классный час на тему Зая-Пандита просветленный Учитель создатель калмыцкой письменности Тодо бичиг

Зая-Пандита-просветленный Учитель, создатель калмыцкой письменности «Тодо бичиг»

Зая-Пандита, с именем которого связана одна из самых блестящих страниц ойрат-калмыцкой истории, широко известен в буддийском мире как выдающийся религиозный, научный и общественный деятель. Века не смогли стереть из памяти народной светлый образ и славное имя учителя, просветителя и гуманиста, но лишь подчеркивает масштаб его личности, грандиозность деяний, мощь интеллекта и величие духа.
От этого романтического названия веет горячим ветром Востока, оно манит таинственностью древних цивилизаций, влечет в неведомую даль. Именно через эти ворота к нам, в Россию, а отсюда в Европу и далее через океан в Америку пришел всепобеждающий свет учения великого Будды. Именно здесь, в Джунгарии, родился Шара Хабаг (таким было его детское имя), который вошел в историю как Огторгуйин Далай Зая - пандита ойратский. Биография "Лунный свет - история рабджамбы Зая - пандиты" написана его учеником - буддийским монахом Ратнабадрой (здесь и далее курсивом выделены отрывки, приведенные из этого старинного ойратского писания; перевод на русский язык - анонимный).
"Зая-пандита родился в год Свиньи, в стихию Земли (1599г.). Зая-пандита был из рода Хошут, из поколения Шангас, принадлежащего Гуручинз духовенству". Хошуты - одно из самых сильных и многочисленных ойрат-монгольских племен, предводители которого вели свое происхождение от младшего брата Чингис-хана Ха-буту-Хасара.
Род Кунку Заячи (мудрый прорицатель) относился к аристократической части ойратского общества. Детство, отрочество и ранняя юность будущего гения прошли в родной юрте, у уютного семейного очага. До семнадцати лет он жил и воспитывался точно так же, как любой другой его сверстник.
Молодой человек, по понятиям ойратов, должен был быть скромным, любознательным, справедливым, честным, трудолюбивым, смелым, мужественным, ловким, сильным. Воспитанию этих качеств способствовали как пример старших, так и народная школа мудрости, заключенная в богатом фольклоре, всевозможные игры, различные соревнования, в том числе' "эрин гурвн наадн" (три мужских забавы - скачки, стрельба из лука и борьба). Таким образом, юноши получали всестороннее развитие.
Считается, что отправной точкой на пути ойратов (калмыков) к великому учению Будды стало одно событие, о котором Ратнабадра пишет так: "Отец Цецен хана, Бай-багас Батур, и прочие князья Четырех Ойратов условились между собою посвятить в банди (духовное звание) по одному сыну. Все князья исполнили свое слово, исключая Байбагас Батура, который вместо своего сына поставил мальчика и велел ему принять духовное звание". Этим мальчиком был не кто иной, как будущий Огторгуйин Далай Зая-пандита ойратский.
Этот акт высокого гражданского сознания, когда каждый из виднейших представителей национальной элиты - ханов и нойнов - отправлял по одному своему сыну на учебу в Тибет, имел огромное значение в распространении буддизма среди ойратов (калмыков). Видимо, это делалось для того, чтобы поднять на должную высоту авторитет ламы - буддийского монаха, а значит и буддийской религии в ойратском обществе. Ламы аристократического происхождения стали называться тойнами.
"Зая-пандита сперва поступил к Дибе в качестве дюйнхора (послушника), потом поступил в школу, где учился первоначальным предметам. Будучи одарен от природы сметливостью, он много успел приобрести, применяя урочные свои занятия высшим отделениям науки. Все удивлялись его способностям и говорили, что он будет великим мудрецом. После того он поступил в школу Цанит. По прошествии 10 лет он превосходно диспутировал на степень рабджамба, привел всех в удивление, и имя его пронеслось повсюду".
В Тибете традиционные образовательные центры находились при крупных монастырях, каждый из которых представлял определенную буддийскую школу. 8 университетских центрах узкого профиля упор делался на изучение философии. Углубленно изучали классическую индобуддийскую философию (наследие четырех ведущих школ - Вайбхашика, Саут-рантика, Мадхьямика и Виджняна-вада), теорию и практику философского диспута, логику и диалектику. Особое внимание наряду с философией также уделялось изучению религиозной доктрины буддизма и монашеской дисциплины, включая практическое освоение традиционных методов работы с сознанием (углубленная концентрация, система созерцательной практики). Это было особенно присуще образовательным центрам школы Гелугпа, где и обучался Зая-пандита.
Как следует из сочинения Рат-набадры, Зая-пандита блестяще овладел всеми науками буддийского канона. "После поступления в звание ламы Кагбы Зая-пандита был принят в число 10 гелюнгов, долженствовавших присутствовать 19-го числа при принятии Далой Ламою звания гелюнга от Богдо Ламы. После этого он сделался ламою Цобзана и Кагбы. Зая-пандита ойратский имел много почетных званий, таких, как богдо хутугта ("мудрый перерожденец"), гэгэн ("его святейшество"), рабджамба-цорджи, цэцэн-цорджи - ("мудрый цорджи"), царь драконов (благодаря которому идет дождь знаний) и другие. Монашеское имя Зая-пандиты ойратского - Намкай Джамцо (Небесный океан - тибет.), что на его родном языке звучит как Огторгуйин Далай, светским же было Бархавг.
"В продолжение 22 лет он окончил курс наук и при дворе Далай-ламы получил звание ламы. Два иерарха (Далай-лама и Банчен), признав пользу, назначили приказом своим отправить Зая- пандиту для проповедывания учения Будды между монголами. Причем сказал (Банчен): "Ты один из лучших наших учеников". С этими словами он снял с себя четки и вручил ему".
Так Огторгуйин Далай Зая-пан¬дита ойратский, став одним из самых образованных людей своего времени, через много лет вернулся на родину, чтобы "сеять разумное, доброе, вечное".
Зая-пандиту ойратского называют Учителем потому, что он донес до своего родного народа драгоценное учение, подаренное человечеству самим Буддой. Несмотря на некоторую примитивность добуддийских воззрений ойрат- монголов, они оказывали огромное воздействие на сознание людей того времени. К тому же на протяжении многих столетий они глубоко укоренились в общественном сознании и были очень живучи. Достаточно, сказать, что некоторые из древних обрядов сохранились в народной памяти и соблюдаются даже в наши дни. Это касается, например, поклонения огню, небу, духам предков и так далее. Так, в калмыцких семьях и сегодня, во время торжеств, прежде чем сесть за стол, делают подношение бурханам (дееже): что-нибудь из еды, питья ставят на почетное место.
Конечно же, для своего времени "черная вера" была жизненно необходима, а значит, и полезна, так как помогала людям в повседневной жизни, отвечала их духовным запросам. Но были в ней и минусы, самый большой из которых - это жертвоприношения, порой даже и человеческие, имеется в виду умерщвление пленных. Ойраты, как известно в прошлом часто воевали, что наложило свой отпечаток на довольно суровые нравы, царившие в кочевом обществе. Здесь уместно вспомнить Великий джасак (законы) Чингисхана, нарушения многих пунктов которого влекли смертную казнь провинившегося. Смягчить сердца и души могло только Слово. И оно прозвучало с берегов священного Ганга. Основные тексты, которыми руководствуются буддийские священнослужители объединены в канон, который называется "Трипитака" ("Три корзины знаний").
Благодаря Будде впервые на нашей планете стали проповедоваться идеи гуманизма, всеобщей любви и сострадания ко всему живому. Его ученики стали распространять знания, подаренные Учителем, в разных странах: Китае, Японии, Корее, Непале, Тибете и многих других. С Тибета буддизм пришел к монголам, в том числе и к западным - ойратам.
Человеком, с именем которого связано это великое событие в жизни нашего народа, был Огторгуйин Далай Зая-пандита ойратский. Ему удалось добиться того, что в течение короткого срока буддизм прочно утвердился в ойратской среде. Во многом этому способствовало то, что Зая-пандита благодаря своей просвещенности и замечательным человеческим качествам пользовался большим уважением среди монгольской элиты. Зая-пандита хорошо знал и был близко знаком со многими вождями ойрат-монголов, в том числе: с Очирту тайджи, Абалаем, Цецен ханом, Галданом, Дайчином торгутским, Гал-дамбой, Аюкой, Данджином и другими. Многие молодые знатные князья считали за честь быть знакомыми с ним и подносили Учителю подарки.
Один из известнейших деятелей той поры - Номын хан после диспута хвалил Зая-пандиту так: "Хотя на небе и много звезд, но они не могут равняться с блеском луны".
В течение более чем двадцати лет, практически всю оставшуюся часть жизни, Зая-пандита провел в дороге, в пути, распространяя свет Учения и приобщая своих соплеменников к высшим ценностям буддизма.
"Посеяв семена добрых дел он (Зая-пандита) производил дождь высокого учения (Будды) и тем поливал засохшую почву душ невежд, которая стала производить обильные плоды добрых дел".
Зая-пандите пришлось очень много передвигаться по огромной территории, где проживали тогда ойрат-калмыки. Дважды он побывал у своих соплеменников на Волге.
«Всем им сообразно с понятием высших, средних и низших сословий он (Зая-пандита) показывал учение Будды и тем утолял жажду их в ученье и приучал списывать священные книги, держать посты, читать мани (молитвы), обходить вокруг (буддийских храмов) в знак почтения, поклоняться и прочее. Этим он положил семя, от которого должно произойти благодатное пожинание добрых дел».
В те времена такие путешествия, которые совершались либо верхом, либо на подводах, отнимали много времени, сил и здоровья. Весь народ относился к Учителю с большим почтением:

• и аристократы: "Между тем Далай хун тайджи с прочими и малыми сановниками на берегу Кукунура, месте, называемом Коко Шабарте приготовили трон, на который, посадив его (Зая-пандиту после прибытия из Тибета), поклонялись";

• и простолюдины: "Когда хутукту сел на лошадь (как собирался ехать тогда весь народ и при самом распрощании пал ниц лицом, и каждый, произносил йорял. Зая-пандита отъехав несколько от народа, остановился, протянул к нему свою щедрую руку и сказал: "Будьте здоровы, а народ с благоговением воскликнул: «Ты истинно милосердный, не оставляй нас на будущее время».

В государственных образованиях ойратов - Джунгарском, Коконурском и Калмыцком ханствах с течением времени появилось много буддийских монастырей, которые становились образовательными центрами того времени. Так, в калмыцких степях до революции 1917 го действовало более ста хурулов (монастырей). Буддийские учителя - выходцы ойратов - являли собой пример бескорыстного служения родному народу. Всей своей жизнью они утверждали принципы добра и справедливости. Показателен в этом отношении следующий отрывок из биографии Зая-пандиты: "(Засакту хан) Хан, согласившись с ним, сказал: 'Так, собственно я пригласил вас, то в знак благодарности предлагаю вам вещи, которые по вашему желанию самим Вами будут выбраны". Зая-пандита отвечал ему: "Если предоставляете мне выбор вещей, то я попрошу у вас следующее: уважайте религию Будды преимущественно почитанием и поддерживайте учение Зункавы, прикажите всем соблюдать noсты, читать мани, не препятствуйте тем, которые желают посвятиться в звании банди и убаши, не останавливайте тех, которые желают быть тойнами". Хан остался чрезвычайно доволен этим".
Один из лучших знатоков истории ойрат-калмыков выдающийся русский востоковед Ю. Лыткин писал: "Введение буддийского учения между монгольскими племенами представляет одно из любопытнейших явлений: это учение изменило суровую жизнь их, буйность нрава, кровавые жертвы шаманства, оторвав монгольские племена от материализма и безвыходности, которую погрузило их уже ветхое шаманство. Создало литературу - признак народной образованности. Монгольские и ойратские юноши с жаром принимали учение и, возвратившись на родину, знакомили с ним своих земляков". Первым в этом ряду святых людей стоит имя Огторгуйин Далай Зая-пандиты ойратского.
Письменность - одно из главных достижений человеческой цивилизации. На нашей планете существуют свыше пяти тысяч наречий и всего лишь несколько сот видов письменности. Истории известно очень мало имен создателей национальной письменности. Еще реже случаи, когда ими являлись представители самой нации. Одним из таких выдающихся личностей, подаривших своим соплеменникам возможность, читать и писать на родном языке, был Огторгуйин Далай Зая-пандита ойратский -создатель "Тодо бичиг" (Ясное письмо).
"Зимою в год Мыши (1648) составил калмыцкую азбуку, совершил обряд Цаган Сара, объяснил "Боди мур", "Па-чой", "Бучой" и многие глубокие учения и тем содействовал к распространению буддизма", - писал Учитель.
Созданию ойратской письменности немало способствовало одно очень важное обстоятельство - приобщение ойратов к духовному богатству самой древней мировой религии. Тодо бичиг", можно сказать, был освящен буддизмом. В книге "Соединение букв" Зая-пандита называет цель составления "Ясного пись¬ма": "Очирту-тайджи и Аблай-тайджи повелели мне: чтобы содействовать благу всех монгольских племен, без путаницы выдели порознь буквы, имеющие во многом одинаковый облик! Улучши монгольский алфавит, сделав его ясным!" Зая-пандита ойратский с честью справился с труднейшей научной задачей, создав усовершенствованную письменность, в которой каждая графема получила единственное фонетическое звучание. Отсюда и название "Тодо бичиг" - «Ясное письмо». При этом он практически не изобретал новых графем, а несколько видоизменил старые буквы и ввел новые диакритические знаки. В ойратском языке имелись долгие гласные, и одним из преимуществ "Тодо бичиг" явилось их отображение на письме с помощью специального знака (горизонтальной черточки) или же удвоением гласного.
Письменность, созданная Зая-пандитой, стала настолько популярной, что ею пользовались не только сами ойраты, но и другие народы Центральной и Средней Азии. Огторгуйин Далай, как известно, создал не только новое письмо, но и ойратский литературный язык. Он проделал титаническую работу по переводу с тибетского на монгольский многих буддийских канонических текстов. Это было связано с громадными трудностями, ибо, чтобы адекватно перевести сложнейшие философские трактаты, ему потребовалось разработать научный лексический аппарат и методику перевода, ввести огромное количество терминов по философии, астрологии, медицине и т.д. Конечно же, он не был одинок в своих устремлениях, его окружали многие ученики и последователи, в том числе и Ратнабхадра - будущий биограф Зая-пандиты.
Зая-пандита - автор около 50 оригинальных литературных сочинений и более 150 переводных произведений, главным образом религиозного содержания. Среди них знаменитые произведения "Алтан Герел" ("Золотой луч", "Золотой свет"), "Сидди кюр" ("Волшебный мертвец") и другие. "Литературная деятельность Зая-пандиты, состоящая из переводов священных книг, которые сделаны были для хошутов, дербетов, джунгарцев, хойтов и всех Четырех Ойратов в продолжении 12 лет, т. е. от года Барса до Барса. Из книг главные: Итегель, Итегелин кутулбу-ри... Все эти переводы подписаны именем панды. Из всех переведенных им книг "Зарлигийн зокал" есть по своему содержанию драгоценна и редка, как цветок удамбал".
Одним из крупных достижений ойрат-калмыцкой культуры средневековья стало создание Зад-пандитой и его последователями библиотек. В них хранились летописи калмыцких авторов, произведения народной словесности, светской литературы, а также большое количество буддийских сочинений. Еще одним подтверждением высокой письменной культуры ойрат-калмыков, мощный толчок развитию которой дала многогранная деятель¬ность Зая-пандиты, может служить следующее свидетельство Ю. Лыткина: "Сказание о Дербен-Ойратах", сочиненное нойоном Батур-Убуши Тюменем, находится в двух экземплярах: подлинник как фамильная драгоценность бережно хранится в книгохранилище владельца Хошеутовского улуса. Такие книгохранилища были у всех знатных и у многих грамотных простых людей, в каждом хуруле".
Национальная письменность "Тодо бичиг" оказала огромное влияние даже на устное народное творчество ойрат-калмыков. Как писал Н. Поппе, оценивая вклад Огторгуйин Далая в развитие ойратской культуры, "без литературной традиции, без той литературной культуры, которую он создал и принес с собой, без развитого литературного языка и стиля, который Зая-пандита создал, "Джангар", конечно, не мог бы быть сложен таким прекрасным, каким он является".
Важнейшее значение национальной письменности было высоко оценено современниками Зая-пандиты. Многие из них всячески содействовали делу просвещения родного народа и, несмотря на высокое общественное положение, лично участвовали в переписке рукописных книг, охотно помогая своему выдающемуся соплеменнику.
Об огромном влиянии просветительской деятельности Зая-пандиты на общественное сознание калмыцкого народа можно судить по одному из пунктов токталов (законов) хана Дондок Даши: "Если (чей-либо) сын не будет учиться до пятнадцати лет, то таковых штрафовать". Символично, что этот первый в мировой педагогической практике закон о всеобщей грамотности связан с именем Зая - пандиты ойратского.
За более чем 350-летнюю историю существования ясное письмо испытало взлеты и падения, расцвет и упадок. На нем осуществлялась официальная переписка калмыцких тайшей и ханов с российскими царями и административными органами; издавались первые калмыцкие газеты, учебники, словари. Калмыки пользовались своей письменностью вплоть до 1925 года. Сегодня немало калмыцких рукописей хранится в фондах научных учреждений Санкт-Петербурга и в библиотеке Казанского госуниверситета. Много документов, написанных на зая-пандитском алфавите, имеется в калмыцком республиканском архиве. В архиве Санкт-Петербургского отделения Института востоковедения РАН хранится около 400 рукописей, переведенных на калмыцкий язык. Они имеются и в библиотеке Академии наук МНР. В Западной Германии немецкий ученый В. Хейсиг обнаружил около 150 калмыцких рукописей, относящихся к XVII- XVIII векам. По неуточненным данным, свыше двух тысяч экземпляров рукописей на зая-пандитском сосредоточены в книгохранилищах Монголии, Внутренней Монголии и Синьцзяна (Китай), России, Австрии, Германии, Венгрии, США.
Справедливо замечено, что история человечества - это история войн. К великому сожалению, во многом это утверждение не потеряло своей актуальности и в третьем тысячелетии. Ойратам на протяжении многих столетий также приходилось принимать самое активное участие в бесчисленных сражениях больших и малых войн. Это нашло свое отражение в памятниках устного народного творчества: сказках, старинных песнях, исторических преданиях, легендах, эпосе "Джангар".
Зая-пандита жил в бурное время, когда крепло могущество Джунгарского ханства. В тот период ойратам принадлежала важная роль на всем огромном центрально-азиатском пространстве, где пересекались торговые пути между Западом и Востоком. Могущество ойратских племен утверждалось силой оружия и, естественно, сопровождалось гибелью и страданиями многих людей. Трагизм положения усугублялся еще и тем, что в тот период ойраты погрязли в междоусобных распрях, что наносило огромный вред единству народа. Разумеется, люди, жившие в то суровое время, были с самого раннего возраста приучены к трудностям постоянных военных конфликтов и воспринимали сложившиеся реалии как неизбежное зло. Для того, чтобы хоть как-то нарушить подобный порядок вещей, нужно было решиться на неординарные шаги. И, прежде всего, необходимо было заниматься очень трудным и опасным делом - примирять враждующие стороны. Эту высокую миссию взяли на себя буддийские ламы, в числе которых был, конечно же, и Зая-пандита ойратский. Эта сторона его многогранной деятельности также отражена Ратнабадрой, Зая-пандита, встретившись на дороге с Кундулен Убашием, сказал, что он принимает на себя окончательно примирить его (с противниками).
В это время Лобзан, будучи недоволен Мерген тайджи, который опустошил мангутов, перекочевал через исток Зай и соединился с Окцотбо, кочевавшим в Тугуле. Потом они втроем напали на Мерген тайджи и осадили в Аксагал Нуре. Эта неприязнь кончилась миром (при посредстве хутукты). Чтобы покончить с братоубийственными войнами, было решено созвать всемонгольский съезд, на котором были бы рассмотрены вопросы укрепления добрососедских отношений. И это удалось во многом благодаря содействию Зая-пандиты и других авторитетных буддийских лам. Был сделан очень важный шаг на пути ко всеобщему примирению и заложены основы миролюбивой внешней и внутренней политики. Крупнейшие монгольские и ойратские ханы и нойоны в сентябре 1640 года по инициативе Батура хун-тайджи собрались на территории Джунга¬рского ханства в урочище Улан бура у Тарбагатайских гор. В работе форума ойрат-монгольской знати принимали активное участие видные религиозные деятели: представитель Далай-ламы в Монголии Инзан-римбо-чи, известный также под именем Цаган-но-мин-хан или Майдари-хутукта; представитель Далай-ламы в Джунгарии Ангхоби (Акшоби Манджущири), бывший наставником и учителем Зая-пандиты, и Амугашиди - Манджущири. Был также сам Зая-пандита, за год до того вернувшийся из Тибета, как представитель Далай-ламы для распространения буддизма среди ойратских племен.
Калмыцкий историк Эмчи Габан-Шараб писал, что собравшиеся на съезд нойоны в присутствии хутукты под присягою утвердили законы, известные нынче как Степное Уложение. Они торжественно поклялись: "Не будем вводить розни в среду монголов, не будем обращаться с людьми одной с нами крови так, как с рабами, хотя б они обеднели и пошли к нам в услужение; не будем отдавать их подвластному человеку иной кости, не будем проливать их кровь, за дочерьми в приданое не отдавать и иностранным не отдавать... Не только мы, но и потомки наши из рода в род, да не будем делать зла друг другу".
Одним из доказательств активного участия буддийских священников в работе этого исторического форума является то, что в принятых законах очень мало пунктов, приговаривающих провинившихся за какие-либо проступки к смертной казни.
Н. Голстунский в книге "Монголо-ойратские законы 1640 года" пишет: "Характерной чертой законов является тот факт, что большинство наказаний определяется штрафами в виде того или иного количества различного скота. Очень редко встречаются наказания морально-психологического плана - надевание женского безрукавного камзола на проявивших трусость в бою или же экзотические типа "щелчка по срамному месту". Весьма редко применялось битье кнутом, один раз упоминается отрезание ушей (когда убьет жена жену при двоеженстве).
Смертная казнь назначается в двух случаях: если кто-то во время сражения покинет своего князя и при несообщении о "значительном неприятеле".
Насколько глубоко укоренилось в ойрат-калмыцком обществе "Великое Степное уложение" можно судить по ответу Дайчина на требование наказания смертной казнью его улусных людей: "У нас де того не повелось, что смертью казнить, и никогда де наказанья не чинят, кроме того: что животы (имущество) грабят".
А начиналось Уложение с пункта, провозглашавшего ненападение и коллективное наказание агрессора. Это был первый зафиксированный в истории Пакт о коллективной безопасности. Примечательно, что в его разработке и принятии активно участвовали Зая-пандита ойратский и другие видные представители буддизма. Сегодня,- в начале 21-го века, мы можем повторить слова, записанные в середине восемнадцатого столетия в токталах (законах) хана Дондок Даши: "...Преклоняемся перед Зая-пандитой, взращивающим семена мудрости, ниспускающим на землю и одушевленные существа дождь учения основного разума, и великий глас сострадания которого распространяется во все страны из средины моря достоинств".
Глубоко символично, что замечательный памятник в Элисте великому Огторгуйин Далай Зая-пандите ойратскому стоит рядом с учебными корпусами КГУ. Говоря пушкинскими словами, Зая-пандита был и останется нашим первым университетом.