Вне классное мероприятие 'Русская женщина, покорившая Европу'

Министерство образования Пензенской области

Государственное бюджетное образовательное учреждение

Среднего профессионального образования

Пензенской области

Внеклассное мероприятие на тему:

Подготовил преподаватель: Тихонова Н. В.

Пенза - 2010

Цели:

1) образовательные: расширение исторических сведений по курсу алгебры и началам анализа, углубление знаний по курсу математики, развитие умения применять теоретические знания для решения учебно-практических задач.

2) развивающие: развитие логического и образного мышления, математической речи, познавательного интереса к предмету;

3) воспитательные: воспитание патриотических чувств, чувства коллективизма, развитие умения работать в группе.

Форма проведения:

- учебная конференция с элементами театрализации и компьютерной презентацией;

Оборудование:

Мультимедиа установка, экран, компьютер

Многие, которым никогда не представлялось случая более узнать математику, смешивают ее с арифметикой и считают ее наукой сухой. В сущности же эта наука, требующая наиболее фантазии, и один из первых математиков нашего века говорит совершенно верно, что нельзя быть математиком, не будучи в то же время поэтом в душе.

С. КОВАЛЕВСКАЯ

Учитель: Имя первой русской женщины математика Софьи Васильевны Ковалевской известно всему миру. Рассказ о ее жизни - это увлекательная история о том, как маленькая жизнерадостная девочка стала выдающимся математиком, это поучительная история о девушке, полюбившей свободу и математику.

Ведущий 1: В метрической книге Московской духовной консистории Никитского сорока, Знаменской церкви за Петровскими воротами, за 1850 г. имеется запись:

«3 января родилась, 17 - крещена Софья ; родители её - Артиллерии полковник Василий Васильевич сын Круковский и законная жена его Елизавета Фёдоровна. Муж православного исповедания, а жена лютеранского».

- Василий Васильевич Корвин - Круковский в силу должностных обязанностей много ездил по стране. Так что дети, а их в семье было трое - старшая Анна, Сонечка и сын Федя росли без пристального родительского присмотра: дерзкими, независимыми, эмоциональными.

Первые детские воспоминания Сони - это ряд разбросанных, но довольно ярких картин…

Софья:
Гул колоколов. Запах кадила. Толпа народа выходит из церкви. Няня сводит меня за руку с паперти, бережливо охраняя от толчков.
При выходе из церкви к нам подходит знакомый няни.
- А ну-ка, скажите, как вас зовут, моя умница? - обращается он ко мне. Я молчу и только гляжу на него во все глаза.
- Стыдно, барышня, не знать своего имени! - трунит он надо мной.
- Скажи, маточка, меня, мол, зовут Сонечка, а мой папаша генерал Круковской! - поучает меня няня.
Я стараюсь повторить, но выходит, должно быть, нескладно, так как и няня, и ее знакомый смеются.
Знакомый няни провожает нас до дому. Я всю дорогу припрыгиваю и повторяю слова няни, коверкать их по-своему.
Подходя к нашему дому, мужчина указывает на ворота.
- Видите ли, маленькая барыня, на воротах висит крюк, - говорит он, - когда вы забудете, как зовут вашего папеньку, вы только подумайте: висит крюк на воротах Круковского - сейчас и вспомните".
И вот, как ни совестно мне этом признаться, этот каламбур врезался в моей памяти, с него я веду мое летоисчисление, кто я такая.

Ведущий 1: Отец Софьи Васильевны, Василий Васильевич, был на двадцать лет старше жены Елизаветы Фёдоровны. Он относился к жене, как к ребёнку, и этот характер отношений сохранился до конца их совместной жизни.

Ведущий 2: Её мать, Елизавета Шуберт, была талантливой пианисткой и просто обаятельной женщиной, говорившей на четырёх европейских языках. С материнской стороны в роду у Софьи были два немца-академика Петербургской академии наук. Елизавета Фёдоровна была внучкой академика, астронома Фёдора Ивановича Шуберта, и дочерью почётного академика, геодезиста Фёдора Фёдоровича Шуберта. Он был крупным учёным и военным деятелем, известным своими работами по геодезии и изданием географических карт России.

До 5 дет Соня вместе с родителями жила в Москве, а с 1855 по 1858 г. - в Калуге, куда отца перевели по делам службы. Когда Соне было шесть лет, отец вышел в отставку и поселился в своем родовом имении , в Витебской губернии которое находилось на границе с Литвой. Красота имения была необычайной: вокруг него на сотни километров простирались леса, богатые ягодами, грибами, дичью. Большой господский дом стоял на пригорке. Два флигеля, трехъярусная башня, увенчанная шпилем, балконы, фонари, веранды украшали дом. Дом был окружен садом с беседками, утопающими в сирени и жасмине, а с северной стороны зарастал травами большой пруд. Здесь в обстановке провинциального помещичьего быта прошли детство и юность Ковалевской.
.

Воспитанием девочки, как и остальных двоих детей, занималась няня, а затем - гувернантки. Первой гувернанткой Круковских была француженка; она больше занималась с Анной и почти не имела отношения к младшим детям, воспитание которых вскоре было поручено заменившей ее англичанке.

Маргарита Францевна Смит.

Из рук няни Ковалевская попала в руки гувернантки-англичанки, Маргариты Францевны Смит. Она оказала полезное противодействие совершенной распущенности физического и нравственного воспитания детей. К сожалению, родители отдавали тепло своих сердец старшей сестре-красавице Анюте и младшему брату Феде, единственному сыну Круковских.

Хотя в родословной Корвин-Круковских у Василия Васильевича ука-
зано два сына: Федор (24) и Василий (25). Василий, вероятно,
умер во младенчестве, так как имя его больше нигде в документах
не упоминается.

В молодости Федор Васильевич подавал надежды в математике,
но после окончания университета вел праздную жизнь, очень любил
играть в карты. Существует легенда, что завещанное ему Полиби-
но было проиграно в карты за 20 000 рублей. Промотав отцовское
состояние, он обрек в будущем свою семью на тяжелое материаль-
ное положение. Он намного пережил своих сестер и умер в Петрограде в 1920 г.
Стремясь заслужить родительскую любовь, Соня старательно училась. За восемь лет она прошла с домашним учителем Иосифом Малевичем практически весь курс мужской гимназии. Девушка зачитывалась балладами Жуковского, с детства писала стихи. Именно литературные способности отметил в Соне Малевич.

Софья:
Пришлось ли раз вам безучастно,

Бесцельно средь толпы гулять

И вдруг какой-то песни страстной

Случайно звуки услыхать?

На вас нежданною волною

Пахнула память прежних лет,

И что-то милое, родное

В душе откликнулось в ответ.

Казалось вам, что эти звуки

Вы в детстве слышали не раз,

Так много счастья, неги, муки

В них вспоминалось для вас.

Спешили вы привычным слухом

Напев знакомый уловить,

Хотелось вам за каждым звуком,

За каждым словом уследить.

Внезапно песня замолчала

И голос замер без следа.

И без конца и без начала

Осталась песня навсегда.

Ведущий 1: С пятилетнего возраста она сочиняет стихи и мечтает стать поэтессой. Интерес к математике появился позднее под влиянием дяди, Петра Васильевича Корвин-Круковского. Во время долгих бесед с дядей, Софа (так её звали домашние) узнала о совершенно новых математических понятиях, которые произвели на неё неизгладимое впечатление. Увлёкшись «царицей наук», Соня в короткий срок проштудировала толстый алгебраический задачник. Она ходила по дому, всё время что-то складывая, вычитая, умножая. Отец только качал головой, сетуя, что ребёнок «сушит мозги совсем не нужной наукой».

Однажды случился ещё один курьёзный эпизод, который позднее в своих воспоминаниях описала С.В. Ковалевская.

Софья:
«Когда мы переезжали на житье в деревню, весь дом пришлось отделать заново и все комнаты оклеить новыми обоями. Но... на одну из наших детских комнат обоев не хватило... Эта «обиженная» комната так и простояла много лет с одной стеной, оклеенной простой бумагой. Но, по счастливой случайности, на эту предварительную оклейку пошли именно листы литографированных лекций Остроградского о дифференциальном и интегральном исчислении, приобретенные моим отцом в его молодости. Листы эти, испещренные странными, непонятными формулами скоро обратили на себя мое внимание. Я помню, как я в детстве проводила целые часы перед этой таинственной стеной, пытаясь разобрать хоть отдельные фразы и найти тот порядок, в котором листы должны бы следовать друг за другом. От долгого, ежедневного созерцания внешний вид многих из формул так и врезался в моей памяти, да и самый текст оставил по себе глубокий след в мозгу, хотя в самый момент прочтения он и остался для меня непонятным.»

Ведущий 1: Вообще дочери у генерала Корвин - Круковского уродились замечательные. Старшая, Анна к 15 годам перечитала всю отцовскую библиотеку и сама, взявшись за перо, сочиняла недурные рассказы.

Отец надеялся, что, превратившись в очаровательных барышень, дочери выбросят все эти глупости из головы.

Ведущий 2: Соседом Корвин-Круковских по имению был профессор физики Морской академии Николай Никанорович Тыртов подарил отцу Сони написанный им учебник. Соня, которой было в то время лет четырнадцать, заинтересовалась этим учебником и самостоятельно начала читать его.
Тыртов был изумлен, когда при новом посещении Круковских убедился в том, что Соня воссоздала простейшие теоремы тригонометрии. Он горячо расхвалил ее отцу, назвав девочку "новым Паскалем", и советовал генералу дать дочери возможность заниматься высшей математикой. Тыртов порекомендовал генералу Корвин - Круковскому в качестве учителя для его дочери слушателя Морской академии, лейтенанта флота Александра Николаевича Страннолюбского.

Страннолюбский на первом уроке дифференциального исчисления удивился быстроте, с какой Соня усвоила понятие о пределе и о производной, "точно наперед все знала". А девочка и на самом деле во время объяснения вдруг отчетливо вспомнила те листы лекций Остроградского, которые она рассматривала на стене детской в Палибино.

Соня делала быстрые успехи и за зиму изучила аналитическую геометрию, дифференциальное и интегральное исчисление. Перед ней открылся чудесный мир бесконечно малых. Но стало ясно, что даже самые лучшие частные уроки не заменят систематический университетский курс.

Софья:
Страннолюбский просидел у нас весь вечер. Он вовсе не озлился, когда я сказала ему, что собираюсь, кроме математики, заниматься ещё физиологией, анатомией, физикой и химией. Напротив, он сам согласился, что одна математика слишком мертва, и советовал не посвящать себя исключительно науке и заняться даже практической деятельностью.

- Похвалы только укрепили мою решимость поступить в университет. Однако на пути к высшему образованию стояли как минимум две преграды. Первой был… пол. В то время вход в отечественные вузы для девушек был заказан. У нас существовал только один выход - уехать за границу.

Анна.

- Второй преградой было сильное предубеждение отца против «учёных женщин». По старине отец собирался подобрать для нас состоятельных женихов, которые бы нас надёжно обеспечили. Но и я тоже мечтала вырваться из отцовского дома. Я чувствовала себя состоявшейся писательницей (а в глазах отца это было хуже, чем слыть «учёной женщиной»). Мои первые повести были опубликованы Достоевским. После моего визита в журнал к Достоевскому Фёдор Михайлович стал частым гостем в нашем доме. Оказывая мне знаки внимания, известный писатель не замечал, какие красноречивые взгляды в его сторону бросает Соня. Достоевский сделал мне предложение руки и сердца (как Соня мечтала оказаться на моём месте), но я, видевшая в Достоевском только друга, отказала ему.

Ведущий 1: - В 1863 г. при Мариинской женской гимназии были открыты педагогические курсы с отделениями естественно-математическим и словесным. Сёстры Круковские горели желанием попасть туда учиться. Их не смущало, что для этого необходимо вступить в фиктивный брак, так как незамужних не принимали. Кандидата в мужья искали среди разночинцев и обедневших дворян.

Обе сестры были охвачены верой в освободительные идеи, в то, что в жизни им уготована особая миссия.

Софья:
Если ты в жизни хотя на мгновенье

Истину в сердце своем ощутил,

Если луч правды сквозь мрак и сомненье

Ярким сияньем твой путь озарил:

Чтобы в решеньи своем неизменном

Рок не назначил тебе впереди -

Память об этом мгновеньи священном

Вечно храни, как святыню в груди.

Тучи сберутся громадой нестройной,

Небо покроется черною мглой,

С ясной решимостью, с верой спокойной

Бурю ты встреть и померься с грозой.

Ведущий 1: Единственным выходом могла стать поездка за границу, для которой нужен «вид на жительство». Этот документ выдавался только девушкам, выезжавшим с родителями, или замужним дамам. Сёстры, поняв, что их ни за что не отпустят учиться, решили обратиться к знакомым, прогрессивным мужчинам с предложением заключить с одной из них фиктивный брак. Замысел, как ни странно, удался.

В качестве жениха для Анюты был найден Владимир Онуфриевич Ковалевский.

И надо же было такому случиться, что на одном из свиданий он заявил Анюте.

- Я готов вступить в брак, но только… с Софьей Васильевной. Я влюблён по-настоящему в вашу сестру и даже строю план побега в случае противодействия вашего отца.

- Вскоре Владимир был введён в дом генерала и с его согласия стал женихом Софьи. Ему было 26 лет, Софье - 18. Он поразил воображение молодой барышни. Жизнь его была увлекательнее любого романа. Он поражал всех своей памятью, переводил и печатал книги, в которых нуждались передовые люди России.

Ведущий 2: - 15 сентября 1868 года в деревенской церкви близ Палибино состоялась свадьба, и в тот же день новобрачные уезжают в Петербург. Так перед сёстрами открылась блестящая перспектива. В столице Соня добивается права посещения лекций в Медико-хирургической академии, но вскоре понимает, что медицина не для неё. В апреле 1869 года Софья с мужем и сестрой уезжают за границу, Ковалевская решила попытать счастья в Германии.

После всевозможных проволочек комиссия университета в Гейдельберге допустила-таки Софью к слушанию лекций по математике и физике. В течение трех семестров 1869/1870 учебного года она слушала курс теории эллиптических функций у Кенигсбергера, физику и математику у Кирхгофа, Дюбуа Реймона и Гельмгольца, работала в лаборатории химика Бунзена - самых известных ученых Германии.

Во имя своего высшего назначения, как она его понимала, Софья Васильевна преодолела застенчивость и 3 октября 1870 года отправилась к Вейерштрассу в Берлин.

Инсценировка «Встреча С. Ковалевской с Вейерштрассом»

К. Вейерштрасс.

Кто здесь желал меня видеть? Говорите быстрее. Что вам угодно? (Недоуменно оглядывает Софью и ее платье)

Левкоев.

Я полагаю, нам лучше удалиться.(Уходит вместе с Ковалевским на другую половину).

Софья (волнуясь).

Господин профессор… У меня к Вам огромная просьба. Я верю, что Вы не откажете мне. Я так наслышана о Вашей доброте, господин профессор…

К. Вейерштрасс.(роясь в кармане жилета).

Сколько? На многое не рассчитывайте.

Софья

Господин профессор, я Вас не понимаю…

К. Вейерштрасс.

Пожертвование! Я не интересуюсь, на какие цели. Говорите прямо: сколько?

Софья (вспыхнув)

Как Вы смеете…

К. Вейерштрасс.

Простите, какие могут быть дела у Вас ко мне? (Направляется к двери)

Софья (загораживая собою дверь)

Нет-нет, именно Вы, профессор, необходимы мне. Вы - моя последняя надежда!

К. Вейерштрасс.

Странно… Что же Вам, наконец, угодно?

Софья

Я занимаюсь математикой. Клянусь Вам, это не шутка.

К. Вейерштрасс.

Вы чересчур красивы, чтобы заниматься такими глупостями. Это удел для стариков и уродов.

Софья

Умоляю Вас, разрешите мне посещать Ваши лекции!

К. Вейерштрасс.

Что?! Вы - мои лекции?... Яблоки еще падают вниз. Вот когда они, срываясь с ветки. Будут лететь вверх, а параллельные линии начнут пересекаться. То милости прошу на мою лекцию… Откройте дверь. Я тороплюсь.

Софья

И не подумаю.

К. Вейерштрасс.

Тогда я позову на помощь - пусть взломают двери.

Софья

Когда ее взломают, я скажу, что давно люблю Вас и у нас маленький, но прелестный роман. Поверьте, что я способна на это. Я умоляю … Я ехала к Вам из России. Я так люблю Ваши труды.

К. Вейерштрасс.(удивленно)

Вы знакомы с моими трудами? Вот что, я позволю Вам слушать мои лекции при условии, если Вы решите одну задачу. Перо! Бумагу!

(Софья подносит бумагу, чернила. Вейерштрасс что-то чертит.)

Вот, понятно? Даю вам срок два часа.

Софья (радостно)

Я Вам так благодарна!

(Углубляется в задачу и уходит в сторону)

К. Вейерштрасс.

Я ничем не рискую. Даже профессору требуется для этого целый день. Пусть знают эти дамы, как лезть в науку!

(К Софье)

Итак, сударыня, два часа. Желаю успеха.

(Уходит. Из-за ширмы появляются Левкоев и Ковалевский.)

Левкоев

Ну что? Мы помирали со смеху, слушая ваш научный диспут.

Софья (склонившись над задачей)

Ради бога, не мешайте мне. (Уходит)

Левкоев

(глядя ей вслед). Какое своеобразное творение природы… Вам должно быть, очень трудно с ней?

Ковалевский

Софья Васильевна очень сложный человек. С ней, этакая штука, - как у пожножия Везувия: жизнь идет, засевают поля, но каждую минуту может произойти извержение.

Левкоев

Вы любите ее?

Ковалевский

К несчастью. Но она не подозревает об этом.

Левкоев

Почему к несчастью?

Ковалевский

Потому что эта любовь без настоящего и будущего. Но все же я не совсем несчастен. Я рад, что имею возможность существовать подле нее, видеть ее… слышать ее голос… восторгаться неожиданностями ее непостижимого характера.

Софья (вбегает в комнату, кричит)

Господин профессор! Господин профессор!

(Входит К. Вейерштрасс. Софья делает жест Левкоеву и Ковалевскому, они выходят)

К. Вейерштрасс.

Что вам еще угодно?

Софья

Вот! (Протягивает ему лист бумаги.)

К. Вейерштрасс.

(рассматривает написанное). Вы решили?

(Снимает очки. Садится в кресло.) Когда?

Софья

Сейчас. Только что.

К. Вейерштрасс.

Не может быть! Это - чудо! Ведь прошли только минуты. Понимаете ли Вы, что это чудо, черт Вас подери! За такой срок решить мою теорему! Я всегда утверждал, что русские - это загадка. (Вытирает лоб.)

Софья

Я… я не виновата.

К. Вейерштрасс.

Вы давно занимаетесь математикой?

Софья

С детства.

К. Вейерштрасс.

Но я все же не могу Вам разрешить посещение лекций. У нас в Германии приход женщины в университетскую аудиторию был бы равносилен появлению живого дракона.

Софья

Что же делать?

К. Вейерштрасс.

Не знаю. Ничем не могу помочь. Во всяком случае, спасибо Вам за то, что Вы дали мне возможность видеть чудо. Честь имею. (Уходит.)

Софья

Вот она, наша просвещенная Европа! Да это же воззрения дикарей!

Ведущий 1: Карл Вейерштрасс, пораженный знаниями Ковалевской, стал хлопотать перед Ученым советом университета о допуске ее к слушанию лекций. Но совет был неумолим. Тогда Вейерштрасс решил сам заниматься с талантливой женщиной, передавать ей содержание лекций, прочитанных им студентам университета. За неполных четыре года, с осени 1870 и весну 1874 года, Ковалевская не только усвоила университетский курс математики, но и написала три работы:

«К теории уравнений в частных производных»,

«О приведении одного класса абелевых интегралов третьего ранга к эллиптическим интегралам»,

«Дополнения и замечания к исследованиям Лапласа о форме кольца Сатурна».

В июле 1874 года совет университета заочно, без формальной защиты присуждает Ковалевской степень доктора философии по математике и магистра изящных искусств "с наивысшей похвалой".
Ковалевской была присуждена ученая степень доктора философии (в 1874 году Геттингенским университетом). Ее работы относились к весьма тонким разделам высшей математики.

Ведущий 2: В 1874 г. Софья Васильевна вернулась в Россию, Здесь ее ждет разочарование. Всем ослушницам, вкусившим плод заграничной науки, царское правительство приготовило "перспективную" работу в начальных классах женских гимназий. Для Софьи Васильевны это означало переквалифицироваться из передового ученого в рядовую учительницу арифметики.

Ковалевский: Мы сняли небольшую квартирку. У нас была только одна проблема - отсутствие денег. Несмотря на очевидные достижения, ни я, ни она не могли найти работу в университете. От Софьиного наследства остались гроши, долгов было множество. В семейном финансовом крахе Софья целиком винила меня-мужа. К тому же она ждала ребенка и у нее началась затяжная депрессия.

Ведущий 2: Она ненавидела свой живот, приступы тошноты, но больше всего она ненавидела мужа. Романтические чувства исчезли, словно их и не было. Осенью 1878 года у Ковалевских родилась дочь. Почти полгода провела Ковалевская в постели. Врачи теряли надежду на ее спасение. Правда, молодой организм победил, но сердце Софьи было поражено тяжелой болезнью.

Владимир Онуфриевич вынужден серьезно задуматься об обеспечении семьи. Вместо дальнейшей борьбы за кафедру и прочное место в научном мире он решается на опасный путь быстрого обогащения. Затея Ковалевского по строительству и продаже домов терпит полный крах. Всё имущество супругов переходит кредиторам. Это приводит к разрыву отношений между супругами.

Несмотря на замечательные успехи в математике, Ковалевская не чувствовала себя счастливой. Личная жизнь не складывалась. Много времени и сил отдавая науке, семья для неё невольно отходила на задний план.

Софья собрала вещи и уехала в Москву к родственникам. Оставив дочь тетушкам, она укатила в Париж. Ее не покидали мысли, что она оставила мужа в беде, бросила ребенка, и Софья решила их заглушить, окунувшись с головой в омут светской жизни. Рауты, ужины, балы, любовник... И вдруг страшная весть из России: Владимир Ковалевский, которого объявили банкротом, покончил жизнь самоубийством...

Ведущий 1: Газета "Московские ведомости" сообщала: "Утром 16 апреля 1883 г. прислуга меблированных комнат "Ноблесс" по заведенному порядку стала стучать в дверь одного из номеров, занимаемого с прошлого года доцентом Московского университета титулярным советником В. О. Ковалевским, но, несмотря на усиленный стук, отзыва не было получено. Тотчас же об этом было дано знать полиции, по прибытии которой дверь было взломана. Оказалось, что Ковалевский лежал на диване одетый, без признаков жизни; на голове у него был одет гуттаперчевый мешок, стянутый под подбородком тесемкой, закрывающей всю переднюю часть лица".
Ковалевский покончил жизнь самоубийством, вдыхая хлороформ.
Перед смертью Ковалевский писал в неотправленном письме к брату: "Напиши Софье, что моя всегдашняя мысль была о ней и о том, как я много виноват перед нею и как я испортил ей жизнь..."

Ведущий 2: Получив в Париже известие о самоубийстве мужа, Софья Васильевна четыре дня не могла принимать пищи и на пятый лишилась сознания. Всю оставшуюся жизнь её не оставляла скорбь о погибшем муже.

30 января 1884 года Ковалевская прочитала первую лекцию в Стокгольмском университете.
24 июня 1884 года Ковалевская узнала, что "назначена профессором сроком на пять лет".
Лекции профессора Ковалевской в Стокгольмском университете были блестящими. Она читала курсы по наиболее сложным разделам высшей математики и теоретической механики.

В 1888 году написала свою основную работу «Задача о вращении твердого тела вокруг неподвижной точки».

6 декабря 1888 года Парижская академия известила Ковалевскую о том, что ей присуждена премия Бордена. За пятьдесят лет, которые прошли с момента учреждения премии Бордена ее присуждали всего десять раз. 12 декабря она прибыла в Париж. Президент академии, астроном и физик Жансен, поздравил Ковалевскую и сообщил, что ввиду серьезности исследования премия на этом конкурсе увеличена с трех до пяти тысяч франков.

Ведущий 1:Ковалевская поселилась близ Парижа, в Севре, и поручила Миттаг Леффлеру привезти к ней дочь.

Историческая справка:

Дочь С. В. Ковалевской Софья Владимировна закончила Петербургский медицинский институт, работала врачом земской больницы в Вятской губ., санитарного поезда во время первой мировой войны, позднее в научной медицинской библиотеке, перевела со шведского языка многие работы своей матери, умерла в Москве в 1952 г., похоронена на Новодевичьем кладбище. Замужем не была, детей не имела.

В 1889 году С.В.Ковалевская получила вторую премию - Шведской Академии наук за работу, посвященную вращению твердого тела.

Из временного профессора Стокгольмского университета она стала пожизненным. Ей была присуждена премия короля Оскара II в тысячу пятьсот крон. Друзья называли её "профессор Соня" (шведам нравилось русское имя).

Успех не радовал ее. Не успев по-настоящему отдохнуть, полечиться, она опять надорвала здоровье. В таком состоянии Софья Васильевна не могла заниматься математикой и опять обратилась к литературе. Литературными рассказами о русских людях, о России Ковалевская пыталась заглушить тоску по родине.

Луч надежды блестнул после того, как 7 ноября 1889 года Ковалевскую избрали членом-корреспондентом на физико-математическом отделении Российской академии наук.

В апреле 1890 года Ковалевская уехала в Россию в надежде, что ее изберут в члены академии на место умершего математика Буняковского и она приобретет ту материальную независимость, которая позволила бы заниматься наукой в своей стране.

Ведущий 2: В Петербурге Софья Васильевна дважды была у президента Академии великого князя Константина Константиновича, один раз завтракала с ним и его женой. Он был очень любезен с прославленной ученой и все твердил, как было бы хорошо, если бы Ковалевская вернулась на родину. Но когда она пожелала, как член-корреспондент, присутствовать на заседании Академии, ей ответили, что пребывание женщин на таких заседаниях "не в обычаях Академии"!

Большей обиды, большего оскорбления не могли нанести ей в России. В сентябре она вернулась в Стокгольм.

Ведущий 1: В Швеции с новой силой вспыхнуло былое увлечение Софьи литературой. Она ощущала почти физическую необходимость занести на бумагу всё, что было пережито за прошедшие годы, разобраться в своей судьбе. Литературное творчество давало ей возможность душой вернуться на родину.

Повесть "Нигилистка". Это история Веры Баранцовой, девушки, выросшей в богатой и родовитой дворянской семье.
Интересной особенностью повести было то, что в ней достаточно полно отразилась личность самой Ковалевской. Автор ведет рассказ от первого лица, многие высказывания героини - это не что иное, как исповедь самой Софьи Васильевны.
Повести "Нигилистка" и "Нигилист", драма «Борьба за счастье», мемуары "Воспоминания детства", с восторгом встреченные русской публикой и критиками принесли ей всероссийскую известность.

Ведущий 2: Еще в 1888 году "Принцесса науки", так называли Ковалевскую в Стокгольме встретила человека, с которым пыталась построить отношения, подобные тем, о которых мечтала. Этим человеком оказывается видный юрист и социолог Максим Ковалевский, ее однофамилец. Судьба словно нарочно устроила подобное совпадение. Дружба двух ученых вскоре перешла в нечто напоминающее любовь.

Максим Максимович предоставил в полное ее распоряжение свою роскошную виллу недалеко от Ниццы. Она целыми днями купалась, валялась на песке, наблюдала за облаками. Когда приехал Максим Максимович, они вместе бродили по пляжу, беседуя о литературе, поэзии, музыке. Ходили в театры, на концерты.
И сорокалетний холостяк сам не заметил, как влюбился в эту странную, легкоранимую и трогательную женщину. По свидетельству Ковалевского, они готовились сыграть свадьбу в июне 1891 года...

Ведущий 1: Софья Васильевна возвращалась в январе 1891 г. из Франции в Стокгольм. Она решила объехать Копенгаген: в Дании была оспа. Ещё в Каннах она простудилась, а во время дороги болезнь лишь прогрессировала. К сожалению, в Стокгольме доктор поставил неправильный диагноз, и начал лечить почки. Все чаще случались приступы. Еще в детстве врачи обнаружили у нее порок сердца, а теперь проклятая болезнь брала верх. После очередного приступа ей прописали строгий режим, кучу противных микстур и настоек. Чтобы не расстраивать Максима и дочь она пообещала исполнить все, что скажет врач. Полгода она не вставала с постели, но самочувствие ее не улучшалось, даже ухудшилось. Ей категорически запретили работать, и она не знала, как убить время, сутки тянулись бесконечно.

29 января (10 февраля) С.В. Ковалевская умерла от паралича сердца, как следствия воспаления легких, не приходя в сознание. На бледном лице навечно уснувшей осталось выражение величия и покоя. За день до смерти она сказала Максиму, что начнет писать повесть "Когда не будет больше смерти

Ведущий 2: На ее похоронах было очень много народа: преподаватели Стокгольмского университета, студенты, многочисленные друзья и знакомые. Соболезнования приходили со всего мира.

Могила Ковалевской была как холм из цветов. Их привозили повозками и ссыпали одну на другую. Траурная церемония давно закончилась, но люди не расходились. В скорбном молчании они стояли у могилы «удивительной женщины, принесшей большую честь своему полу, чем кто-либо другой».

Через 5 лет на холме Линдтаген, где похоронена Софья Васильевна Ковалевская, был воздвигнут памятник, средства на который собрали русские женщины.

Памятник этот стоит на скате холма. Его основа - поднявшаяся волна, сделанная из обломка слоистого гранита. На гребне волны - чёрный мраморный крест. У его подножия на доске из черного мрамора надпись вязью: «Профессору математики С. В. Ковалевской, 3.1.1850 - 29.1.1891 г. Её русские друзья и почитатели». С холма открывается пейзаж, напоминающий русский: две пересекающиеся дороги, вдали перелесок с липами и трогательными молодыми берёзками, ещё дальше горизонт пересекает тёмная линия бора. У подножия памятника стоят два огромных венка из искусственных цветов, множество венков и живых цветов. Их всегда так много, что не видно земли. Могила Ковалевской всегда украшена цветами.

Чтец:Прощаясь с Ковалевской, Фриц Лэффер написал стихотворение

"На смерть Ковалевской"

Душа из пламени и дум!
Пристал ли твой корабль воздушный
К стране, куда парил твой ум,
Призыву истины послушный?

Прощай! Тебя мы свято чтим,
Твой прах в могиле оставляя.
Пусть шведская земля над ним
Лежит легко, не подавляя...

Прощай! Со славою твоей
Ты, навсегда расставшись с нами,
Жить будешь в памяти людей
С другими славными умами.
Покуда чудный звездный свет
С небес на землю будет литься,
Кольцо Сатурна не затмиться.

Учитель.

- После Ковалевской мало кто из учёных мужей брался утверждать, что гениальность - это вторичный мужской половой признак. Потеряли актуальность заявления английского философа Герберта Спенсера, убеждённого в том, что женщина и математика - «две вещи несовместимые».

Софья Васильевна Ковалевская прожила короткую, но яркую жизнь. Много ей довелось пережить: научную славу и литературное признание, сомнение и неуверенность, недовольство собой и одиночество.

Говорят, что время, в котором человек живёт, почти ничто, а важна только сама прожитая жизнь. Она у Софьи, несомненно, прошла подобно тому, как мгновенно выпитый до краёв кубок прекрасного вина.

(Звучит песня на слова М. Цветаевой «Уж сколько их упало в эту бездну…»)