Методическая разработка по истории 'Между двумя эпохами' (11 класс) .

«…Рядом с нашим лагерем бараки беженцев - греки, македонцы, сербы. Ужас, какая беднота: голые, босые, голодные, рады кусочку хлеба, который мы им приносили. Невыносимо было видеть, как детишки умирали… В конце февраля 1917 года узнали от французских солдат, что в России революция. Появилась надежда на скорый конец войны и что нас отправят на родину. Тогда прощай, Салоники, прощай, Балканский полуостров, пробыли мы здесь ровно три года…».

Из воспоминаний младшего унтер - офицера Гавриила Яшина. (Россия)

Одним из самых страшных эпизодов той войны стало сражение возле бельгийского города Ипр, где 12 июля 17 года германская армия впервые применила горчичный газ. Именно после этого он получил название иприт. Всего за два года, им было поражено около 400 тысяч человек.

«Меня призвали в Третий Смоленский уланский полк. Под Березиной впервые пошли в атаку. «Шашки вон! Пики в руку!» - и понеслись. Да, «немногие вернулись с поля»… В Восточной Пруссии у деревни Карталы повёл нас в атаку полковник-француз Мелио. «Чем скорее пойдём, тем вернее будет дело! - сказал он нам. - Марш, марш!» И, не выпуская изо рта дымящей трубки, помчался вперёд. Мы за ним. Поначалу немцы растерялись. Но вот справа заговорил их пулемёт. Мы стали заворачивать. От полка осталось чуть больше тридцати человек. В Румынии отправились в разъезд. Стали осматривать какое-то имение. Вдруг донесли: «Противники из конюшни выводят лошадей!» Командиром был штаб-ротмистр Момберг. Тут же он взвился: «Шашки вон. Пики в руку!» Понеслись. Стали преследовать врагов. И завели они нас под пулемётный огонь. Почти всех мы растеряли. Я вновь чудом уцелел. И то, когда лошадь бросилась в лес между деревьев, мне чуть не оторвало ногу».

Из воспоминаний Демидова Т. Т. (Украина)

"Отвратны были Мертвецкие Болота и пересохшая пустошь, но во сто крат чудовищнее то, что теперь открывал его запавшим глазам ползучий рассвет. ... Здесь не было ничего живого, не было даже трупного тлена. Зияли ямины, засыпанные золой, загаженные белесовато-серой грязью, точно блевотиной горных недр".

Из воспоминаний Дж. Толкиена о битве на Сомме. (Великобритания)

"Отвратны были Мертвецкие Болота и пересохшая пустошь, но во сто крат чудовищнее то, что теперь открывал его запавшим глазам ползучий рассвет. ... Здесь не было ничего живого, не было даже трупного тлена. Зияли ямины, засыпанные золой, загаженные белесовато-серой грязью, точно блевотиной горных недр".

Из воспоминаний Дж. Толкиена о битве на Сомме. (Великобритания)

"Был жаркий день начала августа. Я с родителями работала в поле на своём наделе, как и все остальные жители Ивановки и Ключёвки. Отец мой, Кузьма Петрович, был старостой по д. Ивановка и вот к нему после обеда прискакал из Знаменки вестовой с приказом о мобилизации. Через некоторое время в полях уже никто не работал, слышался женский плач…".

Из воспоминаний крестьянки Павловой (Дроздовой) Евдокии Кузьминичны (Россия).

"Я прыгнул вниз, и упал на бетон. У меня просто потемнело в глазах. Ну, вы знаете, как это бывает. Через какое-то время я очнулся, встал, и пошел куда-то вправо. Я прошел совсем немного, мне показалось, всего пару шагов, и оказался в воде. Она доходила мне до плеч. Я попал в воронку. Она была полна мертвыми людьми, заполнена до краев. И Бог знает, что еще там было, но оно шевелилось"

Из воспоминаний авиамеханика морской авиации Генри Оллингхэма. (Великобритания)

"В бою 1 августа 1915 года при д.Сырне за убылью всех офицеров принял командование во время боя на себя и удержал порядок в роте. В бою 5-8 марта 1916 года у д. Занарочь, командуя взводом, своим мужеством и храбростью воодушевлял своих подчинённых и выбил противника из его окопов".

Из воспоминаний старшего унтер-офицера А. И. Дуданова (Россия).

«…Рядом с нашим лагерем бараки беженцев - греки, македонцы, сербы. Ужас, какая беднота: голые, босые, голодные, рады кусочку хлеба, который мы им приносили. Невыносимо было видеть, как детишки умирали… В конце февраля 1917 года узнали от французских солдат, что в России революция. Появилась надежда на скорый конец войны и что нас отправят на родину. Тогда прощай, Салоники, прощай, Балканский полуостров, пробыли мы здесь ровно три года…».

Из воспоминаний младшего унтер - офицера Гавриила Яшина. (Россия)

«Я молод - мне двадцать лет, но все, что я видел в жизни, - это отчаяние, смерть, страх и сплетение нелепейшего бездумного прозябания с безмерными муками. Я вижу, что кто-то натравливает один народ на другой, и люди убивают друг друга, в безумном ослеплении, покоряясь чужой воле, не ведая, что творят, не зная за собой вины. Я вижу, что лучшие умы человечества изобретают оружие, чтобы продлить этот кошмар, и находят слова, чтобы еще более утонченно оправдать его. И вместе со мной это видят все люди моего возраста, у нас и у них, во всем мире, это переживает все наше поколение. Что скажут наши отцы, если мы когда-нибудь поднимемся из могил и предстанем перед ними и потребуем отчета? Чего им ждать от нас, если мы доживем до того дня, когда не будет войны? Долгие годы мы занимались тем, что убивали. Это было нашим призванием, первым призванием в нашей жизни».

Из воспоминаний Эриха Марии Ремарка. (Германия)

"Я прыгнул вниз, и упал на бетон. У меня просто потемнело в глазах. Ну, вы знаете, как это бывает. Через какое-то время я очнулся, встал, и пошел куда-то вправо. Я прошел совсем немного, мне показалось, всего пару шагов, и оказался в воде. Она доходила мне до плеч. Я попал в воронку. Она была полна мертвыми людьми, заполнена до краев. И Бог знает, что еще там было, но оно шевелилось"

Из воспоминаний авиамеханика морской авиации Генри Оллингхэма. (Великобритания)

"Был жаркий день начала августа. Я с родителями работала в поле на своём наделе, как и все остальные жители Ивановки и Ключёвки. Отец мой, Кузьма Петрович, был старостой по д. Ивановка и вот к нему после обеда прискакал из Знаменки вестовой с приказом о мобилизации. Через некоторое время в полях уже никто не работал, слышался женский плач…".

Из воспоминаний крестьянки Павловой (Дроздовой) Евдокии Кузьминичны (Россия).

"В бою 1 августа 1915 года при д.Сырне за убылью всех офицеров принял командование во время боя на себя и удержал порядок в роте. В бою 5-8 марта 1916 года у д. Занарочь, командуя взводом, своим мужеством и храбростью воодушевлял своих подчинённых и выбил противника из его окопов".

Из воспоминаний старшего унтер-офицера А. И. Дуданова (Россия).

"Был жаркий день начала августа. Я с родителями работала в поле на своём наделе, как и все остальные жители Ивановки и Ключёвки. Отец мой, Кузьма Петрович, был старостой по д. Ивановка и вот к нему после обеда прискакал из Знаменки вестовой с приказом о мобилизации. Через некоторое время в полях уже никто не работал, слышался женский плач…".

Из воспоминаний крестьянки Павловой (Дроздовой) Евдокии Кузьминичны (Россия).

Одним из самых страшных эпизодов той войны стало сражение возле бельгийского города Ипр, где 12 июля 17 года германская армия впервые применила горчичный газ. Именно после этого он получил название иприт. Всего за два года, им было поражено около 400 тысяч человек.

«Меня призвали в Третий Смоленский уланский полк. Под Березиной впервые пошли в атаку. «Шашки вон! Пики в руку!» - и понеслись. Да, «немногие вернулись с поля»… В Восточной Пруссии у деревни Карталы повёл нас в атаку полковник-француз Мелио. «Чем скорее пойдём, тем вернее будет дело! - сказал он нам. - Марш, марш!» И, не выпуская изо рта дымящей трубки, помчался вперёд. Мы за ним. Поначалу немцы растерялись. Но вот справа заговорил их пулемёт. Мы стали заворачивать. От полка осталось чуть больше тридцати человек. В Румынии отправились в разъезд. Стали осматривать какое-то имение. Вдруг донесли: «Противники из конюшни выводят лошадей!» Командиром был штаб-ротмистр Момберг. Тут же он взвился: «Шашки вон. Пики в руку!» Понеслись. Стали преследовать врагов. И завели они нас под пулемётный огонь. Почти всех мы растеряли. Я вновь чудом уцелел. И то, когда лошадь бросилась в лес между деревьев, мне чуть не оторвало ногу».

Из воспоминаний Демидова Т. Т. (Украина)

"Отвратны были Мертвецкие Болота и пересохшая пустошь, но во сто крат чудовищнее то, что теперь открывал его запавшим глазам ползучий рассвет. ... Здесь не было ничего живого, не было даже трупного тлена. Зияли ямины, засыпанные золой, загаженные белесовато-серой грязью, точно блевотиной горных недр".

Из воспоминаний Дж. Толкиена о битве на Сомме. (Великобритания)

«…Рядом с нашим лагерем бараки беженцев - греки, македонцы, сербы. Ужас, какая беднота: голые, босые, голодные, рады кусочку хлеба, который мы им приносили. Невыносимо было видеть, как детишки умирали… В конце февраля 1917 года узнали от французских солдат, что в России революция. Появилась надежда на скорый конец войны и что нас отправят на родину. Тогда прощай, Салоники, прощай, Балканский полуостров, пробыли мы здесь ровно три года…».

Из воспоминаний младшего унтер - офицера Гавриила Яшина. (Россия)

"Я прыгнул вниз, и упал на бетон. У меня просто потемнело в глазах. Ну, вы знаете, как это бывает. Через какое-то время я очнулся, встал, и пошел куда-то вправо. Я прошел совсем немного, мне показалось, всего пару шагов, и оказался в воде. Она доходила мне до плеч. Я попал в воронку. Она была полна мертвыми людьми, заполнена до краев. И Бог знает, что еще там было, но оно шевелилось"

Из воспоминаний авиамеханика морской авиации Генри Оллингхэма. (Великобритания)

"В бою 1 августа 1915 года при д.Сырне за убылью всех офицеров принял командование во время боя на себя и удержал порядок в роте. В бою 5-8 марта 1916 года у д. Занарочь, командуя взводом, своим мужеством и храбростью воодушевлял своих подчинённых и выбил противника из его окопов".

Из воспоминаний старшего унтер-офицера А. И. Дуданова (Россия).

«Я молод - мне двадцать лет, но все, что я видел в жизни, - это отчаяние, смерть, страх и сплетение нелепейшего бездумного прозябания с безмерными муками. Я вижу, что кто-то натравливает один народ на другой, и люди убивают друг друга, в безумном ослеплении, покоряясь чужой воле, не ведая, что творят, не зная за собой вины. Я вижу, что лучшие умы человечества изобретают оружие, чтобы продлить этот кошмар, и находят слова, чтобы еще более утонченно оправдать его. И вместе со мной это видят все люди моего возраста, у нас и у них, во всем мире, это переживает все наше поколение. Что скажут наши отцы, если мы когда-нибудь поднимемся из могил и предстанем перед ними и потребуем отчета? Чего им ждать от нас, если мы доживем до того дня, когда не будет войны? Долгие годы мы занимались тем, что убивали. Это было нашим призванием, первым призванием в нашей жизни».

Из воспоминаний Эриха Марии Ремарка. (Германия)