Экскурсия в школьный музей: 'А дело было в Хоролях. '

Сегодня мне хочется рассказать о школьном музее, который около35 лет функционировал в Верхне - Хорольской школе Зерноградского района Ростовской области. К сожалению, школу в 2010 году закрыли, и музей переехал в сельскую библиотеку.

Официальное свидетельство о регистрации было получено 4 января 1976 года. А появился он ещё ранее. В старом здании школы, в коридоре, в самодельных застеклённых витринах были выставлены первые экспонаты: солдатская фляжка, котелок, гильзы, военный билет, солдатский медальон, с именем и адресом, погибшего солдата. Всё это было найдено здесь же, на месте боёв, в засыпанном окопе.

Много лет в школе работал поисковый отряд, под руководством учителя русского языка и литературы Чекалиной Елены Андреевны. Школьники того времени несли различные предметы, оставшиеся после Великой Отечественной войны, вели исследовательскую работу, переписывались с защитниками хутора. В музее были представлены фотографии наших односельчан, воевавших на фронте, альбомы, в которых описываются боевые действия, письма солдат, защищавших хутор. Большая часть экспонатов рассказывает о подпольном госпитале, который был открыт во время оккупации хутора. Сегодня мне тоже хочется вам рассказать о Хорольском госпитале, о людях, которые не ради славы совершали достойные дела и поступки.

В июне 1942 года фашисты ворвались в город Ростов-на-Дону. Здесь жила Третьякова Александра Петровна, жена военного лётчика. На сборы оставались секунды. Схватив на руки трёхлетнего сына Валерку, она выскочила из дома. В городе бушевал шквал огня. Вперебежку, ползком выбралась она на окраину города. Их взяли с собой наши артиллеристы, отходившие к хутору Верхние-Хороли, где жили её бабушка и дедушка.

Как теперь быть? Что делать? У Третьяковой созрел план: оставить сына у стариков, а самой - на фронт. Своими мыслями она поделилась с командиром дивизиона: артиллеристы остановились на ночлег недалеко от хутора. Тот, узнав, что она жена военного лётчика, подполковника, а по специальности связист и санинструктор, сказал: «Решение верное. Сами видите, Шура, обстановка тяжёлая. Наутро бой будем принимать. Возвращайтесь на хутор, в случае чего позаботьтесь о раненых».

Добежать до хутора она не успела: начали рваться снаряды, засвистели пули. Бросилась туда, где шёл бой, а там - убитые, раненые. Сделала перевязку одному, второму, побежала к третьему… И не заметила, как подошли на помощь две деревенские девушки. Вслед за ними с кувшином молока спешила пожилая женщина. Склонившись над истекающим кровью красноармейцем, она по-матерински говорила:

-Утоли жажду сыночек, легче будет.

Всю ночь и на следующий день хороляне перевязывали раненых и переносили их в помещение школы.К Александре Третьяковой все обращались, как к старшей. Она учила женщин останавливать кровотечение, делать перевязки. Организовала захоронение убитых. По её приказу деревенские мальчишки обходили места боёв, собирали документы погибших.

К школе, где разместились раненые, шли жители деревни - несли бельё, матрасы, одеяла, продукты питания. Все заботы о советских воинах они взяли на себя. Так в тылу врага начал действовать госпиталь, которому суждено было просуществовать несколько месяцев, полных тревог и риска, и во главе его стала Александра Петровна Третьякова. Ей помогала Таня Бодрягина. Медсестрой была Мария Киселёва. Санитарами - Таня Зинченко, Анна Казачкова, Галя Сильченко, Паша Ивашина, Клава Горбанёва, Катя, Клава и Рая Карлашовы, Аня Кумкова и Даша Киселёва. Работали в две смены, был утверждён график дежурств.

Одиннадцать пациентов госпиталя (а всего там находилось свыше 50 солдат и офицеров Советской Армии), подлечившись стали группами пробираться через линию фронта. Остальные, тяжелораненые, нуждались в медицинской помощи, усиленном питании.

Раненого в обе ноги политрука Александра Сердюкова «закопал» немецкий танк. Колхознице Матрёне Марковне Карлашовой и её шестилетнему сынишке с трудом удалось спасти его.Женщина каждый день прибегала в госпиталь - кормила, как ребёнка, с ложечки, делала перевязки.

Несколько дней не приходил в себя раненый в голову лейтенант Борис Кандыба. Требовалась сложная операция, но где найти хирурга? Кто-то из жителей вспомнил, что на хуторе Весёлом живёт старенький врач. Александра Третьякова отправилась туда - а путь немалый, двадцать пять километров, и опасный. Привела врача, сделали операцию.

Случалось, что и сама брала в руки скальпель. У Григория Хижняка пуля застряла под лопаткой.

« Надо удалять,- решила Александра Петровна.- Но как, же без наркоза?»

Хижняк предложил сам:

- Выбирай, Петровна, девчат посильнее. Пусть держат мне руки и ноги. А уж зубы я сожму крепко…

Всё обошлось хорошо, рана заживала быстро.

Много бессонных ночей провела Александра Третьякова в думах: где брать лекарство, бинты?

- В Ростов надо пробираться, там можно достать,- предложила ей Таня Бодрягина. И добавила:- Я пойду.

Ей сделали лёгкую тачку, собрали кое-что из продуктов. Через неделю она вернулась: в вещевом мешке лежали бинты, лекарства, банка с йодом. Через месяц в Ростов отправилась Третьякова.

Жители хутора, чем могли, помогали госпиталю. Приходили люди из соседних селений: кто нёс кусок сала, кто ковригу хлеба, кто банку мёда.

Однажды, когда Александра Третьякова спешила по делам, дорогу ей преградил староста Платон Лебедев.

- Чураешься меня? Не доверяешь? Может, помощь, какая нужна?

Александра молчала, а тот, понизив голос, сказал:

- Не чужой я. В старосты пошёл, чтобы колхозное добро сохранить. Присылай наших, как стемнеет, молока возьмёте на ферме, да и мясца дам.

С тех пор продукты в госпиталь стали поступать с немецких складов.

Как святыню берегли хуторяне, и жители близлежащих сёл тайну о Хорольском госпитале. Александра Третьякова знала, что большинство раненых были коммунистами и комсомольцами - их партийные билеты и билеты членов ВЛКСМ спрятала она в надёжном месте. Но всё-таки нашёлся предатель - пьянчужка - полицай. Долгое время ублажали его: кормили, поили, чтоб молчал. Но, видимо, подлая натура оказалась сильней…

Третьякову внезапно вызвали к немецкому коменданту. Она никого не успела предупредить.

- Ты местная?

Староста ответил за неё:

- Наша она, хорольская.

- А муж где?

И опять староста опередил её ответ:

-Помер от туберкулёза.

-Кого лечите в госпитале?

-Местных крестьян, раненых солдат.

-Офицеры и коммунисты есть?

-По документам нет.

- Отвечать будешь головой.

Взволнованная, Александра Третьякова вернулась в школу: на сей раз обошлось. Но через неделю снова тревога: в районе свирепствует отряд эсэсовцев.

… И на дороге у въезда в Хороли появились фанерные щиты с надписями:

« Осторожно, на хуторе тиф!» Такой же щит стоял во дворе школы. Не рискнули гитлеровцы появиться в хуторе.

Шло время. Одни за другим уходили оправившиеся после ран солдаты и офицеры за линию фронта, чтобы снова встать в строй и защищать Родину. Проводили офицеров Неделко, Михальченко, Ищенко. Отправился в опасную дорогу на своих ещё не окрепших ногах политрук Сердюк.

Каждого надо было снабдить одеждой, документами и продуктами. И здесь снова приходил на помощь староста Платон Михеевич Лебедев.

А фронт всё приближался. В январе 1943 года жители Хоролей встретили части Советской Армии. Оставшиеся раненые были переданы в военные госпитали. Хуторяне приступили к восстановлению разрушенного врагами колхозного хозяйства. Александра Петровна Третьякова осталась вместе с ними, она была избрана председателем сельского совета.

Прошли годы, отгремели залпы победных салютов. Но в нашей памяти должны быть всегда имена тех, кто приближал Победу.