Ломоть хорошо испеченного пшеничного хлеба
составляет одно из величайших изобретений человеческого ума".
Климент Аркадьевич Тимирязев
(русский ученый, ботаник, академик).

В нашем классе однажды на пол был брошен кусочек хлеба. У нас прошел классный час. Мы много узнали о том, как хлеб приходит к нам на стол, кто работает, не покладая рук, чтобы на столе был всегда хлеб. Меня заинтересовал вопрос, а как производство хлеба развивалось в нашем районе.

Актуальность темы.

Тему считаю актуальной. Ведь наши сверстники мало задумываются о том, как хлеб попадает на наш стол. И навряд ли кто из них задумывался об истории хлеба. А ведь в крестьянских семьях с малых лет приучали к бережному отношению к хлебу. Считалось, что от того, как человек относится к хлебу, зависит его здоровье, сила и удача. Когда ели хлеб, то боялись уронить на пол хотя бы крошку. Если же такое случалось, то, согласно неписаным правилам, хлебную крошку нужно было немедленно поднять, поцеловать, а потом съесть или же бросить в горящую печь.

Цель данной работы - проследить путь хлебопроизводсва в с.Усть - Вымь и поселок Черный Яр.

Сначала я разработала основные этапы своей работы и поставила перед собой следующие задачи:

1. Собрать сведения о развитии хлебопроизводства в поселке Черный Яр, используя все виды информации.

2. Выяснить, кто занимается в нашем селе выпуском хлебобулочных изделий.

3. Совершить экскурсию на хлебопекарню в с. Черный Яр.

4. Провести тестирование среди населения села Усть - Вымь.

5. Узнать какие бывают хлеба других народ.

6. Собрать пословицы, поговорки, загадки и песни о хлебе.

Для реализации данной цели использовались следующие методы:

1. Изучение и обобщение теоретического материала;

2. Анализ анкетирования.

3. Экскурсия.

4. Беседа с работниками хлебопекарни.

ВВЕДЕНИЕ

ИЗ ИСТОРИИ ХЛЕБА И ХЛЕБОПЕЧЕНИЯ.

На завтрак, обед или ужин, что бы ни стояло на столе - всегда на почетном месте хлеб. Убери его со стола - и все уже как-то не так, и еда не такая вкусная.

Заглянем в словарь, чтобы узнать какие корни имеет слово «ХЛЕБ». Оказывается оно имеет древнегреческое происхождение. Греки выпекали свой хлеб в специальных горшках, называемые "клибанос". Отсюда произошло готское слово "хлайфс", которое затем переняли древние германцы, славяне и другие народы. В старонемецком языке сохранилось слово "хлайб", очень напоминающее наш "хлеб", или эстонское "лейб".

Ни один продукт не имеет такой длинной истории, как хлеб.

Это величайшее открытие совершилось в глубокой древности, свыше 15 тысяч лет назад. По мнению ученых, именно в те далекие доисторические времена человек впервые стал собирать и культивировать хлебные злаки, которые были предками наших теперешних пшениц, ржи, овса, ячменя.

В каменном веке люди еле зерна в сыром виде, а затем научились растирать их между камнями и смешивать с водой. Так появились первые мельничные жернова, первая мука и первый хлеб.

Археологи точно установили, что прапрабабушкой нашего хлеба была жидкая зерновая каша.

Когда человек научился добывать огонь и стал применять его для приготовления пищи, было сделано еще одно открытие. Это открытие было сделано, скорее всего, случайно: человек стал поджаривать раздробленные зерна перед тем, как смешивать их с водой, и убедился, что каша из таких обработанных огнем зерен гораздо вкуснее той, которую он ел до этого - из обычных сырых зерен.

Потом первобытные люди научились выпекать пресный хлеб в виде лепешек из густой зерновой каши-теста. Эти плотные, неразрыхленные, подгорелые куски зерновой массы мало напоминали наш хлеб, но именно с их появлением началась на земле эпоха хлебопечения.

Со временем хлебопечение стало настоящим искусством. Больших успехов в нем достигли египтяне. В древнем мире их называли "хлебоедами". В Древнем Египте впервые были выращены сорта мягкой пшеницы, изобретены жернова. Именно здесь научились получать муку тонкого помола, а затем и использовать дрожжи для разрыхления теста. Уже в III тысячелетии до н.э. египтяне знали секреты дрожжевого и пресного теста.

От египтян это искусство переняли греки. В V тысячелетии до н.э. профессиональные хлебопеки снабжали жителей Афин хлебом.

От греков искусство хлебопечения перешло в Древний Рим. Пекари в Риме были на особом положении: их освобождали от налогов и воинской повинности. Поскольку хлеб был основным продуктом питания, были организованы общественные пекарни. При раскопках археологами погибшей Помпеи их было обнаружено около сорока.

В странах Латинской Америки распространение хлеб получил благодаря путешественникам.

В начале средних веков при каждом замке и монастыре создавались свои мельницы и пекарни, появлялись свои мукомолы и хлебопеки.

Весьма интересно отметить, что в то время во многих европейских странах между степенью свежести хлеба и социальным положением тех, кто его потреблял, была прямая зависимость.

Королевская семья ела только свежеиспеченный хлеб, хлеб вчерашний выпечки предназначался для высшего общества, хлебными изделиями, выпеченными два дня назад снабжали представителей мелкоместного дворянства, хлеб трехдневной давности служил пищей для монахов и школьников, а хлебом, испеченным четыре дня назад, кормились крестьяне и мелкие ремесленники.

С древнейших времен выпечка хлеба на Руси считалась делом ответственным и почетным. По свидетельству одного из древнейших письменных памятников - "Домостроя", во многих поселениях были специальные избы, приспособленные для выпечки хлеба. В этих пекарнях готовили хлеб мастера, которые назывались хлебниками. Кроме хлебников, занимающихся, как бы мы теперь сказали теперь, "промышленным хлебопечением", хлеб выпекали в каждом доме, и выполняли эту работу обычно женщины.

В XI столетии на Руси выпекали кислый, т. е. сброженный хлеб из ржаной муки. Производство ржаного хлеба было большим искусством, оно основывалось на применении специальных заквасок, или квасов, секрет приготовления которых держался в строжайшей тайне и передавался из поколения в поколение. Кроме ржаного хлеба в монастырских пекарнях на Руси выпекали просфоры и хлеб из пшеничной муки, сайки, калачи и другие хлебные изделия. В летописи X-XIII вв. упоминаются "хлебы с медом, маком, творогом", ковриги, разнообразные пироги со всевозможной начинкой.

В XVI в пекари на Руси уже подразделялись на хлебников, калачников, пирожников, пряничников, блинников и ситников, составляя значительную часть городских ремесленников. Они выпекали ржаной и пшеничный хлеб разных сортов, булочные изделия, пироги, пряники.

В XVII в. в Москве работали большие по тем временам пекарни. Их называли хлебными избами. До нас дошло описание такой избы, расположенной на одной из московских улиц, в районе нынешнего проспекта Калинина.

Здесь в четырех печах выпекались пшеничные караваи, калачи, ржаные буханки. В особой печи пекли пироги и ватрушки. Наиболее крупной была хлебная изба в Измайлове, которая принадлежала царскому двору и именовалась "хлебным дворцом". "Дворец" разделялся на палаты, в каждой из которых вырабатывались различные сорта ржаного хлеба и изделий из пшеничной муки. В одной из палат пекли хлеб на восьми печах. "Хлебный дворец" был построен и в Кремле. В палатах государевой пекарни трудилось более 70 пекарей, обеспечивавших хлебом царскую семью и многочисленную прислугу. Большие пекарни работали также в русских монастырях. Одна из них была расположена в знаменитом Троице-Сергиевом монастыре, хлебом ее кормились ежедневно 900 человек.

Хлеб в России пекли с куполами,
Чтоб хватило, как неба, на всех.
За широкими в доме столами
Крошку бросить считали за грех.
И хлеб-соль - это русский обычай,
Словно символ людской доброты.

В народе о хлебе говорили, как о живом существом: хлеб-кормилец, хлеб-батюшка. Так же, как к хлебу, испокон веков относился народ и к труду тех, кто создавал его.

С давних пор пекари пользовались почетом и уважением. Если в XVI-XVII веках простых людей на Руси называли в быту и в официальных документах уничижительными именами Федька, Гришка, Митрошка, то пекарей с такими именами величали соответственно Федор, Григорий, Дмитрий.

О том, как высоко ценился труд хлебопека, свидетельствует и такой факт. В Древнем Риме, например, раба, умевшего печь хлеб, продавали за 100 тысяч сестерций, в то время как за гладиатора платили лишь 10-12 тысяч.

На Руси от пекаря тоже требовалось не только мастерство, но и честность. Ведь в стране нередко случался голод. В эти тяжелые годы за пекарнями устанавливался особый догляд, и тех, кто допускал "подмес" или порчу хлеба, а тем более спекулировал им, сурово наказывали.

В конце XIX века сельские жители пекли хлеб сами в русских печах, а городское население обычно покупало хлеб у булочников, которые выпекали его в больших количествах и различных видов. В булочных с лотков продавали подовый (высокие толстые лепешки) и формовый (в форме цилиндра или кирпича) хлеб.

Разнообразны были и хлебобулочные изделия: крендели, бублики, баранки. Сельские жители редко лакомились ими. Они обычно покупали их в городе для гостинца детям и за еду не считали. Горожане же довольно широко использовали всю эту выпечку в повседневной жизни.

ИСТОРИЯ ХЛЕБОПЕЧЕНИЯ в с. Усть - Вымь

Ты на Земле рожден. Заветам
Далеких предков суждено
Тебе всегда, зимой и летом,
Душою слышать: сей зерно!

Ты, на земле рожденный, в высь ли
Глядишь на звездное руно
Или велением острой мысли
Спешишь в глубины, - сей зерно!
Земля твоя! Она качала
Твоей судьбы веретено
И нет конца и нет начала
У вечной песни - сей зерно!

О труде хлебороба

Все колосья поют -
Значит, это особый,
Замечательный труд.
И живут не случайно
Среди наших друзей
Капитаны комбайнов,
Адмиралы полей.

Были опрошены респонденты разных профессий: учитель, врач, продавец, сторож, юрист, повар, водитель и др.

Какой хлеб чаще всего покупаете?

Хлеб Черный Яр.

Белый -

Черный -

Городской -.

Черный круглый -

Белый круглый

Белый -

Черный -

Хлеб Сереговский

Белый

Бородинский -

Булочные изделия -

Какой хлеб больше всего нравиться?

Хлеб Черный Яр.

Белый -

Черный -

Городской -.

Черный круглый -

Белый круглый

Белый -

Черный -

Хлеб Сереговский

Белый

Бородинский -

Булочные изделия -

Почему этот хлеб нравится?

Вкусный и свежий -

Не крошится -

Белый, хрустящий -

Хорошего качества -

Румяный -

Люблю его -

Ароматный -

ХЛЕБ ДРУГИХ НАРОДОВ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

У славянских народов хлеб всегда был не только основным продуктом питания, но и почитался как символ достатка, изобилия и материального благополучия. В крестьянских семьях с малых лет приучали к бережному отношению к хлебу. Считалось, что от того, как человек относится к хлебу, зависит его здоровье, сила и удача. Когда ели хлеб, то боялись уронить на пол хотя бы крошку. Если же такое случалось, то, согласно неписаным правилам, хлебную крошку нужно было немедленно поднять, поцеловать, а потом съесть или же бросить в горящую печь.

Хлебом и солью встречали и провожали русские люди всякого желанного заезжего гостя и подносили хлеб-соль дорогому, любимому человеку, которому желали доказать почтение и покорность. Мы знаем, что в хлебе заложен труд земледельцев, в нем пот и кровь предков. Хлеб - общее богатство, и мы должны испытывать к нему уважение!

Минуту я запомнил ту

Из детства озорного.

Вдруг скучно сделалось во рту

От хлеба аржанова.

И бросил наземь я кусок

От дедушки украдкой.

И наступил я на кусок

Босой чумязой пяткой.

И растоптал. И весь как был

Зарылся носом в пыль я...

А раньше дед меня не бил,

И вообще не били.

Домашний хлеб (рецепт)

На сегодняшний день, в основном для приготовления домашнего хлеба используются хлебопечки, но иногда все-таки хочется приготовить что-то более традиционное. И для такого случая, как нельзя лучше, подойдет данный рецепт домашнего хлеба, который готовится в духовке. Хлеб получается очень вкусным, и кушать его можно и с маслом, и сыром и вообще с чем угодно.

Приготовление рецепта Домашний хлеб:

1) Сначала нужно просеять муку через сито, для того чтобы она обогатилась кислородом, потом слегка подогреть молоко, температура должна быть чуть больше, чем комнатная. В миску высыпать сухие дрожжи, налить немного теплого молока, добавить 1 ложку сахара, перемешать и дать немного постоять, на поверхности должны появиться пузырьки.

2) Сливочное масло выложить в ковшик, поставить на огонь и растопить, затем остудить.

3) Когда дрожжи растворятся, нужно добавить к ним оставшееся молоко и сахар, а потом вылить остывшее растопленное сливочное масло.

4) Перемешать полученную смесь, добавить соль и постепенно всыпать просеянную муку.

5) Замесить тесто в течение приблизительно 5 минут, оно должно стать однородным и не липнуть к рукам. Тесто оставить в миске, накрыть его полотенцем или крышкой и поставить подходить в теплое место на один-полтора часа.

6) Приблизительно через полчаса поднявшееся тесто нужно обмять руками и опять поставить подходить. Готовое тесто должно увеличиться в два раза. Подошедшее тесто выложить на стол, смазанный растительным маслом слегка замесить.

7) Форму для выпечки смазать подсолнечным маслом и выложить тесто, так чтобы оно заполнило ее наполовину, сверху хлеб можно присыпать семенами кунжута.

8) Разогреть духовой шкаф до 200 ºС. Пока духовка нагревается, хлеб в форме должен подойти - это займет около 30-40 минут. Отправить хлеб в духовку и выпекать 30-35 минут, пока не появится румяная корочка. Готовый хлеб не стоит сразу доставать из формы, нужно дать ему немного остыть, затем достать и дать ему отдохнуть около 20 минут, а затем уже можно пробовать.

Ингредиенты для рецепта Домашний хлеб:

300 мл молока, 1,5 ч. ложки дрожжей (сухих), 3 ст. ложки сливочного масла, 1,5 ч. ложки соли, 550 гр пшеничной муки высшего сорта, 2 ст. ложки сахара, растительное масло.

Испанский хлеб

Развести дрожжи в теплой воде и поставить в теплое место на 10 мин. Смешать муку с солью и просеять через тонкое сито в большую миску. Влить оливковое масло и руками вымесить тесто, постепенно добавляя дрожжи. Затем выложить его на посыпанный мукой стол и снова энергично вымешивать, пока тесто не станет эластичным. Смазать маслом миску, положить в нее тесто, накрыть влажной тканью, чтобы не высохло, и поставить в теплое место подниматься (тесто должно увеличиться в объеме вдвое). После чего снова вымесить тесто на посыпанном мукой столе. Затем опять выложить тесто в миску, накрыть и дать постоять еще 15 мин.

Готовое тесто нарезать на куски, сформовать из них булки или шары (по своему вкусу), выложить на смазанный жиром противень и дать постоять еще 30 мин.

После этого разогреть духовку до 230 °С и поставить в нее противень с тестом на 30-50 мин.

С использованием дрожжей на Украине готовят оригинальные хлебные изделия - калинки, в рецептуру которых входят порошки из измельченных сушеных ягод. В последние годы этот прием национального украинского хлебопечения получил достаточно широкое распространение и во многих регионах страны вырабатываются изделия с фруктовыми (чаще всего яблочными) порошками.

Из дрожжевого теста готовят пышный украинский каравай - паляницу (табл. 55).

Табл. 55. Нормы качества поляницы

Показатель

Из муки высшего и I сортов

Из муки II сорта

Влажность, %, не более

43,0

44.0

Кислотность, град, не более

3,0

4,0

Пористость, %, не менее

70,0

68,0

Тесто для украинской паляницы готовят из пшеничной муки с добавлением 2,0 % прессованных дрожжей и 1,5 кг соли.

На Украине в соответствии с республиканскими стандартами выпускают ряд хлебных изделий, которые по рецептуре, технологии выработки и физико-химическим показателям вполне соответствуют обычным сортам изделий из аналогичного вида и сорта муки. Это хлеб закарпатский, хлеб с тмином, булочки луганские, дарницкие, детские молочные, школьные, украинские, днепропетровские, паляница киевская и др.

С использованием тмина на Украине выпускают ряд изделий как из пшеничной муки, так и из смеси муки ржаной сеяной и пшеничной I сорта (табл. 55, 56).

Рецепт мексиканского хлеба. или тортильяс (кукурузные лепешки) - в Мексике это блюдо является основным добавлением ко всему, основным компонентом множества блюд.

Германия Грубый хлеб

В Германии свыше ста видов хлеба, которые отличаются способом приготовления, уровнем подъема дрожжей, температурой, и временами выпекание. Грубый, или крестьянский хлеб, отличается от распространенных видов хлеба особенным способом приготовления, а также более длительным временем выпекания. Обычно он готовится из ржаной муки мелкого помолу. Этот хлеб особенно вкусен, если пробовать его с острыми кушаньями, например, с "баварским ланчем": сосисками, копченым сыром и пивом.

164

Это один из многих рецептов пшеничного греческого хлеба, который обычно выпекают в сельской местности. Сегодня его можно легко печь в современной электрической духовке, хотя в старые времена его пекли в каменных печах, расположенных за пределами домов. Эти печи и в настоящий момент можно увидеть во многих греческих поселках. Такие печи разгорались дровами, которые медленно превращались в уголь, который тлеет. Хлеб накрывали металлическими крышками, а сверху насыпали уголь. Таким образом хлеб равномерно пропекался снизу и сверху.

Белый хлеб рецепт Венгрии

Традиционный белый хлеб в Венгрии:кеньер Типичное воображение о ландшафте Венгрии - широкие ухоженные поля золотистой пшеницы, какая колышется под дыханием легкого ветерка. Имея такое воображение, не будет неожиданностью узнать, что венгерская кухня тесно повязана с кушаньями из муки: от струделей, мелкого печенья к тортам.
Хлеб - один из самых распространенных продуктов и в сельской местности, и в городах.

Нан-э-барбари, хлеб Ирана

Возможно наиболее известный и распространенный хлеб в Иране - это барбари - часть культуры Ирана. Традиционный завтрак в Иране состоит из ломтика хлеба барбари, сыра фета и горшки чая. Секрет золотистого цвета барбари и его уникального аромата заключается в небольшом количестве пекарской соды смешанной с водой, которой смазывают бабрари перед началом приготовления. Эта смесь в Иране называется "ромал"; в этом рецепте она названная "глазурь"

Анкета.

Какой хлеб чаще всего покупаете?

Хлеб Черный Яр.

Белый -

Черный -

Городской -.

Черный круглый -

Белый круглый

Белый -

Черный -

Хлеб Сереговский

Белый

Бородинский -

Булочные изделия -

Какой хлеб больше всего нравиться?

Хлеб Черный Яр.

Белый -

Черный -

Городской -.

Черный круглый -

Белый круглый

Белый -

Черный -

Хлеб Сереговский

Белый

Бородинский -

Булочные изделия -

Почему этот хлеб нравится?

Вкусный и свежий -

Не крошится -

Белый, хрустящий -

Хорошего качества -

Румяный -

Люблю его -

Ароматный -

Михаил Михайлович Пришвин
Лисичкин хлеб

Однажды я проходил в лесу целый день и под вечер вернулся домой с богатой добычей. Снял я с плеч тяжелую сумку и стал свое добро выкладывать на стол.
- Это что за птица? - спросила Зиночка.
- Терентий, - ответил я.
И рассказал ей про тетерева как он живет в лесу, как бормочет весной, как березовые почки клюет, ягодки осенью в болотах собирает, зимой греется от ветра под снегом. Рассказал ей тоже про рябчика, показал ей - что серенький, с хохолком, и посвистел в дудочку по-рябчиному и ей дал посвистеть. Еще я высыпал на стол много белых грибов, и красных, и черных. Еще у меня была в кармане кровавая ягода костяника, и голубая черника, и красная брусника. Еще я принес с собой ароматный комочек сосновой смолы, дал понюхать девочке и сказал, что этой смолкой деревья лечатся.
- Кто же их там лечит? - спросила Зиночка.
- Сами лечатся, - ответил я. - Придет, бывает, охотник, захочется ему отдохнуть, он и воткнет топор в дерево и на топор сумку повесит, а сам ляжет под деревом. Поспит, отдохнет. Вынет из дерева топор, сумку наденет, уйдет. А из ранки от топора из дерева побежит эта ароматная смолка, и ранку эту затянет.
Тоже, нарочно для Зиночки, принес я разных чудесных трав по листику, по корешку, по цветочку кукушкины слезки, валерьянка, петров крест, заячья капуста. И как раз под заячьей капустой лежал у меня кусок черного хлеба: со мной это постоянно бывает, что когда не возьму хлеба в лес - голодно, а возьму - забуду съесть и назад принесу. А Зиночка, когда увидала у меня под заячьей капустой черный хлеб, так и обомлела:
- Откуда же это в лесу взялся хлеб?
- Что же тут удивительного? Ведь есть же там капуста!
- Заячья.
- А хлеб - лисичкин. Отведай.
Осторожно попробовала и начала есть:
- Хороший лисичкин хлеб!
И съела весь мой черный хлеб дочиста. Так и пошло у нас: Зиночка, копуля такая, часто и белый-то хлеб не берет, а как я из лесу лисичкин хлеб принесу, съест всегда его весь и похвалит:
- Лисичкин хлеб куда лучше нашего!

Сколько маленький Коля помнил себя в войну, он всегда был голодным. Он никак не мог привыкнуть, приладиться к голоду, и его ввалившиеся глаза сердито поблескивали, постоянно искали добычу. Черноволосый, нестриженый, взъерошенный, с проступающими ребрышками, он был похож на маленького исхудалого волчонка. Он тянул в рот все, что было съедобным, - щавель, вяжущие ягоды черемухи, какие-то корни, дикие лесные яблоки, пронзительно кислые и крепкие. Дома ему давали болтанку и хлеб. Мать добавляла в муку веники - вымолоченные метелки проса, и хлеб был тяжелый, вязкий; от него пахло сырой глиной. Но и этот хлеб голодный мальчонка съедал мгновенно, жадно посапывая раздутыми ноздрями.

Один раз за всю войну он наелся хлеба вдосталь. И хлеб был не из веников - настоящий. Его принесли с собой наши автоматчики.

Они вошли в хату ночью. Их тяжелые шинели и сбитые сапоги были измазаны чем-то белым и фосфоресцировали в полутьме, словно к ним налипли хлопья снега. А на дворе шел дождь. Бойцы пришли не из степи, а спустились с меловых гор, спуск был трудным, и они измазались в мелу. В теплой хате от солдат шел банный пар, и сразу запахло табачным дымом, мокрыми портянками, ременной кожей и ароматным свежим житником, который они выкладывали на стол.

От ночных гостей в хате стало тесно, как на вокзале, и маленький Коля почувствовал себя не дома. Он забился в угол и опасливо наблюдал за пришельцами. И тут его заметил скуластый солдат, прихрамывающий на левую ногу. Он поманил к себе Колю:

- Эй, хозяин, пойди-ка сюда. Хлебушка хочешь?

Мальчику захотелось крикнуть: «Хочу! Хочу!» Но к горлу подкатил ком. Он не мог произнести ни слова и молча глотал слюну.

- Ты, наверно, плотно поужинал?

Коля растерянно заморгал, а скуластый солдат развязал мешок и сунул ему в руку большой кусок хлеба. У голодного мальчика закружилась голова. Он вскарабкался на печку, зажмурил глаза и припал к хлебу. Он дышал хлебом, ласкался к нему, согревал его руками и щекой. Он откусывал то мякиш, то с веселым азартом грыз корку, и покойная сытость сладко разливалась по телу. Коля подобрел от хлеба, как взрослые добреют порой от вина. Ему казалось, что все вокруг хлебное: и лежит он на хлебе, и под головой у него мягкий хлеб, и покрыт он теплым хлебом. Он уснул, и всю ночь ему снился хлеб.

…Когда война подходила к концу, мать посеяла на огороде полоску пшеницы. Вскоре из земли проклюнулись робкие всходы. Они были похожи на траву. Мальчик пожевал травинку и не почувствовал хлебного вкуса: трава как трава. Может быть, никакого хлеба и не будет. Но трава начала сворачиваться в трубку.

- Скоро наш хлеб зацветет, - говорила мать.

И все ждали, и Коля ждал, и ему на память приходил свежий солдатский житник и счастливая хлебная ночь, которая то ли была на самом деле, то ли приснилась. Коля ждал, что хлеб зацветет голубыми цветами или алым маковым цветом. А может быть, как вишня, покроется белой метелицей. Он так и не заметил, как цветет хлеб. Появились колосья - глазастые, голубоватые, чуть запотевшие.

Потом полоска стала соломенной.

Когда собрали первый урожай, бабушка на радостях испекла два коржа величиной с подсолнух. Коржи были пахучие, румяные. Бабушка смазала их масляным перышком и посыпала солью, крупной, как толченое стекло. От коржей шел жар, и они светились, как два маленьких посоленных солнца.

Мальчик сидел перед столом, и его ввалившиеся глаза приросли к коржам. Он ждал, когда ж его угостят, и вдыхал в себя теплый дух испеченного хлеба. Он едва сдерживался, чтобы не протянуть руку и не взять без спроса завидное угощение. Наконец бабушка подошла к нему и сказала:

- Отведай, внучок, моего коржа.

Какая-то скрытая пружина сработала внутри - руки мгновенно устремились к коржу, пальцы крепко сжали его и потянули в рот.

Корочка обжигала губы, соль пощипывала язык, ноздри раздувались, боясь упустить толику вкусного запаха. Нет, корж был повкуснее солдатского житника, но он таял с неудержимой силой: и вскоре в руке мальчика остался тоненький полумесяц. И его скоро не стало…

Коля облизал губы, облизал пальцы и тяжело вздохнул. А второй корж, румяный, целехонький и наверняка еще более вкусный, лежал на столе и призывно улыбался всей своей рожицей.

- Отнеси этот корж деду, - сказала бабушка.

- Давай отнесу, - упавшим голосом сказал Коля.

Дед был очень старым и жил на пасеке. Домой он приходил в те редкие дни, когда на огороде топили прокопченную, покосившуюся баньку. Все лицо деда заросло щетиной, словно из подбородка и щек торчало множество железных гвоздиков. Коля боялся приблизиться к деду, чтобы не уколоться.

Бабушка завернула горячий корж в лопух и протянула его Коле.

Сперва он нес свою дорогую ношу в руках. Потом лопух пришлось выбросить, а корж спрятать за пазуху, чтобы его не отняли мальчишки. Корж был горячим, он жег кожу, а крупная соль въедалась в обожженное место. Коле казалось, что он несет за пазухой сердитого зверька и зверек кусает его живот. Но он терпел. Он прошел мимо мальчишек, и они не заподозрили, какой вкусный гостинец спрятан у Коли за пазухой.

Дед не услышал прихода внука. Он сидел перед пчелиным водопоем - перед желобком, по которому текла вода. Пчелы облепили желобок и пили, опуская хоботки в прохладную воду. Дед подставлял руку, и вода стекала ему в ладонь. Он подносил ладонь ко рту и пил пчелиную воду, она была сладковатой. Пчелы ползали по плечам, по голове деда, забирались в ушную раковину. Они не кусали деда. Они его признавали за своего.

Дед обрадовался. Он вертел корж в руках и нюхал. А Коля стоял перед стариком, поглощенный надеждой, что дед разломит корж пополам.

- Хороший корж, - сказал дед.

- Хороший, - тут же согласился Коля.

- Без немцев и земля лучше родит! - Дед опустил руку с коржом. - Как там бабка-то? Ползает?

- Ползает, - вздохнул мальчик и, чтобы не думать больше о корже, спросил: - Дед, а тебе медаль дадут за немцев?

- Зачем медаль? - сказал он. - Мне бы здоровья.

Дед не стал есть гостинец, а отнес его в шалаш. До чего же жадный дед! Совсем одичал со своими пчелами. Он специально спрятал корж, чтобы не делиться и потом спокойно жевать его, макая в липкий гречишный мед.

Коля собрался уходить. В последнюю минуту, когда дед протянул котомку с грязным бельем - пусть бабка простирнет! - у Коли чтото дрогнуло, и он чуть не попросил у деда кусочек коржа. Но сумел побороть минутную слабость. И промолчал.

Он шел не спеша, размахивая котомкой, и думал о том, что, когда кончится война, в доме будет много хлеба и он будет есть коржи утром, в обед и вечером. А сейчас корж ест дед - он, Коля, уже съел свой. Мальчик представил себе деда, который долго перемалывает беззубым ртом запеченную корочку. Старый, наверное, и вкусато не чувствует.

Дома он сунул бабушке котомку и буркнул:

- Дед велел простирнуть!

- Как он там, не болеет? - насторожилась бабушка.

- Чего ему болеть-то? - сказал Коля. - Пасет себе пчел.

Бабушка молча принялась выкладывать на лавку дедушкино бельишко, рассматривая, где надо заштопать, где залатать. На дне котомки оказалась чистая тряпица, завязанная узлом. Бабушка неторопливо развязала непослушными пальцами узел. В тряпице лежал корж. Она ничего не сказала. Положила нежданный гостинец перед внуком.

Румяное, густо посыпанное солью солнышко ослепило мальчика.

Радостный огонек вспыхнул в его глазах. Он проглотил слюну, предвкушая угощение, и протянул руку к коржу. Но какое-то незнакомое чувство удержало его руку. Это чувство оказалось сильнее голода, важнее хлеба. Значит, дед не жует корж и не макает его в гречишный мед, а пьет свою подслащенную водичку, которая заглушает голод, и пчелы ползают по его плечам… И он воевал с фашистами, а медали ему не надо.

Коля сполз со скамейки и пошел прочь… Но через некоторое время он вернулся. Взял со стола остывший корж. Аккуратно завернул его в чистую тряпицу и положил в дедушкин сундук, где лежали старые сапоги, шапки, дратва, мешок с самосадом и штык, привезенный с прошлой войны.

Белорусская народная сказка Легкий хлеб

Косил на лугу косарь. Устал и сел под кустом отдохнуть. Достал мешочек, развязал и начал хлеб жевать.

Выходит из лесу голодный волк. Видит - под кустом косарь сидит и ест что-то. Волк подошел к нему и спрашивает:

- Ты что ешь, человече?

- Хлеб, - отвечает косарь.

- А он вкусный?

- Да еще какой вкусный!

- Дай мне отведать.

- Что ж, отведай.

Отломил косарь кусок хлеба и дал волку.

Понравился волку хлеб. Он и говорит:

- Хотел бы я каждый день хлеб есть, но где мне его доставать? Подскажи, человече!

- Ладно, - говорит косарь, - научу тебя, где и как хлеб доставать.

И начал он волка поучать:

- Прежде всего надо землю вспахать...

- Тогда и хлеб будет?

- Нет, брат, постой. Потом надо землю взборонить...

- И можно есть хлеб? - замахал волк хвостом.

- Что ты, погоди. Прежде надо рожь посеять...

- Тогда и хлеб будет? - облизнулся волк.

- Нет еще. Дождись, пока рожь взойдет, холодную зиму перезимует, весной вырастет, потом зацветет, потом начнет колоситься, потом зреть...

- Ох, - вздохнул волк, - долго ж, однако, надо ждать! Но уж тогда я наемся хлеба вволю!..

- Где там наешься! - перебил его косарь. - Рано еще. Сперва надо спелую рожь сжать, потом в снопы связать, снопы в копны поставить. Ветер их провеет, солнышко просушит, тогда вези на ток...

- И буду хлеб есть?

- Э, какой нетерпеливый! Надо сначала снопы обмолотить, зерно в мешки ссыпать, мешки на мельницу отвезти и муки намолоть...

- И все?

- Нет, не все. Надо муку в деже замесить и ждать, пока тесто взойдет. Тогда в горячую печь садить.

- И спечется хлеб?

- Да, спечется хлеб. Вот тогда ты и наешься его, - закончил косарь поученье.

Задумался волк, почесал лапой затылок и говорит:

- Нет! Эта работа больно долгая да тяжелая. Лучше посоветуй мне, человече, как полегче еду добывать.

- Ну что ж, - говорит косарь, - раз не хочешь тяжелый хлеб есть, поешь легкий. Ступай на выгон, там конь пасется.

Пришел волк на выгон. Увидел коня.

- Конь, конь! Я тебя съем.

- Что ж, - говорит конь, - ешь. Только сперва сними с моих ног подковы, чтоб не ломать тебе зубы об них.

- И то правда, - согласился волк. Нагнулся он подковы снимать, а конь как ударит его копытом в зубы... Перекувыркнулся волк - и бежать.

Прибежал к реке. Видит - на берегу гуси пасутся. "А не съесть ли мне их?" -думает. Потом говорит :

- Гуси, гуси! Я вас съем.

- Что ж, - отвечают гуси, - ешь. Но сперва окажи нам перед смертью одну услугу.

- Какую?

- Спой нам, а мы послушаем.

- Это можно. Петь я мастер.

Сел волк на кочку, задрал голову и давай выть. А гуси крыльями хлоп, хлоп - поднялись и полетели.

Слез волк с кочки, поглядел вслед гусям и пошел ни с чем.

Идет и ругает себя последними словами: "Ну и дурень же я! Зачем согласился петь? Ну, теперь кого ни встречу - съем!"

Только он так подумал, глядь - идет по дороге старый дед. Волк подбежал к нему:

- Дед, дед, я тебя съем!

- И зачем так спешить? - говорит дел. - Давай сперва табачку понюхаем.

- А он вкусный?

- Попробуй - узнаешь.

- Давай.

Достал дед из кармана кисет с табаком, сам понюхал и волку дал. Как нюхнул волк во весь дух, так весь кисет табаку и вдохнул. А потом как начал чихать на весь лес... Ничего от слез не видит, всё чихает. Так чихал с час, пока весь табак не вычихал. Осмотрелся, а деда уж и след простыл.

Пошел волк дальше. Идет он, идет, видит - на поле стадо овец пасется, а пастух спит. Высмотрел волк в стаде самого лучшего барана, схватил его и говорит:

- Баран, баран, я тебя съем!

- Что ж, - говорит баран, - такова моя доля. Но чтобы долго тебе не мучиться да не ломать зубы об мои старые кости, стань лучше вон в той ложбинке и раскрой рот, а я взбегу на горку, разгонюсь и сам влечу к тебе в рот.

- Спасибо за совет, - говорит волк. - Так мы и сделаем.

Стал он в ложбинке, открыл рот и ждет. А баран взбежал на горку, разогнался и трах рогами волка по голове. Так искры из глаз у серого и посыпались, весь свет перед ним закружился!

Опамятовался волк, покрутил головой и рассуждает сам с собой:

- Съел я его или нет?

А тем временем косарь закончил работу и идет домой. Услыхал он волчьи слова и говорит:

- Съесть-то не съел, да зато легкого хлеба отведал.

Девочка, которая наступила на хлеб

Вы, конечно, слышали о девочке, которая наступила на хлеб, чтобы не запачкать башмачков, слышали и о том, как плохо ей потом пришлось. Об этом и написано, и напечатано.

Она была бедная, но гордая и спесивая девочка. В ней, как говорится, были дурные задатки. Крошкой она любила ловить мух и обрывать у них крылышки; ей нравилось, что мухи из летающих насекомых превращались в ползающих. Ловила она также майских и навозных жуков, насаживала их на булавки и подставляла им под ножки зеленый листик или клочок бумаги. Бедное насекомое ухватывалось ножками за бумагу, вертелось и изгибалось, стараясь освободиться от булавки, а Инге смеялась:

- Майский жук читает! Ишь, как переворачивает листок!

С летами она становилась скорее хуже, чем лучше; к несчастью своему, она была прехорошенькая, и ей хоть и доставались щелчки, да все не такие, какие следовало.

- Крепкий нужен щелчок для этой головы! - говаривала ее родная мать. - Ребенком ты часто топтала мой передник, боюсь, что выросши ты растопчешь мне сердце!

Так оно и вышло.

Инге поступила в услужение к знатным господам, в помещичий дом. Господа обращались с нею, как со своей родной дочерью, и в новых нарядах Инге, казалось, еще похорошела, зато и спесь ее все росла да росла.

Целый год прожила она у хозяев, и вот они сказали ей:

- Ты бы навестила своих стариков, Инге!

Инге отправилась, но только для того, чтобы показаться родным в полном своем параде. Она уже дошла до околицы родной деревни, да вдруг увидала, что около пруда стоят и болтают девушки и парни, а неподалеку на камне отдыхает ее мать с охапкой хвороста, собранного в лесу. Инге - марш назад: ей стало стыдно, что у нее, такой нарядной барышни, такая оборванная мать, которая вдобавок сама таскает из лесу хворост. Инге даже не пожалела, что не повидалась с родителями, ей только досадно было.

Прошло еще полгода.

- Надо тебе навестить своих стариков, Инге! - опять сказала ей госпожа. - Вот тебе белый хлеб, снеси его им. То-то они обрадуются тебе!

Инге нарядилась в самое лучшее платье, надела новые башмаки, приподняла платьице и осторожно пошла по дороге, стараясь не запачкать башмачков, - ну, за это и упрекать ее нечего. Но вот тропинка свернула на болотистую почву; приходилось пройти по грязной луже. Не долго думая, Инге бросила в лужу свой хлеб, чтобы наступить на него и перейти лужу, не замочив ног. Но едва она ступила на хлеб одною ногой, а другую приподняла, собираясь шагнуть на сухое место, хлеб начал погружаться с нею все глубже и глубже в землю - только черные пузыри пошли по луже!

Вот какая история!

Куда же попала Инге? К болотнице в пивоварню. Болотница приходится теткой лешим и лесным девам; эти-то всем известны: про них и в книгах написано, и песни сложены, и на картинах их изображали не раз, о болотнице же известно очень мало; только когда летом над лугами подымается туман, люди говорят, что «болотница пиво варит!» Так вот, к ней-то в пивоварню и провалилась Инге, а тут долго не выдержишь! Клоака - светлый, роскошный покой в сравнении с пивоварней болотницы! От каждого чана разит так, что человека тошнит, а таких чанов тут видимо-невидимо, и стоят они плотно-плотно один возле другого; если же между некоторыми и отыщется где щелочка, то тут сейчас наткнешься на съежившихся в комок мокрых жаб и жирных лягушек. Да, вот куда попала Инге! Очутившись среди этого холодного, липкого, отвратительного живого месива, Инге задрожала и почувствовала, что ее тело начинает коченеть. Хлеб крепко прильнул к ее ногам и тянул ее за собою, как янтарный шарик соломинку.

Болотница была дома; пивоварню посетили в этот день гости: черт и его прабабушка, ядовитая старушка. Она никогда не бывает праздною, даже в гости берет с собою какое-нибудь рукоделье: или шьет из кожи башмаки, надев которые человек делается непоседой, или вышивает сплетни, или, наконец, вяжет необдуманные слова, срывающиеся у людей с языка, - все во вред и на пагубу людям! Да, чертова прабабушка - мастерица шить, вышивать и вязать!

Она увидала Инге, поправила очки, посмотрела на нее еще и сказала:

«Да она с задатками! Я попрошу вас уступить ее мне в память сегодняшнего посещения! Из нее выйдет отличный истукан для передней моего правнука!»

Болотница уступила ей Инге, и девочка попала в ад - люди с задатками могут попасть туда и не прямым путем, а окольным!

Передняя занимала бесконечное пространство; поглядеть вперед - голова закружится, оглянуться назад - тоже. Вся передняя была запружена изнемогающими грешниками, ожидавшими, что вот-вот двери милосердия отворятся. Долгонько приходилось им ждать! Большущие, жирные, переваливающиеся с боку на бок пауки оплели их ноги тысячелетней паутиной; она сжимала их, точно клещами, сковывала крепче медных цепей. Кроме того, души грешников терзались вечной мучительной тревогой. Скупой, например, терзался тем, что оставил ключ в замке своего денежного ящика, другие... да и конца не будет, если примемся перечислять терзания и муки всех грешников!

Инге пришлось испытать весь ужас положения истукана; ноги ее были словно привинчены к хлебу.

«Вот и будь опрятной! Мне не хотелось запачкать башмаков, и вот каково мне теперь! - говорила она самой себе. - Ишь, таращатся на меня!» Действительно, все грешники глядели на нее; дурные страсти так и светились в их глазах, говоривших без слов; ужас брал при одном взгляде на них!

«Ну, на меня-то приятно и посмотреть! - думала Инге. - Я и сама хорошенькая и одета нарядно!» И она повела на себя глазами - шея у нее не ворочалась. Ах, как она выпачкалась в пивоварне болотницы! Об этом она и не подумала! Платье ее все сплошь было покрыто слизью, уж вцепился ей в волосы и хлопал ее по шее, а из каждой складки платья выглядывали жабы, лаявшие, точно жирные охрипшие моськи. Страсть, как было неприятно! «Ну, да и другие-то здесь выглядят не лучше моего!» - утешала себя Инге.

Хуже же всего было чувство страшного голода. Неужели ей нельзя нагнуться и отломить кусочек хлеба, на котором она стоит? Нет, спина не сгибалась, руки и ноги не двигались, она вся будто окаменела и могла только водить глазами во все стороны, кругом, даже выворачивать их из орбит и глядеть назад. Фу, как это выходило гадко! И вдобавок ко всему этому явились мухи и начали ползать по ее глазам взад и вперед; она моргала глазами, но мухи не улетали - крылья у них были общипаны, и они могли только ползать. Вот была мука! А тут еще этот голод! Под конец Инге стало казаться, что внутренности ее пожрали самих себя, и внутри у нее стало пусто, ужасно пусто!

- Ну, если это будет продолжаться долго, я не выдержу! - сказала Инге, но выдержать ей пришлось: перемены не наступало.

Вдруг на голову ей капнула горячая слеза, скатилась по лицу на грудь и потом на хлеб; за нею другая, третья, целый град слез. Кто же мог плакать об Инге?

А разве у нее не оставалось на земле матери? Горькие слезы матери, проливаемые ею из-за своего ребенка, всегда доходят до него, но не освобождают его, а только жгут, увеличивая его муки. Ужасный, нестерпимый голод был, однако, хуже всего! Топтать хлеб ногами и не быть в состоянии отломить от него хоть кусочек! Ей казалось, что все внутри ее пожрало само себя, и она стала тонкой, пустой тростинкой, втягивавшей в себя каждый звук. Она явственно слышала все, что говорили о ней там, наверху, а говорили-то одно дурное. Даже мать ее, хоть и горько, искренно оплакивала ее, все-таки повторяла: «Спесь до добра не доводит! Спесь и сгубила тебя, Инге! Как ты огорчила меня!»

И мать Инге и все там, наверху, уже знали о ее грехе, знали, что она наступила на хлеб и провалилась сквозь землю. Один пастух видел все это с холма и рассказал другим.

- Как ты огорчила свою мать, Инге! - повторяла мать. - Да я другого и не ждала!

«Лучше бы мне и не родиться на свет! - думала Инге. - Какой толк из того, что мать теперь хнычет обо мне!»

Слышала она и слова своих господ, почтенных людей, обращавшихся с нею, как с дочерью: «Она большая грешница! Она не чтила даров Господних, попирала их ногами! Не скоро откроются для нее двери милосердия!»

«Воспитывали бы меня получше, построже! - думала Инге. - Выгоняли бы из меня пороки, если они во мне сидели!»

Слышала она и песню, которую сложили о ней люди, песню о спесивой девочке, наступившей на хлеб, чтобы не запачкать башмаков. Все распевали ее.

«Как подумаю, чего мне ни пришлось выслушать и выстрадать за мою провинность! - думала Инге. - Пусть бы и другие поплатились за свои! А скольким бы пришлось! У, как я терзаюсь!»

И душа Инге становилась еще грубее, жестче ее оболочки.

- В таком обществе, как здесь, лучше не станешь! Да я и не хочу! Ишь, таращатся на меня! - говорила она и вконец ожесточилась и озлобилась на всех людей. - Обрадовались, нашли теперь, о чем галдеть! У, как я терзаюсь!

Слышала она также, как историю ее рассказывали детям, и малютки называли ее безбожницей.

- Она такая гадкая! Пусть теперь помучается хорошенько! - говорили дети.

Только одно дурное слышала о себе Инге из детских уст. Но вот раз, терзаясь от голода и злобы, слышит она опять свое имя и свою историю. Ее рассказывали одной невинной, маленькой девочке, и малютка вдруг залилась слезами о спесивой, суетной Инге.

- И неужели она никогда не вернется сюда, наверх? - спросила малютка.

- Никогда! - ответили ей.

- А если она попросит прощения, обещает никогда больше так не делать?

- Да она вовсе не хочет просить прощения!

- Ах, как бы мне хотелось, чтобы она попросила прощения! - сказала девочка и долго не могла утешиться. - Я бы отдала свой кукольный домик, только бы ей позволили вернуться на землю! Бедная, бедная Инге!

Слова эти дошли до сердца Инге, и ей стало как будто полегче: в первый раз нашлась живая душа, которая сказала: «бедная Инге!» - и не прибавила ни слова о ее грехе. Маленькая, невинная девочка плакала и просила за нее!.. Какое-то странное чувство охватило душу Инге; она бы, кажется, заплакала сама, да не могла, и это было новым мучением.

На земле годы летели стрелою, под землею же все оставалось по-прежнему. Инге слышала свое имя все реже и реже - на земле вспоминали о ней все меньше и меньше. Но однажды долетел до нее вздох:

«Инге! Инге! Как ты огорчила меня! Я всегда это предвидела!» Это умирала мать Инге.

Слышала она иногда свое имя и из уст старых хозяев.

Хозяйка, впрочем, выражалась всегда смиренно: «Может быть, мы еще свидимся с тобою, Инге! Никто не знает, куда попадет!»

Но Инге-то знала, что ее почтенной госпоже не попасть туда, куда попала она.

Медленно, мучительно медленно ползло время.

И вот Инге опять услышала свое имя и увидела, как над нею блеснули две яркие звездочки: это закрылась на земле пара кротких очей. Прошло уже много лет с тех пор, как маленькая девочка неутешно плакала о «бедной Инге»: малютка успела вырасти, состариться и была отозвана Господом Богом к Себе. В последнюю минуту, когда в душе вспыхивают ярким светом воспоминания целой жизни, вспомнились умирающей и ее горькие слезы об Инге, да так живо, что она невольно воскликнула:

«Господи, может быть, и я, как Инге, сама того не ведая, попирала ногами Твои всеблагие дары, может быть, и моя душа была заражена спесью, и только Твое милосердие не дало мне пасть ниже, но поддержало меня! Не оставь же меня в последний мой час!»

И телесные очи умирающей закрылись, а духовные отверзлись, и так как Инге была ее последней мыслью, то она и узрела своим духовным взором то, что было скрыто от земного - увидала, как низко пала Инге. При этом зрелище благочестивая душа залилась слезами и явилась к престолу Царя Небесного, плача и молясь о грешной душе так же искренно, как плакала ребенком. Эти рыдания и мольбы отдались эхом в пустой оболочке, заключавшей в себе терзающуюся душу, и душа Инге была как бы подавлена этой нежданной любовью к ней на небе. Божий ангел плакал о ней! Чем она заслужила это? Измученная душа оглянулась на всю свою жизнь, на все содеянное ей и залилась слезами, каких никогда не знавала Инге. Жалость к самой себе наполнила ее: ей казалось, что двери милосердия останутся для нее запертыми на веки вечные! И вот, едва она с сокрушением сознала это, в подземную пропасть проник луч света, сильнее солнечного, который растопляет снежного истукана, слепленного на дворе мальчуганами, и быстрее, чем тает на теплых губках ребенка снежинка, растаяла окаменелая оболочка Инге. Маленькая птичка молнией взвилась из глубины на волю. Но, очутившись среди белого света, она съежилась от страха и стыда - она всех боялась, стыдилась и поспешно спряталась в темную трещину в какой-то полуразрушившейся стене. Тут она и сидела, съежившись, дрожа всем телом, не издавая ни звука, - у нее и не было голоса. Долго сидела он так, прежде чем осмелилась оглядеться и полюбоваться великолепием Божьего мира. Да, великолепен был Божий мир! Воздух был свеж и мягок, ярко сиял месяц, деревья и кусты благоухали; в уголке, где укрылась птичка, было так уютно, а платьице на ней было такое чистенькое, нарядное. Какая любовь, какая красота были разлиты в Божьем мире! И все мысли, что шевелились в груди птички, готовы были вылиться в песне, но птичка не могла петь, как ей ни хотелось этого; не могла она ни прокуковать, как кукушка, ни защелкать, как соловей! Но Господь слышит даже немую хвалу червяка и услышал и эту безгласную хвалу, что мысленно неслась к небу, как псалом, звучавший в груди Давида, прежде чем он нашел для него слова и мелодию.

Немая хвала птички росла день ото дня и только ждала случая вылиться в добром деле.

Настал сочельник. Крестьянин поставил у забора шест и привязал к верхушке его необмолоченный сноп овса - пусть и птички весело справят праздник Рождества Спасителя!

В рождественское утро встало солнышко и осветило сноп; живо налетели на угощение щебетуньи-птички. Из расщелины в стене тоже раздалось: «пи! пи!» Мысль вылилась в звуке, слабый писк был настоящим гимном радости: мысль готовилась воплотиться в добром деле, и птичка вылетела из своего убежища. На небе знали, что это была за птичка.

Зима стояла суровая, воды были скованы толстым льдом, для птиц и зверей лесных наступили трудные времена. Маленькая пташка летала над дорогой, отыскивая и находя в снежных бороздах, проведенных санями, зернышки, а возле стоянок для кормежки лошадей - крошки хлеба; но сама она съедала всегда только одно зернышко, одну крошку, а затем сзывала кормиться других голодных воробышков. Летала она и в города, осматривалась кругом и, завидев накрошенные из окна милосердной рукой кусочки хлеба, тоже съедала лишь один, а все остальное отдавала другим.

В течение зимы птичка собрала и раздала такое количество хлебных крошек, что все они вместе весили столько же, сколько хлеб, на который наступила Инге, чтобы не запачкать башмаков. И когда была найдена и отдана последняя крошка, серые крылья птички превратились в белые и широко распустились.

- Вон летит морская ласточка! - сказали дети, увидав белую птичку.

Птичка то ныряла в волны, то взвивалась навстречу солнечным лучам - и вдруг исчезла в этом сиянии. Никто не видел, куда она делась.

- Она улетела на солнышко! - сказали дети.

О хлебных колосьях

Удмуртская народная сказка

Когда-то давным-давно хлеб на полях рос не таким, как теперь: он был и кустистее, и выше, а главное, соломины совсем почти не было, а по всему стеблю был колос, он начинался у самой земли. Это было в век, когда кылдысин жил на земле, и после того как он ушел с земли на небо и оттуда помогал удмуртам. Было бы так, наверно, и до сих пор если бы не бабья глупость.

В каком-то селении на праздник ржаного урожая собрались в поле все жители. Бабы принесли с собой своих младенцев. Дни тогда стояли жаркие, и много детей страдало поносом. Чтобы не пачкать лишних пеленок, бабы рвали в поле пучки наливающихся колосьев и обтирали ими ребятишек. Когда кылдысин увидел такое неуважение к хлебным зернам, он так разгневался, что повелел всем хлебным растениям не давать более ни одного зерна, расти вверх пустыми соломинами.

Будучи так жестоко наказанными, люди стали горько плакать и приносить жертвы кылдысину. Но кылдысин и слушать не хотел людские просьбы. В плачах и песнях начал тогда человек выражать свое горе перед всеми животными и природою. Наконец собака сжалилась над людьми и решилась выступить защитницей перед кылдысином. "Когда ты создавал колос, - сказала она кылдысину, - ты ведь выделил часть хлeба и для моего пропитания. Что же я-то тебе сделала, что ты отнял мой пай и заставляешь меня умирать с голоду?"

Кылдысин понял, что собака хлопочет больше о человеке, чем о себе. Смягченный раскаянием людей и их жертвами, более всего тронутый любовью собаки к человеку, он снова велел хлебным растениям приносить зерно, но так, чтобы колос рос не от земли, а только на самой верхушке соломины, длиною не больше собачьего носа. С тех пор человек получает от земли не свой прежний пай, а собачью долю.

Как знать, если бы собака не заступилась за человека, то, может, и вовсе не было бы хлeба на земле.

Хлебная сказка

Жили-были хлебные крошки. У них были хлебные ножки, хлебные ручки и хлебные щёчки. Всё остальное у них тоже было, тоже всё хлебное.

Крошки жили когда-то в хлебе и крепко держались друг за друга. Но потом по хлебу прошелся ножик и разрезал хлеб на куски. И самые непоседливые крошки высыпались наружу. Сначала они были мягкими, как и в хлебе, но потом подсохли и почерствели. Зато им стало легко кататься по столу куда угодно.

Ещё у хлебных крошек были хлебные кошки. Они были поменьше. У каждой хлебной крошки была своя хлебная кошка, которая всегда бегала за своей хозяйкой. У хлебных кошек были хлебные хвосты и хлебные усы. Всё остальное у них тоже было, тоже всё хлебное.

А у каждой хлебной кошки была своя хлебная мышка. У хлебных мышек были хлебные зубки и всё остальное, тоже хлебное. Каждая хлебная мышка бегала за своей хлебной кошкой и за своей хлебной крошкой. Обычная мышка бегает ОТ кошки, а хлебная мышка наоборот, бегает ЗА хлебной кошкой.

Вот и бегали по столу хлебные крошки, за ними бегали хлебные кошки и хлебные мышки, но не было им от этого особой радости. Хотя они все подсохли и почерствели, но никак не могли забыть те тёплые времена, когда они жили в хлебе. Тогда они были мягкими и дружными, крепко держались друг за друга и мечтали поскорее добраться до человека, чтобы помочь ему жить.

И вдруг самая маленькая, но самая зоркая хлебная мышка заметила у края стола ладошку.

- Гляди, кошка, вон ладошка! - закричала она своей хлебной кошке, подергав её за хлебный хвост.

И хлебная кошка мяукнула своей хлебной крошке:

- Гляди, крошка, там ладошка!

А хлебная крошка побежала, покатилась и спрыгнула в эту ладошку. И другие крошки посыпались за ней. И за каждой хлебной крошкой бежала хлебная кошка. И за каждой хлебной кошкой бежала хлебная мышка. И все они посыпались в подставленную ладошку.

И ладошка наполнилась хлебом. И стала хлебной ладошкой. Она была мягкой и тёплой, так что хлебные крошки, хлебные кошки и хлебные мышки все перемешались и снова почувствовали себя хлебом.

Ладошка подняла всю хлебную компанию, как на лифте, к лицу девочки, стоявшей у стола. Девочка не хотела выбрасывать крошки. Не хотела, чтобы они пропали зря. Но прежде, чем отправить их в рот, она заглянула в свою ладошку, присмотрелась и прошептала:

- Хлебные крошки, хлебные кошки, хлебные мышки...

И хлебный народец отправился помогать человеку жить.

Хлеб и золото

Аббас был бедный феллах¹. Целыми днями трудился он, чтобы добыть пропитание себе и своей семье, а в свободные часы все думал о том, как бы найти клад, который избавил бы его от нужды.
Однажды в очень жаркий день Аббас, как обычно, работал в поле. Почувствовав сильную усталость, он сел под дерево и принялся мечтать: «Если бы Аллах дал мне волшебную силу, чтобы я мог превращать все, чего ни коснусь рукой, в золото,- тогда я избавился бы от мужского труда и зажил в полном довольстве». И вдруг он услышал голос:
- О Аббас! Сейчас ты получишь то, чего тебе так хочется! Положи свою руку на какой-нибудь предмет - и он тотчас превратится в чистое золото.
Аббас не поверил своим ушам. Но все же потянулся к вемле и взял маленький камешек. Едва он коснулся его - камешек тут же превратился в чистое золото. Потом Аббас дотронулся до другого камня - и тот тоже стал золотым.
Аббас очень обрадовался и подумал: «Сейчас я отправлюсь в город и превращу пыль и камни в золото… Потом куплю много земли, построю на берегу реки дворец и окружу его огромным садом… Я куплю прекрасных коней и облачусь в роскошные одежды…»
Тут он хотел подняться, но, почувствовав сильную усталость, голод и жажду, понял, что не сможет идти.
«Съем-ка я то, что принес с собою утром из дому»,- решил он и протянул руку к завтраку, который лежал в маленьком мешочке возле дерева. Аббас взял лепешку, но, положив ее в рот, почувствовал металл. И хлеб превратился в золото!
В мешочке оставалась еще луковица. Аббас поспешно схватил ее. Каково же было его смятение, когда и луковица стала золотым слитком, который он не мог съесть!
Аббас страшно перепугался. Как он будет теперь пить и есть? Как будет жить в этом мире золотых слитков? Ведь так он очень скоро умрет от голода и жажды, даже не попользовавшись золотом, которое без труда дается ему в руки.
Так думал Аббас, представляя, как умрет в муках от голода и жажды, раз всё, чего бы он ни коснулся, превращается в золото.
Но тут он открыл глаза, увидел себя примостившимся в тени дерева и понял, что грезил. Глубокий вздох облегчения вырвался из его груди; словно гора свалилась у него с плеч.
- Слава Аллаху, что все это было лишь сном! - про говорил он.

¹ Феллах - крестьянин, земледелец.

Хлеб разных народов

Хлеб едят почти но всех странах мира. Даже в местах, где пшеница не растет; муку делают из других ингредиентов, например кукурузы, ржи или риса, и используют ее для изготовления простых питательных блюд эквивалентных хлебу.

Благодаря иностранным праздникам, а также огромному количеству и разнообразию ресторанов в нашей стране мы познакомились с хлебом многих национальных кухонь, также как и с другими их блюдами. Сколько людей, например, попробовали чапати (лепешку из пресного теста) или наан в индийских ресторанчиках? Питу употребляют не только в греческой или турецкой кухне, в нашей стране она также стала очень привычной. Европейские хлеба, в отличие от азиатских и южноамериканских, главным образом сделаны из обычной пшеничной муки и чаще всего с использованием дрожжей. Несмотря на это основное сходство, в Европе имеется удивительный выбор различных хлебов - от сдобного, тщательно приготовленного греческого пасхального хлеба до простых, но превосходных багетов (французских булочек).

Пита

Эти знакомые всем плоские небольшие булочки, скорее всего, аравийского происхождения, хотя очень много блюд с их использованием есть и на Ближнем Востоке. Их привлекательность состоит в том, что, благодаря их кармашкам, они представляют собой идеальные контейнеры для шашлыков, салатов или каких-нибудь других начинок. Выпекать их следует в очень горячей духовке.

Багеты

Аромата и текстуры французского хлеба трудно достичь в нашей стране главным образом потому, что и тип муки и мастерство здесь нужны исключительно французские. Но они все же всегда будут очень хороши в день приготовления.

Греческий пасхальный хлеб

Много европейских стран выпекает специальный хлеб для празднования религиозных праздников. Пасхальный хлеб с украшением из яйца является среди них одним из наиболее интересных и эффектных.

Багели

Эти булочки в форме колечек - еврейское национальное блюдо; заготовки из теста перед выпечкой кипятят. Еврейские законы питания запрещают есть мясные и молочные продукты вместе. Следовательно, багели должны быть сделаны с использованием только маргарина или растительного масла. А наполненные сливочным сыром они просто превосходны.

Тортиллас

Наиболее известные мексиканские хлеба - тортиллас - плоские маисовые мексиканские лепешки.

Индийские хлеба

Хотя приготовление индийского хлеба отнимает довольно много времени, нужно сказать, что этот хлеб домашнего приготовления намного вкуснее, чем все, что можно купить в магазине.

Большинство сортов индийского хлеба сделано из пшеничной муки очень тонкого помола из зерна, которое называется ata. Они обычно пресные и чаще всего для их приготовления не используют дрожжи. Однако, благодаря подготовке и методам приготовления, хлеб получается восхитительно легким и воздушным. Единственный недостаток, с точкизрения повара, состоит в том, что его лучшего есть только что приготовленным, а не сделанным заранее.

Так как ata почти невозможно купить, нельзя испечь хлеб, который был бы действительно подлинным. Однако можно приготовить более или менее удовлетворительные имитации индийского хлеба, которые, как любой хлеб домашнего приготовления, будут восхитительны сами по себе.

1. Наан: йогурт - важный ингредиент в тесте для этих лепешек, он дает им чудесно шелковистую текстуру. В Индии их пекут в очень горячих глиняных печах, называемых tandoors. Тесто шлепком приклеивают на внутреннюю стенку печи, в то время как готовится мясо.

2. Чапати - лепешка из пресного теста. По желанию их можно сделать маленькими, тонкими, большими или толстыми. В Индии чапати традиционно готовят на tava - слегка вогнутой чугунной тарелке, а когда они уже слегка готовы с обеих сторон, их кладут непосредственно на горящий древесный уголь. Это заставляет чапати пузыриться и делает их пышными.

3. Пури - они напоминают воздушные чапати. Тесто раскатывают тонкими кружочками и затем жарят в очень горячем растительном масле, отчего они вздуваются и получаются более сытными, сдобными и очень вкусными.

4. Паратас: это - другой вариант чапати (лепешки из пресного теста), более сытный и более воздушный из-за прослойки и топленого масла из буйволиного молока, которое можно заменить высококачественным сливочным маслом.