Материал 'Современники о 7 симфонии'

СИМФОНИЯ ГРЯДУЩЕЙ ПОБЕДЫ

"Цель искусства есть объединение людей в одном и том же чувстве", - утверждал Лев Толстой. Этому требованию в полной море отвечает Седьмая симфония Д. Шостаковича, ибо она говорят о том, о чем думали все...

...Враг рвался к Ленинграду. Город бомбили, но он жил и сражался. По ленинградскому радио выступил Дмитрий Шостакович.

- Час тому назад, - сказал он, - я закончил партитуру второй части моего нового большого симфонического сочинения. Если это сочинение мне удастся написать хорошо, то тогда можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией.. Для чего я сообщаю об этом? Для того, чтобы радиослушатели знали, что жизнь нашего города идет нормально. Все мы несем сейчас свою боевую вахту...

Оружием Шостаковича была музыка, композитор продолжал работу в консерватории, одновременно выполняя обязанности... пожарника.

На следующий день после выступления Шостаковича по радио группа музыкантов побывала у него дома. Вот что записал тогда в своем дневнике композитор В. М, Богданов-Березовский:

"Сегодня вечером с Ю. Кочуровым, Г. Поповым и А. Пейсиьгам ездили к Шостаковичу на улицу Скороходова. Он дважды сыграл нам две части новой (Седьмой) симфонии. Рассказывал о плане дальнейшего. Впечатление у всех огромное. Удивительный пример синхронной, даже можно сказать, "мгновенной" творческой реакции на переживаемые события, переданной в сложной и крупной форме без тени какого бы то ни было "снижения жанра".

Перед нами, по существу, самая первая рецензия на новое произведение, пусть еще не законченное, но достоинства которого определены безошибочно.

Д. Шостакович писал, что за июль, август и сентябрь 1941 года он сочинил четыре пятых своего нового произведения, В октябре композитор был эвакуирован в Куйбышев. Там он завершил работу над симфонией, и сразу же началось ее разучивание с оркестром Большого театра под управлением А. Самосуда.

Вот еще одна, очень характерная, оценка симфонии, данная другим профессиональным музыкантом. А. Самосуд сразу почувствовал и подчеркнул в симфонии то, о чем вскоре заговорит весь мир:

"Седьмая симфония Шостаковича важна для нас не только как выдающееся музыкальное произведение последнего полувека. Значение симфонии - в ее глубоком политическом звучании. В тот момент, когда весь мир повержен в пучину небывалого катаклизма, - в этот момент именно в Советской стране появляется такой Эльбрус музыкального творчества, как Седьмая симфония!.."

Весть о рождении нового выдающегося произведения разносится по стране, пересекает границы, и зарубежные радиостанции настойчиво требуют трансляции первых концертов из Куйбышева.

Одновременно произошло еще одно удивительное событие, говорящее о необычайной способности этой музыки проникать в человеческое сердце, будить разум. Симфония, не дождавшись первого публичного исполнения, уже начала "работать" на нашу победу. Она вызвала к жизни ярчайший публицистический отклик Алексея Толстого, назвавшего свою статью просто: "На репетиции Седьмой симфонии Шостаковича". Статья была напечатана в "Правде" 16 февраля 1942 года. Это, по существу, первая опубликованная рецензия на Седьмую симфонию и, что особенно доказательно, принадлежит она не музыковеду, не музыканту, а просто слушателю, хотя и крупному писателю. Вот отрывок из нее:

"...Седьмая симфония посвящена торжеству человеческого в человеке... Шостаковича Гитлер не напугал... На угрозу фашизма - обесчеловечить человека - он ответил симфонией о победном торжестве всего высокого и прекрасного, созданного гуманитарной культурой, - она устремила человеческий гений к заветным далям, где полно и безгранично раскрывается восторг.

Седьмая симфония возникла из совести русского народа, принявшего без колебания смертный бой с черными силами.

...Скрипки рассказывают о безбурном счастьице - в нем таится беда, оно еще слепое и ограниченное, как у той птички, что "ходит весело по тропинке бедствий...". В этом благополучии из темной глубины неразрешенных противоречий возникает тема войны - .короткая, сухая, четкая...

...Тема войны возникает отдаленно и вначале похожа на какую-то простенькую и жутковатую пляску, на приплясывание ученых крыс под дудку крысолова. Как усиливающийся ветер, эта тема начинает колыхать оркестр, она овладевает им, вырастает, крепнет. Крысолов со своими крысами поднимается из-за холма... Это движется война. Она торжествует в литаврах и барабанах, воплем боли и отчаяния отвечают скрипки, И вам, стиснувшему пальцами дубовые перила, кажется: неужели, неужели все уже смято и растерзано? В оркестре - смятение, хаос.

Нет, человек сильнее стихии. Струпные инструменты начинают бороться. Гармония скрипок и человеческие голоса фаготов могущественнее грохота ослиной кожи, натянутой на барабаны. Отчаянным биением сердца вы помогаете торжеству гармонии. И скрипки гармонизируют хаос войны, заставляют замолкнуть ее пещерный рев.

Проклятого крысолова больше нет, он унесен в черную пропасть времени. Смычки опущены - у скрипачей у многих на глазах слезы. Слышен только раздумчивый и суровый - после стольких потерь и бедствий - человеческий голос фагота. Возврата нет к безбурному счастьицу. Перед умудренным в страданиях взором человека - пройденный путь, где он ищет оправдания жизни.

За красоту мира льется кровь. Красота - это не забава, не услада и не праздничные одежды, - красота - это пересоздание и устроение дикой природы руками и гением человека. Симфония как будто прикасается легкими дуновениями к великому наследию человеческого пути, и оно оживает. Средняя часть симфонии - это ренессанс, возрождение красоты из праха и пепла. Как будто перед глазами нового Данте силой сурового и лирического раздумья вызваны тени великого искусства, великого добра.

Заключительная часть симфонии летит в будущее. Перед слушателями... раскрывается величественный мир идей и страстей. Ради этого стоит жить и стоит бороться. Не о счастьице, но о счастье теперь рассказывает могущественная тема человека. Вот вы подхвачены светом, вы словно в вихре его... И снова покачиваетесь на лазурных волнах океана будущего. С возрастающим напряжением вы ожидаете финала, завершения огромного музыкального переживания. Вас подхватывают скрипки, вам нечем дышать, как на горных высотах, и вместе с гармонической бурей оркестра, в немыслимом напряжении вы устремляетесь в прорыв, в будущее...".

Премьера симфонии состоялась 5 марта 1942 года, и с того дня началось ее триумфальное шествие но стране, а затем за рубежом, где первым ее исполнителем был английский дирижер Генри Вуд, А 19 июня того же года она впервые прозвучала на Американском континенте, в Нью-Йорке, под управлением Артуро Тосканини. Концерт транслировался всеми радиостанциями США, Канады и Латинской Америки. Симфонию слушало одновременно около двадцати миллионов человек. Потом она исполнялась в других городах США, в Канаде, Мексике, Аргентине, Перу, Уругвае.

Седьмая симфония Д. Шостаковича стала крупным общественно-политическим событием. Об этом говорят многочисленные отзывы.

Вот свидетельства зарубежных музыкантов и слушателей:

"Эта музыка выражает мощь Советской России так, как этого никогда не сможет сделать слово..."

"Симфония дает нам силу духа и надежду, что новый мир придет..."

"Безграничная храбрость и воля к жизни, обеспечивающая победу русского народа, едина в его музыке".

Американский писатель Майкл Голд, отвечая критикам, которые вопреки очевидному утверждали, что "общественные потрясения не могут стать источником вдохновения", что музыка не должна "идти на поводу у политики", писал: "Да, это искусство плюс политика от начала до конца. Искусство никогда и не существовало обособленно от действительности... Безусловно одно - никогда еще ни один композитор не создавал симфонии в осажденном городе, который подвергается ежедневным бомбардировкам наизлейшего врага, уже покорившего всю Европу.,. Да, музыка, - продолжал писатель, - проникнутая духом борьбы против Гитлера, является политической. Критикующие правы: миллионы американцев, включая Тосканини, были предрасположены в пользу Шостаковича по причине его личного героизма и храбрости русского народа в его борьбе против фашизма. Но и с эстетической точки зрения Шостакович, возможно, является величайшим композитором современности..."

Весть об исполнении симфонии в Куйбышеве, а потом в Москве взволновала музыкантов Ленинграда. Ведь симфония родилась в этом городе и посвящена ему. И появилось горячее желание непременно исполнить ее здесь, в осажденном городе. Подвиг первого исполнения Седьмой симфонии в Ленинграде был почти столь величествен и героичен, как и подвиг ее создания.

Сначала нужно было возродить практически переставший существовать оркестр радиокомитета, в последний раз собиравшийся в студии 27 декабря 1941 года. К этому времени уже половина артистов выбыла из строя. Дирижер Карл Элиасберг рассказывает в своих воспоминаниях, что в марте 1942 года начальник Ленинградского управления по делам искусств Б. Загурский прислал к нему скрипача с запиской. Он писал, что просит прийти к нему на Фонтанку для переговоров о возобновлении деятельности симфонического оркестра. Был вызван также инспектор оркестра. Он принес с собой список оркестрантов, причем ряд фамилий в списке был окаймлен красным или черным. Черный цвет окаймлял имена умерших во время блокады, красный - имена людей еще живых, но не способных к труду, находящихся в госпиталях и стационарах. Остальные могли двигаться и держать в руках инструмент, но не более. Из них надо было создать коллектив. От имени Ленинградского радиокомитета и Ленинградского управления по делам искусств была объявлена регистрация оркестрантов.

Собрались все, кто держался на ногах. Пришел и семидесятилетний валторнист Нагорнюк, игравший еще в оркестрах под руководством Направника, Чайковского, Глазунова. Старый музыкант даже отказался уехать из города с сыном, который покидал Ленинград после тяжелого ранения. Он хотел участвовать в исполнении симфонии.

5 апреля 1942 года в зале Академического театра драмы имени Пушкина состоялся первый симфонический концерт в Ленинграде после тяжелой зимы. Он был в одном отделении - ослабевшие музыканты большего бы не выдержали. Дирижера Карла Элиасберга привели в театр под руки. Однако за пультом он держался твердо и уверенно.

А когда через месяц К. Элиасберг взял в руки долгожданную партитуру, доставленную самолетом, прорвавшимся через огненное кольцо блокады, он понял, что исполнить симфонию в Ленинграде, видимо, так и не удастся: нужен был удвоенный оркестр, почти в сто человек...

Тогда на помощь пришел фронт. По распоряжению Политуправления фронта к оркестру были прикомандированы лучшие военные музыканты. Началось разучивание. Чего это стоило, говорит такой факт: с момента замысла сыграть симфонию до ее первого исполнения прошло более пяти месяцев!

И вот этот день наступил - 9 августа 1942 года.

Небольшая, но важная деталь. Целый день, пока молчали музы, говорили пушки. Ленинградской артиллерии был дан приказ полностью подавить огонь немцев. И артиллеристы выполнили свою задачу. Немцы были надолго загнаны в свои щели. Все восемьдесят минут, пока звучала симфония, пушки врага молчали.

История сохранила для нас воспоминания очевидцев этого необыкновенного концерта, который транслировался по всей стране и за рубежом, - Ольги Берггольц и Георгия Макогоненко.

"Белоколонный зал был ярко освещен, и весь его праздничный, торжественный вид соответствовал возбужденному и приподнятому настроению ленинградцев. Зал быстро заполнялся. Сюда пришли стахановцы, бойцы ПВО, партийные и хозяйственные работники, командиры армий, защищающих Ленинград, писатели, артисты.

...Огромная эстрада филармонии оказалась заполненной... это был оркестр, объединяющий не просто музыкантов, но бойцов и защитников родного города, готовых ежеминутно сменить свой музыкальный инструмент на лопату, винтовку или пожарный рукав.

За дирижерский пульт встал К. Элиасберг... Мгновение полной тишины, и начинается музыка. И ленинградцы - все, кто находится в зале, все, кто слушает музыку по радио - знают, что это о них. Они знают, что враг еще слишком близок от города, что враг готовится к штурму, что он попытается обрушить на Ленинград новые жестокие испытания. Но страшный год блокады не ослабил защитников города, не испугал их, а лишь закалил их волю, плавя ее в огне и остужая во льду. Люди стали сильнее, выносливее, спокойнее - доказательство тому хотя бы этот концерт... гениальная музыка, рожденная в этом городе и вопреки всем трудностям прозвучавшая здесь мощно и свободно. Это уже победа. Это залог победы будущей - победы решающей".

Симфонию, объединившую "людей в одном и том же чувстве", еще в годы войны назвали Ленинградской, и в этом было признание мужества композитора, уверенность в нашей победе.

Геннадий пожидаев (из книги "Рассказы о музыке")