Литературной композиции «Поэзия Серебряного века»

С Ц Е НА Р И Й

Литературной композиции «Поэзия Серебряного века»



Ведущий: Сегодня мы собрались в этом зале, чтобы поговорить об удивительном явлении в русской литературе - поэзии «Серебряного века». Поэзии первых двух десятилетий прошлого века, вместивших в себя три революции и гражданскую войну.

Начало века дало такое количество талантливых поэтов, что число их можно было сравнить с россыпью сотен звёзд на чёрном бархате ночного неба. Сегодня мы с вами побываем в самом модном поэтическом салоне начала прошлого века, основали который поэтическая семья: Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус.

Звучит музыка, на сцену выходят поэты и поэтессы. Здороваются друг с другом, кто-то садится, кто-то встаёт рядом, образуют группки, общаются .По мере действия идёт небольшое перемещение по сцене, так как читающие иногда выходят на авансцену или выходят вообще . Выходит З.Гиппиус и здороваясь с каждым, как бы представляет его зрителю.

З.Гиппиус: Добрый вечер, господа! Я рада видеть всех вас у себя.

Какое созвездие в национальной стихийной галактике: Анечка Ахматова и Николай Гумилёв, О! Наша молодёжь, рекомендую: Марина Цветаева. Волошин вы тоже здесь - очень рада. Здравствуйте, король поэтов - Игорь Северянин. А давайте послушаем Осипа Мандельштама!

Мандельштам: Смутно дышашими листьями

Чёрный ветер шелестит

И трепещущая ласточка

В чёрном небе круг чертит.



Тихо спорят в сердце ласковом

Умирающем моём.

Наступающие сумерки

С догорающим лучом

И над лесом вечереющим

Стала медная луна,

Отчего так мало музыки

И такая тишина?

Гиппиус: Музыка, где музыка?



Звучит танго «Брызги шампанского» на сцене танцует пара.

После танца на авансцену выходит с бокалом в руке И.Северянин.

Северянин: Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Удивительно вкусно, искристо, остро!

Весь я в чём-то норвежском!

Весь я в чём-то испанском!

Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрёкот аэропланов! Беги автомобилей!

Вертопросвист экспрессов! Крыролёт буеров!

Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!

Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!

В группе девушек нервных,

В остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс.

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы в Нагасаки! Из Нью-Йорка на Марс!

Маяковский (из зала): Какая пошлость! Томная сливочная тянучка

Гиппиус: Не обращайте внимания на этого творца «Пощёчины общественного вкуса» лучше послушаем влюблённую парочку Гумилёва и Ахматову. Просим, просим! Прочтите нам своего «Жирафа».

Гумилёв проходит к стулу Ахматой и читает, обращаясь к ней тихо и проникновенно

Гумилёв: Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд

И руки особенно тонки, колени обняв.

Послушай, далёко, далёко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,

И шкуру его украшает волшебный узор,

С которым равняться осмелится только луна,

Дробясь и качаясь на влаге широких озёр.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,

И бег его плавен, как радостный птичий полёт.

Я знаю, что много чудесного видит земля,

Когда на закате он прячется в мраморный грот.





Я знаю весёлые сказки таинственных стран

Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,

Но ты слишком долго вдыхала тяжёлый туман,

Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,

Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…

Ты плачешь? Послушай…далёко на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Ахматова:

Было душно от жгучего света,

А взгляды его - как лучи,

Я только вздрогнула: этот

Может меня приручить.

Наклонился - он что-то скажет.

От лица отхлынула кровь.

Пусть камнем надгробным ляжет

На жизни моей любовь.

Не любишь, не хочешь смотреть?

О, как ты красив, проклятый.

И я не могу взлететь,

А с детства была крылатой.

Мне очи застит туман,

Сливаются вещи и лица,

И только красный тюльпан,

Тюльпан у тебя в петлице.

Исполняется романс на стихи Цветаевой «Мне нравится…»



Катя: Слова и строки выстраиваются в ряд, и как бы уносятся на музыкальной волне. В беззвучной тишине возникают образы, в которые сливались горечь и восторг, безысходная тоска и радостное изумление перед чудом красоты.

Гиппиус: О чём вы пишите?

Катя: О том, что происходит в вашем салоне.

Гиппиус: А кто вы?

Катя: Я представляю газету «Красный Октябрь», зовут меня - Катерина.

Гиппиус: А что вы здесь делаете?

Катя: Я слушаю прекрасные стихи и стараюсь, чтобы о них узнали миллионы моих читателей. Вот послушайте:

Я - изысканность русской медлительной речи,

Предо мною другие поэты - предтечи.

Я впервые открыл в этой речи уклоны,

Перепевные, гневные, нежные звоны.

Я - внезапный излом,

Я - играющий гром,

Я - прозрачный ручей,

Я - для всех и ничей…

Вечно юный, как сон,

Сильный тем, что влюблён

И в себя, и в других,

Я - изысканный стих.



Гиппиус: О! Вы прочли стихи Кости Бальмонта - этого Паганини стиха, приятно, что вы о нём знаете.

Катя: Я знаю многих и сегодня хочу представить вам скромного, но очень талантливого крестьянского поэта Сергея Есенина, попросим почитать его свои стихи.

Есенин: Гей ты, Русь моя родная,

Хаты - в ризах образа.

Не видать конца и края -

Только синь сосёт глаза.

Потонула деревня в ухабинах,

Заслонили избёнки леса

Только видно на кочках и впадинах

Как синеют кругом небеса.



Никнут шёлковые травы,

Пахнет смолистой сосной.

Ой, вы, луга и дубравы, -

Я одурманен весной.

Я люблю над покосной стоянкою

Слушать вечером гуд комаров.

А как грянут ребята тальянкою,

Выйдут девки плясать у костров.

Русский танец

Гиппиус: Гармония звуков только в музыке и поэзии.

Цветаева: Согласна, особенно в его стихах.

Цветаева: Имя твоё - птица в руке.

Имя твоё - льдинка на языке.

Одно-единственное движенье губ.

Имя твоё - пять букв.

Мячик, пойманный на лету.

Серебряный леденец во рту.

Имя твоё - ах, нельзя!

Имя твое - поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных глаз.

Имя твоё - поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток.

С именем твоим - сон глубок.



Блок: Я знаю, Марина, о ком ты говоришь. Это же Блок, я прочту самое любимое мною его стихотворение (Выходит на авансцену)

Ты как отзвук забытого гимна

В моей чёрной и дикой судьбе.

О, Кармен, мне печально и дивно,

Что приснился мне сон о тебе.

Вешний трепет, и лепет, и шелест,

Непробудные, дикие сны,

И твоя одичалая прелесть -

Как гитара, как бубен весны!

И проходишь ты в думах и грёзах,

Как царица блаженных времён,

С головой утопающей в розах,

Погружённая в сказочный сон,

Спишь, змеёю склубясь прихотливой,

Спишь в дурмане и видишь во сне.

Даль морскую и берег счастливый

И мечту недоступную мне.

Видишь дым? Беззакатный и жгучий,

И любимый, родимый твой край,

Синий-синий, певучий-певучий,

Неподвижно-блаженный, как рай.

В том краю тишина бездыханна,

Только в куще сплетённых ветвей

Дивный голос твой, низкий и странный,

Славит бурю цыганских страстей.



Волошин: Это стихотворение напомнило о другом, тоже об Испании, которое написал Волошин, разрешите прочестьИз страны, где солнца свет

Льётся с неба, жгуч и ярок,

Я привёз тебе в подарок

Пару звонких кастаньет.

И когда Париж огромный

Весь оденется в туман,

В мутный вечер на диван

Лягу я в мансарде тёмной.

И напомнят мне оне

И волны морской извивы,

И дрожащий луч на дне,

И извилистый ствол оливы.

Вечер в комнате пустой,

Силуэт седой колдуньи

И красавицы плясуньи

Стан и гибкий и живой. (Начинает тихо звучать музыка)

Танец быстрый, голос звонкий,

Грациозный и простой,

С этой южной, с этой тонкой

Стрекозиной красотой.

И танцоры идут в ряд,

Облитые красным светом,

И гитары говорят

В такт трескучим кастаньетам.

Испанский танец



Гиппиус: Изнемогаю от усталости

Душа изранена, в крови…

Ужели нет над нами жалости,

Ужель над нами нет любви.

Мы исполняем волю строгую.

Как тени, тихо, без следа

Неумолимою дорогою

Идём - неведомо куда.

Без рокота, без удивления,

Мы делаем, что хочет Бог.

Он создал нас для вдохновения

И полюбить, создав, не смог.

Мы падаем, толпа бессильная,

Бессильно веря в чудеса,

А сверху, как плита могильная,

Слепые давят небеса.

Из зала выходит Маяковский и обращается к сидящим на сцене.

Маяковский: Пока вы выкипячиваете,

рифмами пиликая,

Из любвей и соловьёв

какое-то варево,

Улица корчится безъязыкая

ей нечем кричать и

разговаривать.

Выньте, гулящие,

руки из брюк,

Берите камень,

Нож или бомбу,

А если у которых нету рук -

Пришёл чтоб

и бился лбом бы.

Ведущий: Уже прозвучал революционный набат. Разгорался пожар революции и гражданской войны. На улицах пели:

Смело, мы в бой пойдём

За власть Советов,

И как один умрём

В борьбе за это.

Пауза, звучит «Реквием» Моцарта.

Гиппиус(вставая): Умерла в дали от родины Зинаида Гиппиус

Гумилёв: Расстрелян Николай Гумилёв

Северянин: Умер на чужбине Игорь Северянин и Константин Бальмонт

Цветаева: Повесилась Марина Цветаева.

Блок: Умер от нервного истощения Александр Блок

Ахматова: Муж расстрелян, сын - узник ГУЛАГа, сама подверглась гонениям Анна Ахматова.

Мандельштам: Умер в застенках ГУЛАГа Осип Мандельштам.

Есенин: Повесился Сергей Есенин

Маяковский: Застрелился Владимир Маяковский.

Катя: Всё творчество этих замечательных поэтов было проникнуто одной большой любовью - любовью к Родине, вот как писал Константин Бальмонт:

Есть в русской природе усталая нежность,

Безмолвная боль затаённой печали,

Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,

Холодная высь, уходящие дали.

Сестра моя и мать! Жена моя Россия…

Мне не в чем каяться, Россия, пред тобой,

Не предавал тебя ни сердцем, ни душой.

Мандельштам:

Я от жизни смертельно устал

Ни чего от неё не приемлю,

Но люблю мою бедную землю

От того, что другой не видал.



Цветаева: Облака вокруг, купола вокруг,

Надо всей Москвой, сколько хватит рук.

И льётся аллилуйя в бескрайние поля,

А в грудь тебя целует московская земля.

Есенин: Если кликнет рать святая:

Кинь ты Русь, живи в раю,

Я скажу: не надо рая,

Дайте родину мою.



Ведущий: Евгений Евтушенко утверждал: « Поэт в России больше чем поэт, он отраженье века своего» Страшный и прекрасный 20-й век, подаривший нам сокровищницу серебряных поэтов.