Готовые эссе по истории

Портрет на фоне эпохи.

Алексей Адашев.

Алексей Федорович Адашев - один из крупных государственных деятелей во времена царствования Ивана IV Грозного, являлся одним из ближайших советников царя и одним из руководителей созданной им (Иваном Грозным) в те годы Избранной рады - правительства царских «советников, мужей разумных и совершенных». Таким образом, время деятельности Алексея Федоровича приходится преимущественно на I и начало II половины XIV века, эпоху, когда Россия находилась на подъеме своих сил после окончательного освобождения от татаро-монгольского ига и разросшихся особенно после правления Ивана III территорий. В таком состоянии страна и перешла в руки к Ивану IV Васильевичу.

Год и место рождения Алексея Федоровича Адашева не известны, однако считается, что был он «рода не слишком знатного, но доброго», и среди его поступков сложно сыскать недостойные. Впервые имя Алексея Адашева было упомянуто в 1547 году во время событий царской свадьбы, когда стало известно, что в то время он занимал должность «ложничего» и «мовника», то есть стлал брачную постель государя и сопровождал новобрачных в баню. Алексей Федорович был очень предан царю, из-за чего в том же 1547 году после страшного московского пожара приобрел на него большое влияние, когда государь стал приближать к себе доверенных людей. В начале 1550-х годах продолжилось начатое в конце XV в. создание органов управления отраслями государственной жизни - приказов. Высшим контрольным органом - Челобитным приказом - царь поставил руководить Адашева. Алексей Федорович лично рассматривал многие челобитные, поступавшие с мест. Алексей Адашев, находясь в окружении царя, являлся приверженцем оппозиционных взглядов, касающихся родовитого боярства. Будучи убежденным реформатором, Алексей Федорович проводил политику, способствующую централизации власти и отражающую требования большинства русских феодалов. В 1550-х годах Адашев был назначен казначеем, возглавил финансовое ведомство. Под контролем у Адашева также находилось написание официальных Разрядных Книг и Государева родословца, Летописца начала царства. Будучи предрасположенным к дипломатии, Алексей Федорович активно участвовал во внешней политике государства, встречался с иностранными послами, руководил дипломатической подготовкой присоединения Казанского и Астраханского (1555-1556 гг.) ханств, инженерными работами во время осады Казани в 1552 году. В 1553 году, когда князь Иван Грозный тяжело заболел и, написав духовную, попросил присягнуть своих сторонников на верность своему сыну Дмитрию, Адашев выполнил просьбу государя лично, как того хотел царь, однако отец Алексея Федоровича объявил все еще болеющему Ивану IV, что не собирается более повиноваться Романовым, из-за чего после выздоровления отношение князя к роду Адашевых серьезно изменилось. Однако это не мешало Алексею Адашеву дальше участвовать в государственных делах, и во время Ливонской войны он безукоризненно выполнял все поручения государя даже несмотря на то, что не был согласен со всеми царскими решениями. В мае 1560 года Алексей Федорович был сослан в «почетную ссылку» - в ту же Ливонию, где ему было отведено место воеводы большого полка. Одно появление его произвело уже впечатление: многие города, еще не взятые, хотели поддаться ему просто «его ради доброты».
В последующее время, когда болезненная подозрительность царя все возрастает и политика Ибранной рады перестает удовлетворять интересам дворян, Алексей Адашев все более превращается в оппозиционера. В 1560 году Адашев был отдан под негласный надзор за подозрение в заговоре против жены Ивана IV, Анастасии Романовы-Захарьиной, и через два месяца скончался при невыясненных обстоятельствах (по слухам - от «огненного недуга», или белой горячки).

Николай Михайлович Карамзин писал об Адашеве: «Сей времянщик - краса века и человечества». Многими русскими дореволюционными историками Алексей Федорович Адашев оценивался как филантроп и гуманист своего времени. Все же недаром князь Курбский оставляет о своем современнике и друге явственно восторженный отзыв: «...и был он общей вещи зело полезен, и отчасти, в некоторых нравех, ангелом подобен. И аще бы вся по ряду изъявил о нем, воистину вере не подобно было бы пред грубыми и мирскими человеки».