Материал к уроку введение в философию в 10 классе Диоген Лаэртский

Диоген Синопский (Диоген из Синопа) ~404 - ~323 до н.э. Древняя Греция «Солнце заглядывает в ямы с навозом, но не оскверняется...»

Диоген из Синопа Древнегреческий философ, критик учения Платона, один из родоначальников школы киников. Его сочинения до нас дошли только в пересказах. По преданию, философ жил в глиняной бочке на афинской площади.

Точнее, вероятно, Диоген жил в глиняном сосуде - пифосе. Эти сосуды обычно имели высоту 1,5 - 2 метра, закапывались в землю и использовались для хранения зерна. Диоген разместил свой пифос на центральной площади города Коринфа и, находясь в нём или же рядом с ним, лёжа давал советы горожанам. Странствуя по Греции, он называл себя гражданином не государства-полиса, а всего космоса - «космополитом»…

Проповедовал аскетизм. По преданию, на вопрос, почему люди подают милостыню нищим и убогим, но не помогают философам, Диоген ответил: «Богатые знают, что бедными и больными они могут стать, но мудрецами - никогда… По другому преданию, когда Диогена спросили, где он будет жить, если украдут его бочку, тот ответил: «Останется ведь место от бочки!»

«Хрисипп и Диоген были первыми авторами - и притом наиболее последовательными и непреклонными, - выразившими презрение к славе». Мишель Монтень, Опыты, М., «Альфа-книга», 2009 г., с. 604.

«Славу Антисфена превзошёл его ученик Диоген.

Это был «молодой человек из Синопа на Эвксине, которого он (Антисфен) невзлюбил с первого взгляда; это был сын менялы с сомнительной репутацией, сидевшего в тюрьме за порчу монеты. Антисфен гнал юношу прочь, но тот не обратил на это внимания. Антисфен побил его палкой, но тот не сдвинулся с места. Ему нужна была мудрость, и он считал, что Антисфен должен ему её дать.

Целью в жизни у него было делать то же, что делал его отец, - «портить монету», но в гораздо более широком масштабе. Он хотел бы портить всю «монету», имеющуюся в мире. Любой принятый штамп фальшив, ложен. Люди со штампом полководцев и царей, вещи со штампом чести и мудрости, счастья и богатства - все это были низменные металлы с фальшивой надписью». Он решил жить, как собака, и поэтому его назвали «киником», что означает «собачий».

Он отвергал все условности, касающиеся и религии, и манер, и одежды, и жилища, и пищи, и приличий. Говорят, что он жил в бочке, но Гилберт Мюррей уверяет, что это ошибка: то был огромный кувшин, какие употреблялись в первобытные времена при погребениях. Он жил, как индийский факир, подаянием. Он заявлял о своём братстве не только со всем человеческим родом, но также и с животными. Он был человеком, рассказы о котором собирались ещё при жизни. Широко известен тот факт, как Александр посетил его и спросил, не хочет ли он какой-либо милости. «Только не заслоняй мне свет», - ответил Диоген.

Учение Диогена никоим образом не было тем, что мы теперь называем циничным, как раз наоборот. Он пламенно стремился к добродетели, в сравнении с которой, как он утверждал, все земные блага ничего не стоят.

Он искал добродетель и моральную свободу в освобождении от желания: будьте безразличными к благам, которыми одарила Вас фортуна, и Вы освободитесь от страха. В этом отношении, как мы увидим, его доктрина была воспринята стоиками, но они не пошли за ним в отказе от прелестей цивилизации.

Диоген считал, что Прометей был справедливо наказан на то, что принёс человеку искусства, породившие сложность и искусственность современной жизни. В этом он напоминает последователей даосизма, Руссо и Толстого, но более устойчив во взглядах, чем они.

Хотя он был современником Аристотеля, его доктрина по своему характеру принадлежит к эллинистическому веку. Аристотель был последним греческим философом, чьё мироощущение было жизнерадостным; после него все философы в той или другой форме проповедовали уход от жизни.

Мир плох, давайте научимся быть независимыми от него. Внешние блага непрочны, они - дары судьбы, а не вознаграждение за наши собственные усилия. Только субъективные блага - добродетель или довольство, достигнутые путем смирения, - прочны, и только они поэтому имеют цену для мудреца.

Сам Диоген был человеком, полным энергии, но его учение, как и все доктрины эллинистической эпохи, должно было привлекать людей утомлённых, у которых разочарование убило естественную активность. И, конечно, оно не было рассчитано на то, чтобы развивать искусство или науку, дело управления государством или любую другую полезную деятельность, за исключением протеста против могущественного зла». Бертран Рассел, История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от Античности до наших дней, М., «Академический Проект», 2006 г., с.290-291. Платон назвал Диогена «Сократом, сошедшим с ума».

Диоген - ученик Антисфена, превзошедший своего учителя в презрении к нормам общества.



Источник: vikent.ru/author/302/

Аскетизм[править | править вики-текст]

Диоген провозглашал идеал аскетизма на примере мыши, которая ничего не боялась, ни к чему не стремилась и довольствовалась малым. Жизнь Диогена в глиняном кувшине - пифосе^[3], использование плаща вместо постели иллюстрировали этот принцип. Из вещей он имел лишь суму и посох. Иногда его видели ходящим босым по снегу. У Александра Македонского он попросил лишь, чтобы тот не загораживал ему солнца. Смысл аскетизма заключался в том, что подлинное счастье заключается в свободе и независимости^[4].

Джон Уотерхаус, «Диоген»

Случаи из жизни Диогена

Сохранился известный рассказ: когда кто-то утверждал, что движения не существует, Диоген просто вставал и начинал ходить^[5].

• Однажды, уже будучи стариком, Диоген увидел, как мальчик пил воду из горсти, и в расстройстве выбросил из сумы свою чашку, промолвив: «Мальчишка превзошёл меня в простоте жизни». Он выбросил и миску, когда увидел другого мальчика, который, разбив свою плошку, ел чечевичную похлебку из куска выеденного хлеба.

• Диоген просил подаяние у статуй, «чтобы приучить себя к отказам».

• Когда Диоген просил у кого-нибудь взаймы денег, то говорил не «дайте мне денег», а «дайте мои деньги».

Тупылев И. Ф. Александр Македонский перед Диогеном, 1787

• Когда Александр Македонский пришёл в Аттику, то, разумеется, захотел познакомиться с прославленным «маргиналом» как и многие прочие. Плутарх рассказывает, что Александр долго ждал, пока сам Диоген придёт к нему засвидетельствовать своё почтение, но философ преспокойно проводил время у себя. Тогда Александр сам решил навестить его. И, найдя Диогена в Крании (в гимназии неподалёку от Коринфа), когда тот грелся на солнце, подошёл к нему и сказал: «Я - великий царь Александр». «А я, - ответил Диоген, - собака Диоген». «И за что тебя зовут собакой?» «Кто бросит кусок - тому виляю, кто не бросит - облаиваю, кто злой человек - кусаю». «А меня ты боишься?» - спросил Александр. «А что ты такое, - спросил Диоген, - зло или добро?» «Добро», - сказал тот. «А кто же боится добра?» Наконец, Александр сказал: «Проси у меня чего хочешь». «Отойди, ты заслоняешь мне солнце», - сказал Диоген и продолжил греться. На обратном пути, в ответ на шутки своих приятелей, которые потешались над философом, Александр якобы даже заметил: «Если бы я не был Александром, то хотел бы стать Диогеном». По иронии судьбы Александр умер в один день с Диогеном 10 июня 323 года до н. э.

• Когда афиняне готовились к войне с Филиппом Македонским и в городе царили суета и волнение, Диоген стал катать по улицам туда и сюда свою глиняную бочку, в которой жил. На вопрос, для чего он так делает, Диоген отвечал: «У всех сейчас хлопоты, потому и мне нехорошо бездельничать, а пифос я катаю, потому что ничего другого у меня нет».

• Диоген говорил, что грамматики изучают бедствия Одиссея и не ведают своих собственных; музыканты ладят струны на лире и не могут сладить с собственным нравом; математики следят за солнцем и луной, а не видят того, что у них под ногами; риторыучат правильно говорить и не учат правильно поступать; наконец, скряги ругают деньги, а сами любят их больше всего.

• Фонарь Диогена, с которым он бродил среди бела дня по людным местам со словами «Ищу Человека», стал хрестоматийным примером ещё в античности.

• Однажды, помывшись, Диоген выходил из бани, а навстречу ему шли знакомые, которые только собирались мыться. «Диоген, - спросили они мимоходом, - как там, полно народу?». «Полно», - кивнул Диоген. Тут же ему встретились другие знакомые, которые тоже собирались мыться и тоже поинтересовались: «Привет, Диоген, что, много людей моется?». «Людей - почти никого», - покачал головой Диоген. Возвращаясь как-то раз из Олимпии, на вопрос, много ли там было народу, он ответил: «Народу много, а людей совсем мало». А однажды он вышел на площадь и закричал: «Эй, люди, люди!»; но когда сбежался народ, Диоген напустился на него с палкой, приговаривая: «Я звал людей, а не мерзавцев».

• Диоген то и дело занимался рукоблудием у всех на виду; когда афиняне по этому поводу замечали, мол, «Диоген, всё понятно, у нас демократия и можно делать что хочешь, но не перегибаешь ли палку?», он отвечал: «Вот бы и голод можно было унять, потирая живот».

• Когда Платон дал определение, имевшее большой успех: «Человек есть животное о двух ногах, лишённое перьев», Диоген ощипал петуха и принёс к нему в школу, объявив: «Вот платоновский человек!» На что Платон к своему определению вынужден был добавить «…и с плоскими ногтями».

• Однажды Диоген пришёл на лекцию к Анаксимену Лампсакскому, сел в задних рядах, достал из мешка рыбу и поднял над головой. Сначала обернулся один слушатель и стал смотреть на рыбу, потом другой, потом почти все. Анаксимен вознегодовал: «Ты сорвал мне лекцию!» «Но что стоит лекция, - сказал Диоген, - если какая-то солёная рыбка опрокинула твои рассуждения?».

• Диоген, увидев, как рабы Анаксимена Лампсакского носили многочисленные пожитки, спросил, кому они принадлежат. Когда ему ответили, что Анаксимену, он возмутился: «И не стыдно ему, владея таким имуществом, не владеть самим собой?».

• На вопрос, какое вино ему пить вкуснее, он ответил: «Чужое».

• Однажды кто-то привёл его в роскошное жилище и заметил: «Видишь, как здесь чисто, смотри не плюнь куда-нибудь, с тебя станется». Диоген осмотрелся и плюнул ему в лицо, заявив: «А куда же плеваться, если нет места хуже».

• Когда кто-то читал длинное сочинение и уже показалось неисписанное место в конце свитка, Диоген воскликнул: «Мужайтесь, други: виден берег!».

• К надписи одного новобрачного, написавшего на своём доме: «Зевесов сын, Геракл победоносный, здесь обитает, да не внидет зло!» Диоген приписал: «Сперва война, потом союз».

• Увидев неумелого стрелка из лука, Диоген уселся возле самой мишени и объяснил: «Это чтобы в меня не попало».

• Однажды Диоген просил подаяния у человека со скверным характером. «Дам, если ты меня убедишь»,- говорил тот. «Если бы я мог тебя убедить,- сказал Диоген,- я убедил бы тебя удавиться».

• Кто-то попрекал его порчей монеты. «То было время,- сказал Диоген,- когда я был таким, каков ты сейчас; зато таким, каков я сейчас, тебе никогда не стать». Кто-то другой попрекал его тем же самым. Диоген ответил: «Когда-то я и в постель мочился, а теперь вот не мочусь».

• Увидев сына гетеры, швырявшего камни в толпу, Диоген сказал: «Берегись попасть в отца!».

• В большой толпе народа, где также находился Диоген, какой-то юноша непроизвольно выпустил газы, за что Диоген ударил его палкой и сказал: «Послушай, мерзавец, неужели не сделав ничего, чтобы дерзко вести себя на публике, ты начал показывать нам здесь своё презрение к мнениям [большинства]?»^[6].

• Однажды философ Аристипп, который нажил состояние, восхваляя тирана, увидел, как Диоген промывает чечевицу, и сказал: «Если бы ты прославлял тирана, тебе не пришлось бы питаться чечевицей!» На что Диоген возразил: «Если бы ты научился питаться чечевицей, то тебе не пришлось бы прославлять тирана!».

• Однажды, когда Антисфен замахнулся на него палкой, Диоген, подставив голову, сказал: «Бей, но ты не найдешь такой крепкой палки, чтобы прогнать меня, пока ты что-нибудь не скажешь». С этих пор он стал учеником Антисфена и, будучи изгнанником, повёл самую простую жизнь.^[7]</</p>

Афоризмы

• Обращайся с вельможами, как с огнём; не стой ни очень близко, ни слишком далеко от них.

• Протягивая руку друзьям, не сжимай пальцы в кулак.

• Бедность сама пролагает путь к философии; то, в чём философия пытается убедить на словах, бедность заставляет осуществлять на деле.

• Неграмотных и непросвещённых вы обучаете так называемым изящным искусствам, чтобы у вас, когда понадобятся, под руками были образованные люди. Почему же вы не перевоспитываете дурных, чтобы потом воспользоваться ими, когда появится нужда в честных людях, так же как вы нуждаетесь в головорезах, захватывая чужой город или лагерь?

• Злословец есть самый лютый из диких зверей; льстец - самый опасный из ручных животных.

• Быстрее всего стареет благодарность.

• Философия и медицина сделали человека самым разумным из животных; гадание и астрология - самым безумным; суеверие и деспотизм - самым несчастным.

• Те, кто содержат животных, должны признать, что скорее они служат животным, чем животные им.

• Смерть - не зло, ибо в ней нет бесчестья.

• Философия даёт готовность ко всякому повороту судьбы.

• Я - гражданин мира.

Общие сведения о Диогене Лаэрском

Греческий писатель III в. н.э. Диоген Лаэрций получил широкую известность благодаря его трактату из десяти книг о жизни, учениях и изречениях античных философов. Он посвящен истории греческой философии, но сама-то греческая философия, за некоторыми небольшими исключениями, изложена в нем без надлежащей хронологии и не в строгой исторической последовательности, переполнена как будто бы не относящимися к делу биографическими сведениями, анекдотами, острыми словцами, уклонениями в сторону от темы. Несмотря на отсутствие в содержании этой книги какой-либо строго продуманной системы, она является замечательным памятником античной литературы вообще, и вызывает сожаление, насколько же новоевропейские излагатели античной философии скучны и далеки от самого духа и стиля античного мышления, хотя, конечно, и превосходят древних в методах последовательно-исторического или систематически-логического изложения философии.

Попробуем сначала, по крайней мере, одну, а именно историко-философскую сторону трактата Диогена Лаэрского изложить более подробно.

Прежде всего, совершенно неизвестно, что это за имя - Диоген Лаэрций, где тот Диоген Лаэрций жил и писал, какова датировка его жизни и даже какое точное название имеет его сочинение.

Насколько можно судить по сведениям ученейшего Стефана Византийского, которому принадлежит первое упоминание о Диогене Лаэрции (VI в.), слово «Лаэрций» должно указывать на какой-то город Лаэрту, что было бы естественно, поскольку имена греческих деятелей обычно сопровождаются указанием на тот город, откуда они происходят (Диоген Аполлонийский, Демокрит Абдерский и т. д.). Однако ни в каких словарях и источниках невозможно найти города Лаэрты, так что возникает вопрос, существовал ли такой город на самом деле.

Было высказано предположение, что «Лаэрций» - это прозвище, подобное тем, которые иной раз давались в Греции знаменитым деятелям, носившим слишком обычное и часто встречающееся имя. Здесь вспомним, что по Гомеру отцом Одиссея был Лаэрт и что поэтому сам Одиссей иной раз зовется «Лаэртиад». Кроме того, этот «Лаэртиад» иной раз сопровождается у Гомера эпитетом diogenes - «богорожденный», «зевсорожденный». Предположение о заимствовании имени «Диоген Лаэрций» из Гомера обладает вероятностью, но весьма слабой.

Некоторые читают имя автора не «Диоген Лаэрций», а «Лаэрций Диоген» или просто «Лаэрций». Единственным основанием для такого чтения является весьма редкое в античной литературе написание, которое встречается (в форме «Лаэрций Диоген») у Фотия и Евстафия, а у Стефана Византийского и так и иначе.

Некоторые современные ученые ухватились за «Лаэрция» и называют его именно так. Однако состояние источников по данному вопросу весьма путаное, так что вопрос о подлинном имени Диогена Лаэрция остается до сих пор неразрешенным.

Кажется, немного больше можно сказать и о годах жизни Диогена Лаэрция. Дело в том, что последним по времени философом он называет Сатурнина Кифена. A Сатурнин - ученик Секста Эмпирика, жившего и действовавшего около 200 г. н.э. К тому же Диоген Лаэрций ни словом не упоминает - неоплатонических деятелей, а основатель неоплатонизма, Плотин, жил в годы 203 - 269. Отсюда вытекает как будто бы с достаточной точностью, что Диоген Лаэрций жил и действовал в конце ІІ и в первые десятилетия III в. н. э., тем более что Плотин, как известно, стал записывать свои лекции лишь после 250 г.

Далее, не существует, как уже упоминалось, и точного названия книги Диогена Лаэрция. В парижской рукописи 1759 г. оно читается так: «Диогена Лаэрция жизнеописания и мысли тех, кто прославился в философии, и в кратком виде сводка воззрений каждого учения». Сопатр просто называет книгу Диогена Лаэрция «Жизнеописаниями философов». У Стефана Византийского она именуется буквально «История философа», каковое название Р. Хикс понимает как «Философская история». У Евстафия также кратко: «Жизнеописания софистов», где под словом «софист», как это и вообще часто встречается в греческой литературе, понимается просто «мудрец» или «практический мудрец». В конце лучших рукописей стоит более точно: «Лаэрция Диогена сводка жизнеописаний философов и их учений в 10 книгах».

Прибавим к этому также и то, что у Диогена Лаэрция был еще сборник эпиграмм на разных философов, о чем он сам говорил и откуда, вероятно, взяты все многочисленные эпиграммы Диогена Лаэрция к каждому философу в его книге.

Поскольку достоверные сведения об имени Диогена Лаэрция и о названии его трактата отсутствуют, то в дальнейшем мы будем условно называть автора трактата Диогеном Лаэрцием, а его трактат тоже условно - «Историей философии».

Есть еще один очень важный вопрос, который естественным образом возникает у каждого исследователя Диогена Лаэрция и у каждого его читателя, - это вопрос о мировоззрении самого Диогена Лаэрция. Ведь, казалось бы писать о таком числе разных философов и как-нибудь разбираться в их учениях - это значило бы и самому автору иметь какую-нибудь определенную философскую точку зрения. Но, как это ни странно, никакой собственной философской точки зрения у нашего автора не имеется. Его изложение настолько разбросанно и хаотично, настолько описательно и случайно, что ему не приходит и в голову как-нибудь критиковать философов и тем самым обнаруживать собственную философскую позицию.

В старой литературе о Диогене Лаэрции, да и то не очень решительно, высказывался тот взгляд, что, о ком из философов подробней он пишет, тому и более сочувствует. Взгляд этот, конечно, имеет основание, но очень слабое и в науке не получил популярности. Ведь если мы прикинем размеры излагаемых сведений о философах, то получится, что подробнее всего Диоген Лаэрции рассказывает о Платоне, стоиках, скептиках и эпикурейцах. Но каждый скажет, что эти философские школы слишком отличаются друг от друга, чтобы пишущий о них автор принадлежал ко всем этим школам одновременно.

Ясно, что таким методом нет никакой возможности определить собственное мировоззрение Диогена Лаэрция. Изложение позиций древних философов у Диогена Лаэрция настолько описательное и ни в каком мировоззрении не заинтересованное, что от этого автора невозможно и требовать разъяснения его собственных теоретических взглядов. Так ко всем темнотам, которыми окружен и трактат Диогена Лаэрция, и даже самое его имя, необходимо присоединить еще невозможность разобраться в его собственных теоретических позициях.

Незаинтересованная описательность, которой характеризуется историко-философский метод Диогена, часто доходит до того, что он по данному историко-философскому вопросу или по вопросу чисто биографическому приводит несколько разных авторитетных для него мнений, которые трудно согласовать ввиду их противоречивости. При этом сам он настолько погружен в эту элементарную описательность, что иной раз и не ставит вопроса о том, какое же из приводимых у него мнений более правильно или как же согласовать эти противоречивые ссылки на разные источники. Последнее делает книгу Диогена Лаэрция весьма ученой. Но от такой учености сумбур его трактата скорее только увеличивается. И это очень хорошо, так как именно здесь и выясняется основной метод и стиль его историко-философского повествования. Только не нужно требовать от Диогена Лаэрция невозможного, а следует попять всю привольность и беззаботность его стиля.