софья без памяти влюблена? И как подвести папеньку к мысли о том, чтобы он увидел в Молчалине не только тверского провинциала, приехавший покорять Москву, не обычного секретаря, но и будущего зятя? Софья выбирает прекрасный способ для решения всех этих задач сразу. Она рассказывает отцу сон.

Критики считают, что сон, рассказанный Софьей, содержит как бы формулу её души и своеобразную программу действия. А я считаю, что здесь самой Софьей названы те черты её личности, которые так высоко оценивал И.А. Гончаров, называвший эту девушку «горячей, нежной и даже мечтательной». Скажу ещё, что сон Софьи так же важен для постижения её характера, как важен сон Татьяны Лариной в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» для постижения характера пушкинской героини, хотя Татьяне сон снится на самом деле, а Софья свой сон сочиняет. Но сочиняет-то она его так, что в нём очень рельефно проглядывают и её характер, и её «тайные» намерения (о них я писала выше).

Cофья - натура страстная, живущая сильным и настоящим чувством. И пусть предмет её страсти убог и жалок (об этом не знает героиня, но знают зрители) - это не делает ситуацию смешной, напротив, делает её ещё драматичнее. Софьей движет любовь. Это в ней самое главное, это формирует линию ее поведения. Мир для неё поделен надвое: Молчалина и всех остальных. Когда рядом нет избранника - все её мысли только о скорой встрече, вся душа её устремлена к Молчалину.

Но в то же время любовь Софьи нерадостна. Она прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что избранник никогда не будет принят её отцом. А ей этого так бы хотелось!

В этой сцене Софья, чтобы скрыть свою растерянность в связи с внезапным появлением на пороге своей комнаты отца, человека крутого на расправу и страшно своевольного, известного московского «туза» Павла Афанасьевича Фамусова, оправдывается (а вдруг отец согласится на её брак с Молчалиным, когда поймёт, что секретарь - почти идеальный человек?):

По смутном сне безделица тревожит;

Сказать вам сон: поймете вы тогда...

Позвольте... видите ль... сначала

Цветистый луг; и я искала траву,

Какую-то, не вспомню наяву.

Вдруг милый человек, один из тех, кого мы

Увидим - будто век знакомы,

Явился тут со мной; и вкрадчив, и умен,

Но робок... Знаете, кто в бедности рождён...

Софья бы ещё продолжала и продолжала «рекламировать» достоинства и таланты Молчалина, но Фамусов, услышав про бедность, резко обрывает дочь на полуслове: «Ах, матушка, не довершай удара! Кто беден, тот тебе не пара».

И тогда рассерженная Софья мстит отцу за то, что он не пожелал даже слушать (пускай и в пересказанном сне!) о её бедном избраннике:

Потом пропало всё: и луг, и небеса.-

Мы в тёмной комнате. Для довершенья чуда

Раскрылся пол - и вы оттуда,

Бледны, как смерть, и дыбом волоса!

Тут с грохотом распахнулися двери,

Какие-то не люди и не звери,

Нас врозь - и мучили сидевшего со мной.

Он будто мне дороже всех сокровищ,

Хочу к нему - вы тащите с собой:

Нас провожают стон, рёв, хохот, свист чудовищ,

Он вслед кричит….

Скажем прямо: талантливая выдумка. Но я хочу отметить в этом сне ещё одну особенность: состояние героини, портрет её возлюбленного, даже фон - луг, цветы - всё дословно взято Софьей из сентиментальных романов, которыми зачитывались девушки того времени.

«Ей сна нет от французских книг», - говорит Фамусов о Софье, имея в виду сентименталистские и романтические французские романы. Именно на таких книгах воспитана его дочка. А кроме них, Софья, по-видимому, знакома ещё и с балладой В.А. Жуковского «Светлана»: слишком много тут перекличек. Например, единственный светлый образ во сне Светланы - это «белоснежный голубок с кроткими глазами». А в выдуманном сне Софьи таким «светлым голубем» стал «вкрадчивый, робкий» (это синонимы слова «кроткий») «милый человек», на которого ополчился весь мир, населённый «какими-то зверями и чудовищами», издающими ужасные звуки: «стон, рёв, хохот, свист». А возглавляет во сне Софьи эту «чудесную процессию» исчадий ада родной папенька, «бледный, как смерть», с волосами дыбом. Скорее уж, портрет родного отца Софьи здесь более похож на портрет графа Дракулы… Но это, как я уже говорила, - маленькая месть Софии родному отцу.



Но как бы то ни было, на какие бы произведения, прочитанные Софьей, не был похож рассказанный ею сон о «милом, но робком человеке» Молчалине, выдумывает она его с определённой целью - оправдаться перед отцом.





СОН КАК СРЕДСТВО АНТИТЕЗЫ РЕАЛЬНОСТИ

(баллада В.А. Жуковского «Светлана»)

Здесь несчастье - лживый сон;

Счастье - пробужденье.

В.А. Жуковский, «Светлана»

Среди оригинальных русских баллад наибольшую известность в начале XIX столетия приобрела баллада поэта-романтика В.А. Жуковского «Светлана». Это вольное переложение баллады немецкого поэта XVIII века Г.Бюргера «Ленора» имело огромный успех у читателей и оказало влияние на всю тогдашнюю литературу. В нём В.А. Жуковский полностью изменил страшный «готический» сюжет, превратил в изящную поэтическую сказку, включив в сюжет произведения элементы гаданья девушек на Крещенье, фрагменты песен и обрядов, взятых из отечественного фольклора. Таким образом поэт максимально приблизил содержание «Светланы» к русской жизни.

Обратим внимание на типичное русское имя героини - Светлана. Сейчас им никого не удивишь, но, оказывается, придумал его сам В.А. Жуковский. И придумал настолько удачно, что из литературы оно перешло в жизнь. Но это случилось потом, а в 1812 году (год окончания работы над произведением) именем своей героини поэт назвал балладу.

Само заглавие знаменательно, оно несёт в себе свет (Светлана - свет, светлая), создаёт определённое настроение. Отнюдь не мрачное. С самого начала автор погружает нас в сказочный мир гаданий, ворожбы, и даже бойкий ритм баллады соответствуют заданной теме:

Раз в крещенский вечерок

Девушки гадали…

Но даже в весёлой и яркой сцене крещенских гаданий Светлана выделяется среди своих поющих подруг. Лишь она одна грустна и чем-то опечалена:

Тускло светится луна

В сумерках тумана -

Молчалива и грустна

Милая Светлана.

Главная героиня баллады наделена лучшими чертами русского национального характера - верностью, чуткостью, кротостью и простотой. В Светлане сочетается внешняя красота с внутренней. Девушка - «милая», «красавица». Она молода, открыта для любви, но не легкомысленна. Целый год, не получая вестей от жениха, героиня верно ждёт его. А это значит, что Светлана способна на глубокое чувство. Поэтому тоска-печаль юной красавицы вполне понятна:

Как могу, подружки, петь?

Милый друг далёко;

Мне судьбина умереть

В грусти одинокой.

Год промчался - вести нет;

Он ко мне не пишет…

Девушка отказывается гадать на своего жениха при хохотушках-соседках. Но, когда они уходят, Светлана решается на самое опасное по верованиям наших предков гадание - ворожбу перед зеркалом:

Вот в светлице стол накрыт

Белой пеленою;

И на том столе стоит

Зеркало с свечою;

Два прибора на столе.

«Загадай, Светлана;

В чистом зеркала стекле

В полночь, без обмана

Ты узнаешь жребий свой…»

И в полночь, когда несколько раз жалобно прокричал сверчок, свершается чудо: жених, которого Светлана ждала больше года, наконец-то вернулся:

Вдруг в её влетает слух

Тихий, лёгкий шёпот:

«Я с тобой, моя краса;

Укротились небеса;

Твой услышан ропот!»

Оглянулась... милый к ней

Простирает руки…

Пока ни мы, ни Светлана даже не догадываемся, что всё происходящее - не явь, а сон героини. Так мотив сна неожиданно входит в балладу.

Хотя, если вспомнить признаки этого литературного жанра, чего-то подобного можно было ожидать с самого начала. Ведь баллада - это произведение о чём-то «чудесном» и неожиданном. В.А. Жуковский, признанный мастер жанра баллады, великолепно создаёт мистическую, волшебную атмосферу, держа читателя в напряжении буквально до последних строк.

Автор постепенно, от строфы к строфе, нагнетает атмосферу страха, чтобы у читателей «занялся от страха дух». Мы ещё не понимаем, что происходит. Вместе со Светланой нам что-то чудится, мы видим кого-то с «яркими глазами» и этот «кто-то» зовёт девушку в путь. В этот момент тонкая грань между явью и сном стирается:

«Едем! Поп уж в церкви ждёт

С дьяконом, дьячками;

Хор венчальну песнь поёт;

Храм блестит свечами».

Был в ответ умильный взор;

Идут на широкий двор,

В ворота тесовы;

У ворот их санки ждут;

С нетерпеньем кони рвут

Повода шелковы.

В.А. Жуковский подробно описывает сцену скачки с женихом, всё время усугубляя ощущение тревоги и страха. Во-первых, суженый Светланы выглядит несколько непривычно для девушки. Жених не произносит за весь путь ни слова, да и румянца на его щеках почему-то нет - он сменился на жуткую мертвенную бледность:

Робко дева говорит:

«Что ты смолкнул, милый?»

Ни полслова ей в ответ:

Он глядит на лунный свет,

Бледен и унылый.

Во-вторых, сердце Светланы вдруг часто-часто забилось, словно предчувствуя несчастье: «Сердце вещее дрожит».

В-третьих, сани бешено несутся сквозь мрак и ночь, а вокруг - ни души, лишь «метелица кругом…», да над головой вьётся «чёрный вран» (птица, по поверьям, приносящая весть о несчастье), кричащий «печаль!». Цветовые прилагательные - «чёрный» и «тёмный» - тоже нагнетают атмосферу страха.

В этой сцене В.А. Жуковский использует типичную ситуацию «страшной» баллады: Светлана мчится по фантастической дороге в мир тьмы и мрака, туда, где нечистая сила совершает свои чёрные дела. Дорога в лес, во власть ночи - это дорога от жизни к смерти, это дорога из реальности в мир сна.

Потом жених Светланы куда-то внезапно исчезает. Перед одинокой избушкой в «страшных местах» дева волшебным образом остаётся одна. Вдали она видит огонёк и идёт на него. Переполненная страхом, она стучит в дверь. Та открывается (немного мистики), Светлана входит в дом и видит перед собой гроб (естественно, «чёрный»), в котором с ужасом обнаруживает «безответного жителя» - мертвеца, накрытого саваном:

В избушке гроб; накрыт

Белою запоной;

Спасов лик в ногах стоит;

Свечка пред иконой...

Ах! Светлана, что с тобой?

В чью зашла обитель?

Страшен хижины пустой

Безответный житель.

Светлана в страхе ждёт утра, потому что только божий свет может принести избавление от злых сил. И тут к ужасу девушки «мертвец зашевелился». В самую напряжённую минуту Светлана находит в себе силы сделать самое главное:

Пред иконой пала в прах,

Спасу помолилась;

И с крестом своим в руке

Под святыми в уголке

Робко притаилась.

И Светлану защищает её молитва. В награду за истинную веру, за кротость и терпение Бог спасает девушку. Светлана не погибает в страшном доме - ей на помощь приходит «белоснежный голубок». Это и есть тот самый «ангел-утешитель», к которому Светлана обращалась до гадания и умоляла: «Утоли печаль мою». Это и есть добрый посланник небес «с светлыми глазами». Эпитет «светлый» говорит о чистоте и святости ангела. Он хранит Светлану:

Белоснежный голубок

С светлыми глазами,

Тихо вея, прилетел,

К ней на перси тихо сел,

Обнял их крылами…

Так добро противостоит злу и побеждает его:

Встрепенулся, развернул

Легкие он крилы;

К мертвецу на грудь вспорхнул…

В.А. Жуковский не изображает того, что сделал «белый голубок» с мертвецом. Поэт резко прерывает мистический рассказ о страшной ночи, о событиях, леденящих кровь, пробуждением героини: «Ах! ...и пробудилась».

И всё сразу меняется. Страшные сны, сулящие Светлане смерть и горе, забыты. Солнечный свет, крик петуха, звон колокольчика резко контрастируют с мрачным сновидением. Мир снова залит светом, а самое главное - девушка встречается со своим женихом, который возвращается к ней живым и здоровым:

Чу!.. в дали пустой гремит

Колокольчик звонкий;

На дороге снежный прах;

Мчат, как будто на крылах,

Санки кони рьяны;

Ближе; вот уж у ворот;

Статный гость к крыльцу идёт…

Кто?.. Жених Светланы.

В финале баллады мы узнаём, что девушка на самом деле заснула в тот момент, когда села перед зеркалом погадать. Таинственная история оказалась страшной сказкой, приснившейся героине. На яву к ней на самом деле вернулся друг, и в его глазах была всё та же любовь, что и прежде. Сон оказался лишь отражением страхов Светланы.

В произведении В.А. Жуковского счастливый конец: героев ожидает свадебный пир. Такая концовка напоминает скорее русскую народную сказку, а не балладу.

По мнению автора, человек не только должен проявлять покорность и смирение перед враждебными ночными силами, он создан для счастья:

О! не знай сих страшных снов

Ты, моя Светлана...

Будь вся жизнь ее светла,

Будь веселость, как была,

Дней ее подруга.



Итак, основой сюжета является мистический сон главной героини - Светланы. И именно в этом заключена особенность композиции баллады В.А. Жуковского. Произведение автор строит на антитезе - противопоставлении добрых сил злым, сна - действительности. В балладе «несчастье» - это всего лишь «лживый сон, счастье - пробуждение».

Композиция баллады позволяет В.А. Жуковскому добиться реалистического эффекта. Страшный сон находится в «жизненной» рамке, полной достоверных подробностей: в начале - сцены гадания, в финале - приезд жениха. «Жизненная» рамка окрашена радостными и светлыми эпитетами: «звонкий», «статный», «сладостный», «милый». Мрачное настроение сна (он находится «внутри» этого кольца-рамки) создаётся эпитетами иного рода: «унылый», «одинокий», «чёрный», «страшный».









































СОН КАК ПРЕДСКАЗАНИЕ БУДУЩЕГО

(роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»)

- Где мы были, дон Хуан? Это был сон? Или гипнотическое состояние?

- Это был не сон, - ответил он. - Это было пророчество…

Карлос Кастанеда, «Искусство сновидения».

«Евгений Онегин» является выдающимся произведением А. С. Пушкина, в котором он выступил новатором во многих отношениях, используя различные средства художественной выразительности. В частности, он применил один из распространённых в литературе приёмов - использование сна.

Мир сна в «Евгении Онегине» необычайно широк. Мы находим в романе А.С. Пушкина сны и сновидения, состояние дрёмы (полусна) и бессонницы, смешение сна и яви. Например: «Что ж мой Онегин? Полусонный // В постелю с бала едет он: // А Петербург неугомонный // Уж барабаном пробуждён» (1, XXXV); «Спокойно спит в тени блаженной // Забав и роскоши дитя» (1, XXXVI); «Читаю мало, долго сплю» (1, LV); «Там ужин, там и спать пора» (2, XXXIV); «Её постели сон бежит» (4, XXIII); «Онегин мой // Один уехал спать домой» (6, I); «Улыбкой ясною природа // Сквозь сон встречает утро года» (7, I); «С тех пор, как юная Татьяна / И с ней Онегин в смутном сне» (8, L); «Любви пленительные сны» (3, III); «И мысль его была ясна, // Как сон младенца» (2, X); «И в сладостный, безгрешный сон // Душою погрузился он» (4, XI); «И бесконечный котильон // Её томил, как тяжкий сон» (6, I).



Но всё же самую важную роль сон играет в раскрытии образа Татьяны. Исследователь-пушкинист Гершензон замечательно сказал: «Весь «Евгений Онегин» - как ряд открытых светлых комнат, по которым мы свободно ходим и разглядываем всё, что в них есть. Но вот в самой середине здания - тайник; дверь заперта, мы смотрим в окно - внутри только загадочные вещи. Это «сон Татьяны» ... Пушкин спрятал здесь самое ценное, что есть в доме, или, по крайней мере, самое заповедное.... Сон Татьяны, несомненно, зашифрован в образах; чтобы прочитать его, надо найти ключ шифра».

Цель моей работы - расшифровать, «что сей сон значит» и для романа, и для Татьяны, и для самого А.С. Пушкина.



Сну Татьяны предшествуют пейзажные зарисовки, описывающие природу в святки («морозна ночь, всё небо ясно...»), а также святочные гадания девушек на женихов. Похожую ситуацию мы видели в балладе В.А. Жуковского «Светлана». Сходство видно ещё и в том, что Татьяна собиралась ворожить, но «стало страшно вдруг» ей. Она ложится спать и видит «чудный сон». Но такой же фантастический сон видела и героиня В.А. Жуковского, когда нечаянно уснула во время гадания (ворожбы). Но если кошмарный сон Светланы заканчивается счастливым пробуждением и не оказывает никакого негативного влияния на последующую жизнь героини (наоборот, всё завершается свадьбой), то сон Татьяны - зловещий знак её судьбы. Сновидение Татьяны - вещее (в творчестве А.С. Пушкина не раз встречались такие сны: например, Гринёв в пророческом сне видел Пугачёва), это предсказание будущего, предсказание скорой гибели Ленского от руки Онегина.

Другие исследователи творчества А.С. Пушкина отмечают близость сна Татьяны со сном Софьи из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Даже лексика и тональность в обоих сновидениях в чём-то совпадают: «...рев, хохот, свист чудовищ...»



Что снится Татьяне? Она идет через зимний лес по снеговой поляне. Перед ней - бурный поток, через который переброшен шаткий мостик:

Ей снится, будто бы она

Идёт по снеговой поляне,

Печальной мглой окружена;

В сугробах снежных перед нею

Шумит, клубит волной своею

Кипучий, темный и седой

Поток, не скованный зимой…

Медведь помогает ей перебраться через ручей. Она убегает от медведя. Он настигает Татьяну, несёт её на руках и кладёт на порог убогой хижины.

В хижине, куда затем попадает Татьяна, - веселье (яркий свет, «крик и звон стакана»). Но А.С. Пушкин сразу говорит: «Как на больших похоронах», что и не предвещает героине ничего хорошего, и одновременно намекает на нечистую силу. Действительно, пируют там страшные чудища: «один в рогах с собачьей мордой», «другой с петушьей головой», «ведьма с козьей бородой», «карла с хвостиком» и т.д. Но главное, кроме них, Татьяна видит и того, кто «мил и страшен ей», - Евгения, причём в роли «хозяина» (все ему подчиняются, он сидит во главе стола), атамана шайки нечисти, который затем убивает Ленского. Когда монстры видят девушку, они пытаются притязать на неё. Но Онегин объявляет её своей.

Евгений в этот миг обрисован самыми мрачными красками: он и лихой молодец, и предводитель шайки домовых, и отражение героев сентиментальных романов, любимых книг Татьяны:

Или Мельмот, бродяга мрачный,

Иль Вечный жид, или Корсар,

Или таинственный Сбогар.

Во сне Татьяны Онегин повторяет даже некоторые жесты этих книжных героев: он «взорами сверкает», «дико… очами бродит». Когда же Евгений увлекает её в угол и «клонит голову свою к ней на плечо», он становится похож на Вампира, питающегося кровью прекрасных женщин, которых он любит.

В этот момент входят Ольга и Ленский. Ленский и Онегин страшно спорят. Онегин поражает Ленского ножом. Таков «сон Татьяны».

Кстати, другая часть пятой главы посвящена именинам Татьяны, которые по описанию тесно связаны с её сном. Гости, съехавшиеся на праздник, удивительно напоминают адских созданий из сна. Так, например, «уездный франтик Петушков» похож на «другого с петушьей головой». А остальные - «Буянов, в пуху, в картузе с козырьком», «Флянов… обжора, взяточник и шут», «мосье Трике… в очках и в рыжем парике» - настолько нелепы и смешны, что похожи на описания «домовых». Известный пушкинист Д.Д. Благой писал: «Во сне Татьяны - в нарочитом искажении, в чудовищных гротесках поэт зарисовывает мелкопоместное дворянство, которое несколькими строками позднее предъявляет в его собственном, почти не уступающем ему (сну) виде - в шумной галерее карикатур, съехавшихся целыми семьями на «веселый праздник именин» к Лариным».

В хижине из сна - «лай, хохот, пенье, свист и хлоп, людская молвь и конский топ», у Татьяны - «толкотня», «тревога», «лай мосек», «чмоканье девиц», «шум», «хохот», «давка», «шарканье гостей». Во сне героини мы слышим «крик и звон стакана», а на именинах - «рюмок звон», там тоже «никто не слушает» и все «кричат». Как и на шабаше в хижине, на именинах Татьяны Онегин вновь проявляет свою демоническую сущность: сердитый на весь мир, он решает «отмстить» Ленскому и заигрывает с Ольгой. К чему привело это кокетство - мы все хорошо знаем.

Итак, в день именин самой светлой героини романа А.С. Пушкина совершается вакханалия самых чёрных сил зла. Кстати, эпиграф, взятый автором к этой главе из баллады В.А. Жуковского, тоже говорит об этом: светлая героиня (Светлана) - «страшные сны».

Почему же исследователи творчества А.С. Пушкина в один голос называют сон Татьяны пророческим? Потому, что он практически во всём предвещает события «дальнего» и «ближнего» будущего в романе.

  1. Прежде всего, в нём предсказаны ссора между Онегиным и Ленским и убийство Ленского. Наяву Ленский погибает на дуэли через два дня после сна.

  2. Здесь же предсказано замужество Татьяны. Еще знаменитый русский филолог А.А. Потебня объяснял переправу через незамерзающий ручей как предсказание брака, традиционное в русской свадебной символике. Но брака несчастливого, не по любви, а по принуждению. Татьяна во сне «…от косматого лакея не может убежать никак…Она бесчувственно-покорна, не шевельнётся, не дохнёт». В финале романа: «Но я другому отдана; Я буду век ему верна».

  3. Во сне Татьяна сначала незаметна чудищам, собравшимся в хижине, потом все монстры притязают на неё: «Явилась дева… Всё указует на неё и все кричат: «Моё! моё!» В седьмой главе романа московское общество, подобно чудищам, сначала не обращает внимания на провинциальную Татьяну. В восьмой же главе она - центр всеобщего внимания, интереса и восхищения:

К ней дамы подвигались ближе;

Старушки улыбались ей;

Мужчины кланялися ниже,

Ловили взор её очей;

Девицы проходили тише

Пред ней по зале: и всех выше

И нос и плечи подымал

Вошедший с нею генерал

Итак, вещий сон Татьяны действительно можно назвать пророческим. Неспроста он расположен в пятой главе - ровно посередине романа. Сон этот определяет дальнейшее развитие событий в жизни героев и предвещает всем несчастливое будущее: Ленскому - гибель на дуэли, «бедной Тане» - печаль от разлуки с Онегиным, замужество (опять же несчастливое, не по любви) и жизнь в свете, где героине будет всё немило. Сон Татьяны создаёт атмосферу тревоги и заставляет читателей сопереживать героям произведения.













ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы узнали, что сон - это удивительное, до сих пор не познанное в полном объёме, средство раскрытия самых глубоких и сокровенных основ душевного склада героя, это ключ к пониманию его души, его сущности. Поэтому сон играет большую роль в русской, а также в зарубежной литературе. А задолго до появления письменной литературы с помощью сновидений древние греки и славяне пытались объяснить многие непонятные явления окружающего мира

Со времён древнерусской литературы сны предупреждали об опасностях, служили знамениями, оказывали помощь, наставляли на правильный путь, давали отдых и одновременно искушали, испытывали и ставили перед сложным выбором.

Начиная с литературы эпохи классицизма, авторы стали использовать сон для создания таинственной атмосферы, для объяснения причин тех или иных поступков персонажей, для передачи их эмоционального состояния.

Кроме того, художественный приём сновидения писатели и поэты применяли для усиления фантастического, мистического, а иногда и сатирического эффекта.

Проанализировав четыре книги, написанные в эпохи классицизма, романтизма и реализма, мы пришли к выводу, что функции сна в произведениях Н.А.Радищева и А.С. Грибоедова, В.А. Жуковского и А.С. Пушкина были весьма различны и подчинялись, прежде всего, тем задачам, которые ставили перед собой авторы.

Так, в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» сон предвещает Татьяне два «будущих»: сначала то, в котором она выходит замуж, затем - накануне её пробуждения - «ближнее», в котором Онегин убивает Ленского.

Сон может служить и средством попытки литературного героя оправдаться. В комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» Софья, одна из главных героинь пьесы, придумывает сон, чтобы не рассердить своего грозного отца, скорого на расправу. Кроме того, в этом вымышленном сновидении заметны не только черты характера Софьи, но и её «тайные» намерения.

В книге А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» сон стал главным средством выражения идеи автора о более гуманном отношении господ к нищим мужикам, о необходимости пробуждения в человеке чувства сострадания, сопереживания к нуждающимся в помощи людям. Используя аллегоричную (иносказательную) форму сна, писатель-гуманист критикует людей, олицетворяющих власть, - создателей законов бесчеловечного общества, основанного на угнетении человека человеком.

Последнее литературное произведение, которое доказало нашу версию о различных функциях сна, - баллада В.А. Жуковского «Светлана». Это произведение автор строит на антитезе: противопоставлении добрых сил злым, сна - действительности. В какой-то момент мы даже наблюдаем, что тонкая грань между явью и сном вообще стирается, и мы вместе со Светланой путешествуем по необъятным просторам её фантастического видения. Но, в конце концов, страшный сон оказывается лишь отражением страхов Светланы, и девушка встречается со своим женихом, который возвращается к ней живым и здоровым.

Так чем же уникальны сны? Сновидения, по моему мнению, вбирают в себя все три времени: показывают картины прошлого, настоящего и будущего, раздвигая тем самым пространственно-временные границы текста.

Сны и видения исключительно важны для понимания движения сюжета и развития ключевых образов литературных произведений, они всегда что-то «предвещают» и нуждаются в расшифровке, поэтому и вызывают большой интерес у читателей.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

  1. Амелина Е.В. Готовимся к экзамену по литературе. - М.: Оникс; Мир и образование, 2007.</</p>

  2. Буслакова Т.П.Русская литература XIX века: Учебный минимум для абитуриента. Учеб. пособие. -М.: Высш. шк., 2001. - 574с.

  3. Виницкий И.Ю. 50 вопросов о 50 персонажах русской литературы XVIII - первой трети XIX веков. - М.: Московский культурологический лицей, 1997.

  4. Воздушный корабль: Литературные баллады. - М.: Правда, 1986.

  5. Все герои произведений русской литературы: Школьная программа: Словарь-справочник. - М.: Олимп, 2002.

  6. Долинина Н. Прочитаем «Онегина» вместе. - Л.: Детская литература, 1971.

  7. ЕГЭ 2009: Литература: Справочник. - М.: Эксмо, 2009.

  8. Матюшенко Л.И., Матюшенко А.Г. Учебное пособие по истории русской литературы XIX века. - М.: МАКС Пресс, 2009.

  9. Монахова О.П., Малхазова М.В. Русская литература XIX века. В 3 ч. Часть 1. - М.: Марк, 1995.

  10. Онегинская энциклопедия: В 2 т. / Под общ. ред. Н.И. Михайлова. - М.: Русский путь, 1999. - 576 с.

  11. Пушкин А.С. Стихотворения. Поэмы. Сказки. «Евгений Онегин». - М: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1999. - 640 с.

  12. Русская литература XIX - XX веков: В двух томах. Т. 1: Русская литература XIX века: Учебное пособие для поступающих в вузы. - М.: Изд-во Моск. ун-та. 2001.

  13. Словарь литературных персонажей: Русская литература: XVIII - середина XIX вв. - М.: Московский лицей, 1997.

  14. Словарь литературных персонажей / Ред.-сост. Мещеряков В.П. - Смоленск: Русич, 2001. - 624 с.

  15. Фомичев С.А. Грибоедов: Энциклопедия. - СПб: Нестор-История, 2007.

  16. Энциклопедия литературных героев. - М.: Аграф, 1997.



Тынянов Ю.Н. О композиции «Евгения Онегина» // Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977. - С.58

Лотман Ю.М. Своеобразие художественного построения «Евгения Онегина» // В школе поэтического слова. - М., 1988. - С.85

Тархова Н.А. Сны и пробуждения в «Евгении Онегине» // Болдинские чтения. - Горький, 1982;

В. Белинский. Избранные сочинения, ГИХЛ, М.-Л., 1949.

6. Ю. Лотман. Роман Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий, Ленинград, «Просвещение», 1983.

7. В. Набоков. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина, Ред. и перевод А.Н. Николюкина, М.,: НПК Интелвак, 1999.

8. В. Пропп, Исторические корни волшебной сказки. Изд-во Ленинградского Университета, Ленинград, 1986.

9. «Словарь языка Пушкина», т.II, М.,1957.





1. Афанасьев: Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1994.

2. Балов А. Сон и сновидения в народных верованиях. (Из этнографических материалов, собранных в Ярославской губернии) // Живая старина. 1891. Вып. IV. С. 210.

4. Даль В.И. Пословицы русского народа. В 2-х т. М., 1994.

5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1994.

6. Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. М., 1994.

7. Лосев: Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1995.

8. Лотман: Лотман Ю.М. "Евгений Онегин". Комментарий/ Лотман Ю.М. Пушкин. С.-Петербург, 1995.

9. Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2-х т. М., 1992.













 
 
X

Чтобы скачать данный файл, порекомендуйте его своим друзьям в любой соц. сети.

После этого кнопка ЗАГРУЗКИ станет активной!

Кнопки рекомендации:

загрузить материал