Стихотворения и дополнительный материал к презентации 'Урок мужества, посвящённый Дню Победы' (9-11 класс)

Он вчера не вернулся из боя

В.Высоцкий

Почему все не так? Вроде - все как всегда:

То же небо - опять голубое,

Тот же лес, тот же воздух и та же вода...

Только - он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас

В наших спорах без сна и покоя.

Мне не стало хватать его только сейчас -

Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,

Он всегда говорил про другое,

Он мне спать не давал, он с восходом вставал, -

А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, - не про то разговор:

Вдруг заметил я - нас было двое...

Для меня - будто ветром задуло костер,

Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалась, словно из плена, весна,

По ошибке окликнул его я:

"Друг, оставь прикурить!" - а в ответ - тишина...

Он вчера не вернулся из боя.

Наши мертвые нас не оставят в беде,

Наши павшие - как часовые...

Отражается небо в лесу, как в воде, -

И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время текло - для обоих...

Все теперь - одному, - только кажется мне -

Это я не вернулся из боя.

От нас уходят ветераны

Закончив трудный путь земной,

Как много их мы потеряли,

Людей повенчанных с войной,

Тех, кто судьбу войною мерил

Победу кровью обагрил,

Пройдя огонь, вдыхая пепел,

Нам мир и счастье подарил.

От нас уходят ветераны

И мы скорбим у их могил,

Но поднимает память знамя

О тех, кем в жизни дорожил,

О тех, кто шёл в свинцовый ветер,

Кто знал потерь солёный вкус,

Кто от рассвета до рассвета

Нёс на себе тяжёлый груз.

Кто в том аду военных будней

Не отводил от горя глаз.

И в час, когда нам будет трудно,

Вы нам поможете не раз!

От нас уходят ветераны

Их место нам не заменить,

Но пусть горит в нас неустанно

Одно желание - любить!

Любить всем сердцем беззаветно

Свою Отчизну навсегда

И освещать победным светом

Их трудный путь через года,

Тех, кто ушёл, но нам оставил,

И нам живущим завещал

Хранить их воинскую славу,

Как самый ценный капитал.

От нас уходят ветераны,

Их с каждым днём редеет строй,

И их страдания и раны

Мы понесём теперь с тобой…

Через года, через забвенье

Тяжёлой ношей подвиг их

Мы понесём для поколений

Ещё неведомых, иных!

Александр Петрович Межиров (1923-2009). «ПРОСЫПАЮСЬ И КУРЮ...»

Просыпаюсь и курю...

Засыпаю и в тревожном

Сне

о подлинном и ложном

С командиром говорю.

Подлинное - это дот

За берёзами, вон тот.

Дот как дот, одна из точек,

В нём заляжет на всю ночь

Одиночка-пулемётчик,

Чтобы нам ползти помочь.

Подлинное - непреложно:

Дот огнём прикроет нас.

Ну, а ложное - приказ...

Потому что всё в нём ложно,

Потому что невозможно

По нейтральной проползти.

Впрочем... если бы... сапёры...

Но приказ - приказ, и споры

Не положено вести.

Жизнью шутит он моею,

И, у жизни на краю,

Обсуждать приказ не смею,

Просыпаюсь и курю...

Памяти 13 миллионов детей, погибших во

Второй мировой войне

Тринадцать миллионов детских жизней

Сгорело в адском пламени войны.

Их смех фонтанов радости не брызнет

На мирное цветение весны.

Мечты их не взлетят волшебной стаей

Над взрослыми серьезными людьми,

И в чём-то человечество отстанет,

И в чём-то обеднеет целый мир.

Тех, кто горшки из глины обжигают,

Хлеба растят и строят города,

Кто землю по-хозяйски обживают

Для жизни, счастья, мира и труда.

Без них Европа сразу постарела,

На много поколений недород

И грусть с надеждой, как в лесу горелом:

Когда ж подлесок новый станет в рост?

Им скорбный монумент воздвигнут в Польше,

А в Ленинграде - каменный Цветок,

Чтоб в памяти людей остался дольше

Прошедших войн трагический итог.

Тринадцать миллионов детских жизней -

Кровавый след коричневой чумы.

Их мертвые глазёнки с укоризной

Глядят нам в душу из могильной тьмы,

Из пепла Бухенвальда и Хатыни,

Из бликов пискаревского огня:

"Неужто память жгучая остынет?

Неужто люди мир не сохранят?"

Не со школьным фартучком -

С взрослыми обидами,

Словно бы по карточкам

Детство было выдано.

Радость перечитана

С каждой новой книжкою.

Даже месяц дразнится

Лунною коврижкою.

Маленькие, маленькие...

Не могли знать боя мы.

Но за школьной партою

Были мы героями.

На пустой желудок

Лишь герой и сможет

Апельсины с яблоками

Складывать и множить.

Да еще и правильно,

Да еще и на "пять"...

Да еще при этом

Даже не заплакать.

(Римма Казакова)

Детям, пережившим ту войну,

Поклониться нужно до земли!

В поле, в оккупации, в плену,

Продержались, выжили, смогли!

У станков стояли, как бойцы,

На пределе сил,

но не прогнулись

И молились, чтобы их отцы

С бойни той немыслимой вернулись.

Дети, что без детства повзрослели,

Дети, обделенные войной,

Вы в ту пору досыта не ели,

Но честны перед своей страной.

Мерзли вы в нетопленных квартирах,

В гетто умирали и в печах.

Было неуютно, страшно, сыро,

Но несли на слабеньких плечах

Ношу непомерную, святую,

Чтоб скорее мира час настал.

Истину познавшие простую.

Каждый на своем посту стоял.

Девочки и мальчики войны!

На земле осталось вас немного.

Дочери страны! Ее сыны!

Чистые пред Родиной и Богом!

В этот день и горестный, и светлый,

Поклониться от души должны

Мы живым и недожившим детям

Той большой и праведной войны!

Мира вам, здоровья, долголетья,

Доброты, душевного тепла!

И пускай нигде на целом свете

Детство вновь не отберет война!

Константин Яковлевич Ваншенкин (1925-2012). «ЗЕМЛИ ПОТРЕСКАВШЕЙСЯ КОРКА...»

Земли потрескавшейся корка.

Война. Далёкие года...

Мой друг мне крикнул:

- Есть махорка?..

А я ему:

- Иди сюда!..

И мы стояли у кювета,

Благословляя свой привал,

И он уже достал газету,

А я махорку доставал.

Слепил цигарку я прилежно

И чиркнул спичкой раз и два.

А он сказал мне безмятежно:

- Ты сам прикуривай сперва...

От ветра заслонясь умело,

Я отступил на шаг всего,

Но пуля, что в меня летела,

Попала в друга моего.

И он качнулся как-то зыбко,

Упал, просыпав весь табак,

И виноватая улыбка

Застыла на его губах.

И я не мог улыбку эту

Забыть в походе и в бою

И как шагали вдоль кювета

Мы с ним у жизни на краю.

Жара плыла, метель свистела,

А я забыть не смог того,

Как пуля, что в меня летела,

Попала в друга моего...

Как Ада Занегина - шестилетняя смолянка с двумя косами по плечам...

Уже почти не осталось тех, кто помнит прошлую войну. Совсем мало тех, кто воевал, они уходят с каждым днем, каждым мгновением. Но все еще есть те, кто был в то время совсем детьми. Кто тоже работал у станков на победу, кто отдавал для армии последнее.

- Мне очень хотелось на фронт - но не было солдатского ремня. И я у всех его выпрашивала… Она даже толком не помнит этого сама: ей было 5 лет в начале войны! Мама, Полина Терентьевна, потом рассказывала про ремень, про отца-танкиста, ушедшего на фронт в первый день войны, про эвакуацию на Урал: мама-врач везла под своим началом сотню детдомовских детей.
«И никто не заболел, не умер, не завшивел»… Что она запомнила сама? Буржуйку в вагонах, единственную табуретку - вся обстановка - в пристройке, где они поселились в Марьяновке Омского края, несколько чёрно-белых фотографий в сумке - весь скарб. «Тогда, в войну, я первый раз попробовала шоколад: принёс раненый солдат, которого мама лечила». Помнит, как собирали с мамой на фронт посылки с варежками и носками. Как был до войны у неё любимый поросёнок - игрушка в чемоданчике - и как в бомбёжку на Смоленщине и поросёнок, и чемоданчик остались под огнём. «И больше у меня ничего не было». Ада копила на куклу. Складывала копеечки, что перепадали от мамы.

А купила танк. Однажды в «Омской правде» вышла маленькая заметка в рубрике «Почта наших читателей». Она тогда уже читала по слогам… И писала, слюнявя карандаш: «Я Ада Занегина. Мне 6 лет. Пишу по-печатному. Гитлер выгнал меня из города Сычёвка Смоленской области. Я хочу домой. Я собрала на куклу 122 рубля 25 копеек. А теперь отдаю их на танк. Дорогой дядя редактор! Напишите всем детям, чтобы они тоже свои деньги отдали на танк. И назовём его «Малютка». Когда наш танк разобьёт Гитлера, мы поедем домой».

Аду тогда засыпали письмами - валились они и на редакцию «Омской правды». Адик Солодов, 6 лет, писал: «Я хочу вернуться в Киев. Вношу собранные на сапоги деньги - 135 рублей 56 копеек - на строительство танка «Малютка»». Тамара Лоскутова: «Мама хотела купить мне новое пальто и накопила 150 рублей. Я поношу старое пальтишко». Таня Чистякова: «Дорогая незнакомая девочка Ада! Мне только пять лет, а я уже год жила без мамы. Я очень хочу домой, а потому с радостью даю деньги на постройку нашего танка. Скорей бы наш танк разбил врага"
Шура Хоменко из Ишима: «Мне рассказали о письме Ады Занегиной, и я внёс все свои сбережения - 100 рублей - и сдал на 400 рублей облигаций на постройку танка «Малютка». Мой товарищ Витя Тынянов вносит 20 рублей. Пусть наши папы громят фашистов танками, построенными на наши сбережения».

Эти письма, написанные по-печатному, читала Аде вслух мама. Одно было от 20-летнего солдатика, раненного подо Ржевом: из госпиталя он писал о том, что письмо Ады Занегиной вдохнуло в него, обездвиженного, с перебитым позвоночником, жаждущего только скорейшего избавления от мук, новую жизнь - и вот он уже идёт на поправку… Но вскоре - как раз где-то в это время - принял свой последний бой на Курской дуге Адин отец, танкист. Они засобирались домой, на Смоленщину. Поток писем иссяк. В детской памяти затянулась пеленой несбывшаяся кукла, газета, воображаемый танк… Ада забыла и не вспоминала о «Малютке». А через 30 лет тот сам напомнил о себе.

«Ма-лют-ка» было начертано поперёк люка легковесного танка Т-60, что всю его недолгую жизнь служило предметом шуток со стороны мужского состава полка. Ещё бы! «Рулила» им одна из 19 на всю Красную армию женщина-танкистка, Катюша, Катя Петлюк - 151 см ростом! И так прозванная за свои кукольные размеры малюткой, она ещё и управляла танком с таким именем! Ведь всё сбылось: деньги на танк были собраны. Ада пропустила, но в «Омской правде» была и телеграмма, Москва - Омск, срочно: «Прошу передать дошкольникам города Омска, собравшим на строительство танка «Малютка» 160 886 рублей, мой горячий привет и благодарность Красной армии. Верховный главнокомандующий маршал Советского Союза И. Сталин». И назвали его, как она завещала, «Малюткой», и фашистов побили, и вернулись домой… Танк Т-60 сражался на Курской дуге, дошёл до Сталинграда, попал в переплавку, а Катя на память оставила себе танковые часы… И они молча жили в её одесской квартире после того, как отгремели бои…

Ада узнала об этом 30 лет спустя от омских пионеров, которые раскопали эту историю и нашли Аду Занегину уже в Подмосковье, замужем, матерью, доктором. Пригласили в Омск на празднование 30-летия Победы, телеграммой известив о том, что будет присутствовать и механик-водитель «Малютки», некий Е. А. Петлюк. И Ада, черноволосая, стройная, где-то у мамы на Смоленщине навсегда оставившая письма и Адика Солодова, и Тамары Лоскутовой, и других, обомлела, когда в коридоре омской гостиницы её представили «механику-водителю Петлюку»: маленькой, седой, широкоплечей, в строгом английском костюме Екатерине Алексеевне, депутату, сотруднице Одесского ЗАГСа. «Как экспонаты» их возили по городу: администрация, пио¬неры, детские дома… И везде Аде дарили по резиновому пупсу или роскошной кукле, или пластмассовому малышу с пелёнками - искупление за ту игрушку, которой не было в военном детстве… «Две хозяйки танка» - так их называли. Ада ещё несколько раз ездила в Одессу к малютке-танкистке, ходила в оперу и драмтеатр в своём скромном ситцевом костюмчике, не решившись надеть предложенный Екатериной Алексеевной парадный пиджак с плечиками. А по стране ещё раз прошла волна, поднятая когда-то в войну девочкой Адой. По Смоленской области собирали макулатуру - и в город пришло 3 колонны тракторов «Малюток».

По Омску стал колесить построенный на народные деньги троллейбус «Малютка». По Электростали - автобус с этим именем… Перед перестройкой Катя Петлюк, та, что прошла всю войну, умерла от рака. А вот Адель Александровна Воронец, почти 80-летняя пенсионерка, жительница подмосковной Электростали, та, в нижнем ящике серванта у которой лежат письма из 40-х годов - Адика, Тамары и прочих, - жива. У неё один сын, две кошки и три работы: медсанчасть, оптика и подработка. Балкон в её «однушке» - в геранях. «Поездила по Европе, нагляделась на красоту». Поездками маму радует сын. Адель Александровна, Ада, почти не вспоминает войну, не вздрагивает по ночам от разрывающего перепонки послышавшегося звука авианалёта и, только когда попросят, достаёт старые вырезки «Омской правды»… «Забурели люди, не нужна им уже эта война… А мне… мне отрадно, что в Победе есть и моя малая толика». Зачем мы вспоминаем эту историю? Нам показалось важным сейчас, когда уходят последние старики и некому принять у них эстафету памяти, услышать всё это из первых уст, прикоснуться к пороху тех лет. Вот она, девочка, купившая вместо куклы танк. Живая, близкая, тянущая оттуда, из сороковых, ниточку к нам - под пока мирное небо, что над её гераневым балконом. «Я Ада Занегина. Пишу по-печатному…».