Доклад и презентация '«Великая Отечественная война в произведениях поэтов и писателей конца 20 – начала 21 века».

Муниципальное общеобразовательное учреждение

основная общеобразовательная школа п. Бакшеево

Шатурского муниципального района

Московской области

Круглый стол учителей русского языка и литературы по теме :

«Великая Отечественная война в произведениях

поэтов и писателей конца 20 - начала 21 века».

Доклад:

«…Если в мире нет ничего человеческого, если в нем отсутствуют милосердие и благодарность - единственным достойным путем остается путь одинокого подвига, не нуждающегося в награде…»

( Н. Мандельштам).

( Выступление на РМО учителей русского языка и литературы)

Скоренко Наталья Николаевна-

учитель русского языка и литературы

2014 г.

Изображение подвига человека на войне является традиционным еще со времен "Слова о полку Игореве" и "Задонщины". Личный героизм солдата и офицера в романе Л. Толстого "Война и мир" порождает "скрытое тепло патриотизма", ломавшее "хребет врагу".

Но в русской литературе XX века - начала ХХ1 века подвиг человека на войне изображается не только через борьбу с врагом и победу над ним, но и через борьбу каждого человека на войне с самим собой в ситуации нравственного выбора и победу над самим собой, в период, когда , порой, от действия каждого человека зависела цена победы.
Начавшаяся Великая Отечественная война для советских людей стала и "народной войной". На протяжении всей истории России любые посягательства на российскую независимость и целостность вызывали общенародный протест и стойкое сопротивление. И в этой войне весь советский народ, редкими исключениями, поднялся на войну с врагом, олицетворением которого был германский фашизм.
Среди прошедших войну было много будущих поэтов и писателей: Ю. Бондарев, В. Быков, К. Воробьев, Б. Васильев, В. Астафьев, Д. Самойлов, С. Орлов, С. Гудзенко, Б. Окуджава. В основном их произведения были напечатаны уже после смерти Сталина, а многие пробы пера получали резкую критику за то, что они показали не столько мощь государства и оружия, сколько страдания и величие человека, брошенного в пекло войны.

Тема Великой Отечественной, появившись с самого начала войны в русской (советской) литературе, до сих пор волнует как писателей, так и читателей. К сожалению, постепенно уходят из жизни авторы, которые знали о войне не понаслышке, но они оставили для нас в талантливых произведениях своё проникновенное видение событий, сумев передать атмосферу горьких, ужасных и вместе с тем торжественных и героических лет. Писатели-фронтовики - это целое поколение мужественных, совестливых, многое испытавших, одаренных личностей, перенесших военные и послевоенные невзгоды. Писатели-фронтовики являются теми авторами, которые в своих произведениях выражают точку зрения, что исход войны решает герой, сознающий себя частицей воюющего народа, несущий свой крест и общую ношу.

Вот как отозвалась на события тех памятных времен наша современница -Татьяна Кобахидзе ( Харьков. 2011 г)
Нам память по наследству от дедов,
Как эстафету временем вручает.
Давным - давно в тумане тот пожар,
Закатом алым в небесах пылает.
Клин журавлей, летящий в облака,
Остался кадром прожитого фильма.
Волненьем дышит вся наша земля,
Им салютуют Родина-Отчизна
За каждую не прожитую жизнь,
Мы в должниках останемся на веки.
Пусть эхом разлетится эта быль
И расцветут все маки на планете!
Прохладой дышит в небе синева
И с гордостью срываются слезинки.
Поклон Вам низкий, низкий от меня
Пусть вечность не погасит Ваши жизни!

Книги о войне надо читать с детства, чтобы не оборвать нить памяти о доблести наших соотечественников, подаривших нам жизнь.

Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждем приказа нового. И пустьо
Не думают, что мертвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
Николай Майоров

Романы Бориса Полевого "Глубокий тыл" и повесть "Доктор Вера" посвящены событиям Великой Отечественной войны, героическим действиям советских людей в тылу и на оккупированной врагом территории.

Прототипом героини повести «Доктор Вера» Б. Полевого стала Лидия Петровна Тихомирова - ординатор первой городской больницы г. Калинин.

Повесть Бориса Полевого "Доктор Вера" может, пожалуй, показаться остроприключенческим произведением. Но она лишний раз подтверждает давно уже установленный советской литературой факт, что жизнь порою создает такие ситуации, а человек в своем служении делу коммунизма поднимается на такие высоты подвига, какие не родит и яркая творческая фантазия. Как и в "Повести о настоящем человеке", писатель рассказывает в новой книге о конкретном, живом герое, о реальных событиях, происшедших в дни Великой Отечественной войны. На этот раз героиня книги - молодой хирург, женщина трудной судьбы, оставшаяся с ранеными в оккупированном городе, в госпитале, который не успели эвакуировать.

Эта повесть в ненаписанных письмах начинается со страшного сюжета. Будто в замедленной съемке бегут люди, волоча свои пожитки и хватая детей, бегут за реку, куда еще есть отступление, и бег этот подобен мощной струе крови, выбивающейся из разорванной артерии большого организма... Одна она - Вера Трешникова - стоит и провожает их всех взглядом, а ледяной зимний ветер задирает полу ее пальто, из под которого виден белый халат. Она - советский врач, которого в руинах госпиталя, развернутого в спешке гражданской эвакуации прямо в подвалах бывшей больницы, ждут десятки раненых, ждут двое ее помощников - нянечка и сестра-хозяйка, и двое ее детей. Она же ждет момента, когда с другого берега реки Тьмы придут машины, чтобы эвакуировать ее подопечных, но мост взрывают и последние пути к отступлению отрезаны. Теперь они на оккупированной немцами территории. Теперь они сами за себя.
Фашистское командование назначает ее начальником гражданского госпиталя. В течение долгих месяцев оккупации она, спасая раненых, ведет опасную дуэль с гестапо и оккупационными властями, живет двойной жизнью, не роняя при этом чести и достоинства советского человека. В госпиталь приносят тяжело раненного командира дивизии Сухохлебова, коммунист, во многом напоминающий комиссара Воробьева из «Повести о настоящем человеке» . Вера делает сложнейшую операцию, спасая его от смерти. Сухохлебов создает в госпитале подпольную группу. Спасая людей, рискуя каждую минуту своей жизнью и жизнью своих детей, которые остались вместе с ней, Вера повторно оперирует раненых бойцов, чтобы подольше задержать их в стенах больницы. Гитлеровцы начинают подозревать ее и назначают проверку всех больных. Доктор Вера и ее помощники - фельдшер Наседкин, тетя Феня и другие - достают военным документы гражданских лиц. Накануне рождественской ночи диверсионная группа под руководством Сухохлебова взрывает здание, где собрались самые видные чины города, среди которых - бывшие актеры Ланская и ее муж. Ланская попадает в госпиталь. В городе начинаются массовые аресты. Арестовывают Наседкина. Вера пытается его спасти, просит помочь Ланскую, но та отказывается. Тогда доктор идет к коменданту города, но он приказывает ей явиться на публичную казнь патриотов. Среди осужденных Вера видит своего свекра и Наседкина. Но она побеждает вместе со своими соратниками, эта победа нравственная, основанная на добродетеле, милосердии к тем, кто нуждается в помощи. И победу эту приносит ей вера в большую и неминуемую победу сил мира и социализма над силами фашизма и войны. Читаем повесть и убеждаемся, что тема минувшей войны отнюдь не исчерпала себя в литературе, что и сейчас, спустя 70 лет, она звучит для нас современно и волнует не меньше, чем в произведениях, созданных по свежим следам войны.

Великая Отечественная война отражена в русской литературе XX - начала XXI веков глубоко и всесторонне, во всех своих проявлениях: армия и тыл, партизанское движение и подполье, трагическое начало войны, отдельные битвы, героизм и предательство, величие и драматизм Победы. Авторы военной прозы, как правило, фронтовики, в своих произведениях опираются на реальные события, на свой собственный фронтовой опыт. В книгах о войне писателей-фронтовиков главной линией проходит солдатская дружба, фронтовое товарищество, тяжесть походной жизни, дезертирство и геройство. На войне разворачиваются драматические человеческие судьбы, от поступка человека зависит порой его жизнь или смерть.

«Обелиск» - героическая белорусского писателя , созданная в . В за повести «Обелиск» и «» Быков был удостоен . В 1976 году повесть была . Можно ли считать героем учителя Мороза , если он ничего не совершил героического, не убил ни одного фашиста, а лишь разделил участь погибших учеников?

Как измерить геройство? Как определить, кто может считаться героем, а кто нет?

Герой повести приезжает на похороны сельского учителя Павла Миклашевича, с которым был шапочно знаком. Миклашевича очень любили дети, да и все жители вспоминают с большим уважением: «Хороший был коммунист, передовой учитель», «Пусть его жизнь послужит для нас примером». Однако на поминках выступает бывший учитель Ткачук, который требует вспомнить про некоего Мороза и не находит одобрения. По дороге домой главный герой расспрашивает Ткачука о Морозе, пытаясь понять, какое отношение тот имеет к Миклашевичу. Ткачук рассказывает, что Алесь Иванович Мороз был обыкновенным учителем, среди многочисленных учеников которого оказался и Миклашевич. Мороз заботился о ребятах так, будто они были его собственными детьми: провожал домой поздно вечером, заступался перед начальством, старался по мере сил пополнить школьную библиотеку, занимался самодеятельностью, двум девочкам купил ботинки, чтобы они зимой могли ходить в школу, а Миклашевича, боявшегося отца, поселил у себя дома. Мороз говорил, что старается сделать ребят настоящими людьми.

Во время Второй мировой войны территорию Белоруссии , и Ткачук вступил в партизанский отряд. Мороз же остался с детьми, тайно помогая партизанам, пока один из сельчан, ставший полицаем, не начал что-то подозревать и устроил в школе обыск и допрос. Обыск результатов не дал, но преданные Морозу ребята решили отомстить. Небольшая группа, включая самого Миклашевича, которому тогда было 15 лет, подпилила опоры у моста, где должна была проезжать машина с шефом полиции по прозвищу Каин. Уцелевшие полицаи, выбираясь из воды, заметили убегавших мальчишек, которые вскоре оказались в плену у немцев. Только Морозу удалось уйти к партизанам. Немцы объявили, что если Мороз сдастся им, они отпустят ребят. Он добровольно сдался немцам, чтобы поддержать учеников в тюрьме. Когда их вели на казнь, Мороз помог бежать Миклашевичу, отвлекая внимание конвоиров. Однако конвоир подстрелил Миклашевича, отец выходил его, но тот потом болел всю жизнь. Ребят и Мороза повесили. В честь детей поставили обелиск, а вот действия Мороза не считаются подвигом - он не убил ни одного немца, наоборот, записан как сдавшийся в плен. В то же время и ученики Мороза - юные мальчики, как все чистые и серьёзные мальчики всех времён, не умеют рассчитывать в своих поступках и совсем не слышат предостережений своего рассудка, они прежде всего действуют - опрометчиво, и оттого трагически.Повесть построена по схеме «рассказ в рассказе» и относится к направлению героической - один из основных персонажей повести Алесь Мороз поступает истинно героически, не попытавшись спастись, ибо для него в сложившейся ситуации другого достойного выхода просто-напросто не было, так как этот поступок не соотносился с какими-то отвлечёнными правилами поведения, а наоборот - с его пониманием человеческого и учительского долга. Повесть отражает достойную жизнь достойных благородных людей, которые в своей сущности не могут изменить себе и своим принципам; отражает те неизвестные подвиги и героизм, которые не были занесены в наградные листы и отмечены обелисками: «Это - малая частица поистине народного сопротивления врагу в годы войны, это художественный образ человеческого отказа жить по-волчьи, по законам фашистского «нового порядка».

Гражданское и личное, веселье и радость от победы и горечь от невосполнимых потерь, патетические и лирические интонации соединяются нераздельно в военной драме по повести Виктора Смирнова «Обратной дороги нет».

Сбежавший из концлагеря майор Топорков присоединяется к партизанскому отряду. Вместе с командиром отряда Топорков собирается поддержать восстание заключенных в том самом концлагере, для чего им необходимо передать оружие. Отряд начинает собирать обоз, который отправится на помощь томящимся в застенках. Но для успешной операции им необходимо выявить предателя в своем стане. Для обмана врага они снаряжают второй обоз, на долю которого выпадает отвлечение внимания шпионов и доносчика. И вот идёт по Полесью, через чащобы и болота, по немецким тылам партизанский обоз, преследуемый по пятам немецкими егерями, отвлекая на себя силы фашистов и обратной дороги у него нет. В ходе операции бойцы теряют одного за другим товарищей.

Будет ли оправдан план, исполнение которого далось такой большой ценой?

Перечитывая роман Петра Проскурина «Исход», невольно ощущаешь , как боль , горе каждого человека сплачивает в борьбе в общим врагом. Герои Проскурина - вчерашние учителя, врачи, рабочие. Комендант Ржанска Зольдинг в жажде избавиться от кошмара будет искать неведомого Трофимова, как человека-легенду, как источник всех его бед. А тот остался скромным, обычным человеком. Разве нельзя назвать подвигом поступок Скворцова - бывшего учителя-, который добровольно пошел на смерть - он явился к коменданту Зольденгу, чтобы убедить его рассредоточить силы, оцепившие отряд, решиться на операцию по уничтожению партизан. Муками и кровью убеждал Скворцов коварного врага. Он позволил экспериментировать на себе этому «эстету-карателю». Комендант слепо поверил Владимиру Скворцову, поведшему фашистский отряд в ловушку. Скворцов идет в колонне врагов в лес с ощущением бесконечности народной жизни. Он видит обреченными эти сотни вражеских солдат с их оружием. С их командиром. Они уже мертвецы здесь, на этой земле. Вытесняя все страхи, его сознание заполняет одна мысль-размышление: «...И если бы он не был так опустошен сознанием выполненного последнего своего дела в жизни, он верно бы заплакал от жалости к себе, и от обреченности, и оттого, что сырая, пахучая земля под ним слегка теплилась и он всем телом чувствовал живое и глубокое тепло». Большого обобщающего смысла полна последняя сцена : Скворцов умирает среди минного поля, среди падающих на вражескую колонну деревьев, скользя взглядом по Зольдингу, как мимо ненужной вещи, а тому как раз нужно было видеть в Скворцове судорожный страх смерти. Тогда он не был бы обманут в своих, как ему казалось, глубочайших познаниях души русского человека. Но, увы, ампутировав у Зольдинга, как химеру, совесть, душу, фашизм сделал зловещей игрушкой его ум. Так закончился поединок звериного индивидуализма и одинокого подвига, не нуждающегося в награде…

Чем дальше от нас война, тем больше осознаем мы величие народного подвига. И тем больше - цену победы. Вспоминается первое сообщение об итогах войны: семь миллионов погибших. Потом надолго войдет в оборот другая цифра: двадцать миллионов погибших. Совсем недавно названо уже двадцать семь миллионов. А сколько искалеченных, изломанных жизней! Сколько несостоявшихся счастий, сколько нерожденных детей, сколько слез материнских, отцовских, вдовьих, детских было пролито! Особо следует сказать о жизни на войне. Жизни, которая, естественно, включает в себя бои, но только к боям не сводится.

Дети войны. Они встретили войну в разном возрасте. Кто-то совсем крохой, кто-то подростком. Кто-то был на пороге юности. Война застала их в городах и маленьких деревнях, дома и в гостях у бабушки, в пионерском лагере, на переднем крае и в глубоком тылу. До войны это были самые обыкновенные мальчишки и девчонки. Учились, помогали старшим, играли, бегали-прыгали, разбивали носы и коленки. Их имена знали только родные, одноклассники да друзья. Пришел час - они показали, каким огромным может стать маленькое детское сердце, когда разгорается в нем священная любовь к Родине и ненависть к врагам.

Среди наиболее заметных писателей-фронтовиков второй половины XX века можно назвать писателя Вячеслава Леонидовича Кондратьева (1920-1993). Его простая и прекрасная повесть «Сашка», напечатанная еще в 1979 году в журнале «Дружба народов» и посвященная «Всем воевавшим подо Ржевом - живым и мертвым» - потрясла читателей. Повесть «Сашка» выдвинула Вячеслава Кондратьева в ряд ведущих писателей фронтового поколения, для каждого из них война была своя. В ней писатель-фронтовик рассказывает о жизни обычного человека на войне, нескольких днях фронтовой жизни. Сами бои составляли не главную часть жизни человека на войне, а главным был быт, неимоверно трудный, с огромными физическими нагрузками, тяжелый быт. 1943 год. Бои подо Ржевом. С хлебом плохо. Нет курева. Нет боеприпасов., Грязь. Через всю повесть проходит основной мотив: битая-перебитая рота. Почти совсем не осталось однополчан-дальневосточников. Из ста пятидесяти человек в роте осталось шестнадцать. «Все поля в наших», - скажет Сашка. Вокруг ржавая, набухшая красной кровью земля. Но бесчеловечность войны не смогла обесчеловечить героя. Вот он полез, чтобы снять с убитого немца валенки. «Для себя ни за что бы не полез, пропади пропадом эти валенки! Но Рожкова жалко. Его пимы насквозь водой пропитались - и за лето не просушишь.» Хочется выделить самый главный эпизод повести - историю с пленным немцем, которого не может Сашка, выполняя приказ, пустить в расход. Ведь написано было в листовке: «Обеспечена жизнь и возвращение после войны». И Сашка обещал немцу жизнь: «Тех, кто спалил деревню, поджигателей этих стрелял бы Сашка безжалостно. Если б попались». А как в безоружного? Очень много видел Сашка смертей за это время. Но цена человеческой жизни не уменьшилась от этого в его сознании. Лейтенант Володько скажет, когда услышит историю про пленного немца: «Ну, Сашок, ты человек!». А Сашка ответит просто: «Люди же мы, а не фашисты». В бесчеловечной, кровавой войне человек остается человеком, а люди - людьми. Об этом и написана повесть: о страшной войне и сохраненной человечности. Десятилетия не ослабили интереса общества к этому историческому событию. Время демократизма и гласности, осветившее светом правды многие страницы нашего прошлого, ставит перед историками и литераторами новые и новые вопросы. Не принимая лжи, малейшей неточности в показе исторической наукой минувшей войны, ее участник, писатель В. Астафьев сурово оценивает сделанное: «К тому, что написано о войне, я, как солдат никакого отношения не имею, я был совершенно на другой войне. Полуправда нас измучила».

Повесть о Сашке стала повестью о всех фронтовиках, мучимых войною, но сохранивших свое человеческое лицо даже в невозможной ситуации. А затем следуют повести и рассказы, объединенные сквозной темой и героями: «Дорога в Бородухино», «Житье-бытье», «Отпуск по ранению», «Встречи на Сретенке», «Знаменательная дата». Произведения Кондратьева - это не просто правдивая проза о войне, это правдивые свидетельства о времени, о долге, о чести и верности, это мучительные раздумья героев после. Для его произведений характерна точность датировки событий, их географическая и топографическая привязка. Автор был там, где и когда были его герои. Его проза - свидетельства очевидца, её можно рассматривать как важный, хотя и своеобразный исторический источник, вместе с тем она написана по всем канонам художественного произведения.

Дети играют в войну.

Поздно кричать: « Не стреляй!»

Вот ты в засаде, а вот ты в плену…

Начал играть - так играй!

Все здесь как будто всерьез,

Только никто не умрет

Пусть понемногу крепчает мороз,

Враг наступает ! Вперед!

Что б ни случилось, держись.

К вечеру кончится бой.

Дети уходят во взрослую жизнь…

Мамы зовут их домой.

Это стихотворение написал молодой московский поэт Антон Переломов в 2012 г

Мы еще очень много не знаем о войне, об истинной цене победы. Произведение

К. Воробьева рисует такие события войны, которые не до конца известны взрослому читателю и почти незнакомы школьнику. Герои повести Константина Воробьева «Это мы, Господи!» и повести «Сашка» Кондратьева очень близки по мировоззрению, возрасту, характеру, события обеих повестей происходят в одних и тех же местах, возвращают нас, говоря словами Кондратьева, «в самое крошево войны», в самые кошмарные и бесчеловечные ее страницы. Однако у Константина Воробьева другой, по сравнению с кондратьевской повестью, лик войны - плен. Об этом написано не так уж и много: «Судьба человека» М. Шолохова, «Альпийская баллада» В. Быкова, «Жизнь и судьба» В. Гроссмана. И во всех произведениях отношение к пленным неодинаково.

Нет ничего ценней тех произведений о войне, авторы которых сами прошли через нее. Именно они написали о войне всю правду, и, слава Богу, в русской советской литературе таких немало. Писатель Константин Воробьев сам был в плену в 1943 году, и поэтому повесть «Это мы, Господи!...» несколько автобиографичная. Рассказывается в ней о тысячах людей, оказавшихся в плену в годы Великой Отечественной войны. К. Воробьев описывает жизнь, или скорее существование, (потому что то, что мы привыкли называть жизнью, к пленным сложно отнести) пленных людей. Это были дни, тянувшиеся подобно векам, медленно и одинаково, и только жизни заключенных, как листья с осеннего дерева, падали с поражающей быстротой. То, действительно, было только существование, когда душа разлучалась с телом, и сделать ничего было нельзя, но это было существование еще и потому, что пленные были лишены элементарных человеческих условий для жизни. Они теряли человеческий вид. Теперь это были изнуренные голодом старики, а не пышущие молодостью, силой и отвагой солдаты. Они теряли своих товарищей, шедших вместе с ними по этапу, только из-за того, что те останавливались от дикой боли в раненой ноге. Фашисты убивали и убивали их за голодное пошатывание, убивали за поднятый окурок на дороге, убивали « ради спортивного интереса». К. Воробьев рассказывает ужасающий случай, когда пленным было позволено остановиться в деревне: двести голосов просящих, умоляющих, голодных кинулись на корзину с капустными листьями, что принесла щедрая старуха мать, « набросились на нее не желающие умереть от голода». Но раздалась пулеметная очередь - это конвойные открыли огонь по пленным, сбившимся в кучу.... То была война, то был плен, и так заканчивалось существование многих заключенных в плен обреченных людей. Главным героем К. Воробьев избирает молодого лейтенанта Сергея. Читатель практически ничего не знает о нем, пожалуй, лишь то, что ему двадцать три года, что есть у него любящая мать да маленькая сестренка. Сергей - это человек, которому удалось остаться человеком, даже при утрате человеческого облика, который выживал, когда, казалось, выжить было невозможно, который боролся за жизнь и держался за каждую крохотную возможность бежать...Он пережил тиф, его голова и одежда были полны вшей, вместе с ним на одних нарах ютились трое или четверо пленных. И он, однажды оказавшись под нарами на полу, куда сослуживцы скидывали безнадежных, впервые заявил о себе, заявил о том, что будет жить, будет бороться за жизнь во что бы то ни стало. Деля одну черствую буханку на сто маленьких кусочков, чтобы все было ровно и честно, питаясь одной пустой баландой, Сергей таил в себе надежду и мечтал о свободе. Не сдавался Сергей и тогда, когда в его желудке не было и грамма пищи, когда жестокая дизентерия мучила его Пронзителен тот эпизод, когда товарищ Сергея, капитан Николаев, желая помочь своему другу, очистил его желудок и сказал: «Больше в тебе нет ничего». Но Сергей, «чувствуя иронию в словах Николаева», протестовал, потому что « в нем и впрямь слишком мало чего осталось, но то, что там есть, в самой глубине души, не выпрыгнул с блевотиной Сергей» .Автор объясняет, почему Сергей оставался человеком на войне: «Это самое «то» можно вырвать, но только цепкими лапами смерти. Только «то» и помогает переставлять ноги по лагерной грязи, превозмогать бешеное чувство злобы... Оно заставляет тело терпеть до израсходования последней кровинки, оно требует беречь его, не замарав и не испаскудив ничем!» Однажды, на шестой день пребывания в очередном лагере, теперь уже в каунасском, Сергей попытался бежать, но был задержан и избит. Стал он штрафником, а значит, условия были еще бесчеловечнее, но не потерял Сергей веру в «последнюю возможность» и бежал вновь, прямо из поезда, мчавшего его и еще сотни других штрафников на издевательства, побои, пытки и, наконец, смерть. Он выпрыгнул из поезда со своим новым товарищем Ванюшкой. Прятались они в лесах Литвы, ходили по деревням, просили еду у мирных жителей и потихоньку набирали силы. Нет пределов храбрости и отваге Сергея, он рисковал жизнью на каждом шагу - встретиться с полицаями он мог в любой момент. А потом он остался один: Ванюшка попал в руки полицаев, и Сергей сжег дом, где мог находиться его товарищ. «Я избавлю его от мук и пыток! Я сам убью его»- решил он. Возможно, сделал он это, так как понимал, что потерял друга, хотел облегчить его страдания и не хотел, чтобы отнял жизнь у молодого парня фашист. Сергей был человек гордый, и чувство собственного достоинства помогало ему. Все-таки эсэсовцы поймали беглеца, и началось самое страшное: гестапо, камера смертников... О, как же это потрясает, что Сергей продолжал думать о жизни, когда существовать оставалось несколько часов. Может, и поэтому смерть в сотый раз отступила от него. Она отступила от него, потому что Сергей был выше смерти, потому что это «то»- духовная сила, которая не разрешала сдаваться, приказывала жить. Расстаемся мы с Сергеем в городе Шауляе, в новом лагере. К. Воробьев пишет строки, поверить которым сложно: «...И вновь в мучительном раздумье Сергей начал искать пути выхода на свободу. Находился Сергей в плену больше года, и неизвестно, сколько еще слова: «бежать, бежать, бежать!»- почти надоедливо, в такт шагам, чеканились в уме Сергея». К. Воробьев не написал, выжил Сергей или нет, но, на мой взгляд, знать это читателю необязательно. Надо лишь понимать, что оставался Сергей человеком на войне и останется им до последней своей минуты, что благодаря таким людям мы победили. Ясно, что были на войне предатели и трусы, но их затмевал сильный дух настоящего человека, который боролся за свою жизнь и за жизнь других людей, помня строки, похожие на те, что Сергей прочитал на стене паневежской тюрьмы:

Жандарм! Ты глуп, как тысяча ослов!

Меня ты не поймешь, напрасно разум сила:

Как это я из всех на свете слов

Милей не знаю, чем Россия?..

«Это мы, Господи!» - произведение такой художественной значимости, что, по словам В. Астафьева, «даже в незавершенном виде... может и должно стоять на одной полке с русской классикой». Что давало силы бороться измученным, больным, голодным людям? Ненависть к врагам, безусловно, сильна, но она не основной фактор. Все-таки главное - это вера в правду, добро и справедливость. А еще - любовь к жизни.

Великая Отечественная война - тяжелейшее из всех испытаний, какие когда-либо выпадали на долю нашего народа. Ответственность за судьбу Родины, горечь первых поражений, ненависть к врагу, стойкость, верность отчизне, вера в победу - все это под пером разных художников отлилось в неповторимые прозаические произведения.
Теме войны нашего народа с фашистскими захватчиками посвящена книга Виталия Закруткина «Матерь человеческая», написанная практически сразу после окончания Великой Отечественной войны. В своей книге автор воссоздал образ простой русской женщины, преодолевшей страшные удары судьбы.
В сентябре 1941 года гитлеровские войска далеко продвинулись в глубь советской территории. Многие области Украины и Белоруссии оказались оккупированными. Остался на занятой немцами территории и затерянный в степях хуторок, где счастливо жили молодая женщина Мария, ее муж Иван и их сын Васятка. Но война не щадит никого. Захватив ранее мирную и обильную землю, фашисты все разорили, спалили хутор, угнали людей в Германию, а Ивана и Васятку повесили. Одной Марии удалось спастись. Одинокой, ей пришлось бороться за свою жизнь и за жизнь своего будущего ребенка.
Страшные испытания не сломили эту женщину. Дальнейшие события повети раскрывают величие души Марии, ставшей воистину Матерью человеческой. Голодная, измученная, она совершенно не думает о себе, спасая девочку Саню, смертельно раненную фашистами. Саня заменила погибшего Васятку, стала частичкой той жизни Марии, которую растоптали фашистские захватчики. Когда девочка умирает, Мария едва не сходит с ума, не видя смысла своего дальнейшего существования. И все же она находит в себе силы для того, чтобы жить. С большим трудом преодолевая горе.
Испытывая жгучую ненависть к фашистам, Мария, повстречав раненого молодого немца, исступленно кидается на него с вилами, желая отомстить за сына и за мужа. Но немец, беззащитный мальчик крикнул: «Мама! Мама!» И сердце русской женщины дрогнуло. Великий гуманизм простой русской души предельно просто и ясно показан автором в этой сцене.
Мария ощущала свой долг перед людьми, угнанными в Германию, поэтому стала собирать урожай с колхозных полей не только для себя, но и для тех, кто, может быть, еще вернется домой. Чувство исполняемого долга поддерживало ее в тяжелые и одинокие дни. Скоро у нее появилось большое хозяйство, потому что на разграбленное и сожженное подворье Марии стекалось все живое. Мария стала как бы матерью всей окружающей ее земли, матерью, похоронившей мужа, Васятку, Саню, Вернера Брахта и совсем незнакомого ей, убитого на передовой политрука Славы. И хотя она перенесла смерть дорогих и любимых людей, ее сердце не очерствело, и Мария смогла принять под свой кров семерых ленинградских сирот, волею судеб занесенных на ее хутор.
Так и встретила эта мужественная женщина советские войска с детьми. И когда в сожженный хутор вошли первые советские солдаты, Марии показалось, что она родила на свет не только своего сына, но и всех обездоленных войной детей мира…
Книга В. Закруткина звучит как гимн русской женщине, прекрасному символу гуманизма, жизни и бессмертия рода человеческого.
Гражданское и частное, радость победы и горечь невосполнимых утрат, общественно-патетические и интимно-лирические интонации переплетаются в этих произведениях неразделимо. И все они - исповедь об испытаниях души на войне кровью и смертью, потерями и необходимостью убивать; все они - литературный памятник неизвестному солдату. Книга В. Закруткина звучит как гимн русской женщине, превосходному символу гуманизма, жизни и бессмертия рода людского.

Анатолий Георгиевич Алексин - известный русский писатель, чьи книги пользуются любовью у юных и взрослых читателей. Родился в Москве. Печататься начал рано, ещё будучи школьником, в журнале «Пионер» и в газете «Пионерская правда»

В России творчество А. Г. Алексина отмечено государственными наградами. Международный Совет по детской и юношеской литературе1 присудил ему диплом X. К. Андерсена. Книги Алексина переведены на многие языки народов ближнего и дальнего зарубежья.

Война не давала людям возможности и просто-напросто времени для проявления всех своих « разнокалиберных» качеств. На передовую позицию жизни выкатывались орудия главного калибра. Ими были каждодневная, будничная отвага и готовность жертвовать и терпеть. Люди становились чем-то похожи друг на друга. Но это не было однообразием и безликостью, а было величием.

«…Годы... Они долгие, когда ещё впереди, когда предстоят. Но если большая часть пути уже пройдена, они кажутся до того быстроходными, что с тревогой и грустью думаешь: «Неужели так мало осталось?» Я не был в этом городе очень давно. Раньше приезжал часто, а потом... всё дела, всё дела. На привокзальной площади я увидел те же осенние цветы в жестяных вёдрах и те же светлые машины, подпоясанные чёрными шашечками. Как прошлый раз, как и всегда... Будто не уезжал. «Куда вам?» - туго, с напряжением включив счетчик, спросил таксист.
- В город, - ответил я.
И поехал к маме, у которой (так уж случилось!) не был около десяти лет.»

Так начинается рассказ А.Г. Алексина «В тылу как в тылу». Это не просто рассказ, а рассказ-посвящение «Дорогой, незабвенной маме». Поражают стойкость, мужество, сила духа русской женщины. Действие происходит в суровые времена Великой Отечественной Войны . Главный герой - Дима Тихомиров, делится своими воспоминаниями о матери. Она была женщиной красивой, но верной своему мужу и сыну. Еще в институте ее полюбил Николай Евдокимович, интеллигентный болезненный мужчина. Он через всю жизнь пронес свою любовь к ней, и никогда не был женат. Мать Димы, Екатерина Андреевна, мучалась угрызениями совести, чувствовала свою ответственность за этого человека. У нее было невероятно доброе сердце. Далеко не каждый способен заботится о чужом человеке наравне с близкими.
Восхищает отношение Екатерины Андреевны к окружающим людям и жизненным ситуациям, ее поступки. Уехав с сыном в тыл, она всеми силами старалась оградить своего ребенка от ужасов войны. ( «В октябре сорок первого мы шли с ней по этой привокзальной площади в

темноте, проваливаясь в ямы и лужи. Мама запретила мне притрагиваться к старомодному, тяжеленному сундуку: "Это не для тебя. Надорвешься!"

Как будто и во время войны одиннадцатилетний мог считаться ребенком»)..

Она круглосуточно работала, не жалея сил, не покладая рук. Самоотверженный труд женщины, которая в тылу борется за свободу страны, за счастливое будущее своего и миллионов других детей, поражает не меньше. чем подвиги советских солдат на фронте.
Запомнились слова Екатерины Андреевны о плакате с надписью: «В тылу как на фронте!». Она говорит сыну: « Я не люблю этого лозунга: все-таки фронт - это фронт, а тыл - это тыл…. Мы, в отличие от отца, прибыли в зону безопасности. Чтобы ты мог учиться…. Понял? Мне некогда будет напоминать….»
Она совсем не думает о себе, ее больше всего волнует судьба сына, мужа и Отечества. Жизнь сына она всеми силами пытается вернуть в привычный круговорот с школой, уроками, товарищами….. У нее болит сердце за мужа, и хотя она ничем не может помочь, она с надеждой ждет писем с фронта…. Родине эта удивительная женщина служит самоотверженно и мужественно. Екатерина Андреевна круглые сутки разгружает эшелоны с военным оборудованием, всю себя отдает трудной работе.
Единственное чего она боялась - это потерь, особенно после смерти Николая Евдокимовича….
Через некоторое время от истощения организма Екатерина Андреевна заболела и умерла.
Дима, главный герой повести, вспоминает: «Я вглядывался в мамино лицо, а она улыбалась». Даже во время серьезной болезни она находит в себе силы не пугать сына, успокоить его теплой и мягкой улыбкой.
Именно такая удивительная, мужественная, стойкая женщина, за свое отношение к окружающим, жизненным ситуациям, достойна называться героиней.

"Екатерина Андреевна Тихомиров а, - прочитал я на гранитной плите, -1904-1943".

Я приехал к маме, у которой не был около десяти лет. Так уж случилось. Сперва приезжал часто, а потом... все дела, все дела. У меня в руках был букет, купленный на привокзальном базаре. "Организм истощен. Слабо сопротивляется..." Прости меня, мама.

Так заканчивается рассказ Анатолия Алексина.

На самой страшной войне ХХ века женщине пришлось стать солдатом. Она не только спасала, перевязывала раненных, но и стреляла из «снайперки», бомбила, подрывала мосты, ходила в разведку, брала «языка». Женщина убивала. Армейская дисциплина, солдатская форма на много размеров больше, чем нужно, мужское окружение, тяжёлые физические нагрузки - всё это явилось нелёгким испытанием.

Медсестра на войне… Когда уходили из госпиталей спасенные чудом люди, они почему-то запоминали на всю последующую жизнь имя врача, оперировавшего его, возвратившего «на этот свет». А имя сестры? Как особую подробность своего труда вспоминают они похвалу из уст мучительно страдавшего «подопечного» : «У тебя ласковые руки, девочка» А руки эти скатали тысячи метров бинтов, перестирали десятки тысяч наволочек, комплектов белья…

Ольга Кожухова говорит так : «…эта работа требует не только больших знаний, но и много тепла. В сущности, она вся состоит из расхода душевных калорий». В романе «Ранний снег» и в повестях Кожуховой возникает образ медсестры, совершившей человеческий, милосердный подвиг во время Великой Отечественной войны. Вот безымянная медсестра из романа «Ранний снег». Она горько и безутешно плачет - а сама еще девчонка- спешит объяснить всем, как горько все получилось, как везла раненых из-под Владимира-Волынского на полуторке, под обстрелами, и как увидела на обочине дороги человек 25 раненых бойцов И так ей стало жаль их: «Вы меня подождите, я вои этих быстренько отвезу и за вами вернусь!» Отвезти она отвезла, а назад не вернулась : через час под тем деревом были немецкие танки…»

Другая «медсестренка» - Лида Буканова из повести «Двум смертям не бывать». Всего несколько мгновений из жизни этой девушки, пережившей ужас оккупации. Вот очередной взрыв, толчок. За окном - цепь гулких разрывов… «Ой, мамочка!...» Мгновение - и медсестра на улице. А в палате уже свои беды.

- Сестра, ой, скорее, умираю»

И вот она вносит, царапаясь о стены, раненого с улицы, стараясь унять кровотечение, не жалея своей косынки : «Ты потерпи немного». К смерти не привыкнешь…

Весь характер войны народной, резко повышает богатство нравственных взаимосвязей человека с человеком, раскрывает будничные эпизоды труда девушек в белых халатах. Медсестры Кожуховой, находясь там, где сражавшийся народ шел в бой, в котором «живые мертвых на ходу сменяли»(А. Твардовский), осознавали себя частью этого движущегося потока. Народ бессмертен. но Значительная часть его физического бессмертия - это дело их ласковых, суровых рук, их воли и мужества.

Ю. Друнина
БИНТЫ

Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем - так учили нас.
Одним движеньем - только в этом жалость.. .
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: "Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться - беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки".
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.
Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймешь и ты.. .
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!

Ю. Друнина
Четверть роты уже скосило…
Распростертая на снегу,
Плачет девочка от бессилья,
Задыхается: «Не могу! »
Тяжеленный попался малый,
Сил тащить его больше нет…
Санитарочке той усталой
Восемнадцать сравнялось лет.
Отлежишься, обдует ветром.
Станет легче дышать чуть-чуть.
Сантиметр за сантиметром
Ты продолжишь свой крестный путь.

Между жизнью и смертью грани -
До чего же хрупки они…
Так приди же, солдат, в сознанье,
На сестренку хоть раз взгляни!
Если вас не найдут снаряды,
Не добьет диверсанта нож,
Ты получишь, сестра, награду -
Человека опять спасешь.
Он вернется из лазарета,
Снова ты обманула смерть.
И одно лишь сознанье это
Всю-то жизнь тебя будет греть.

В качестве особого жанрового образования выступают в песенной поэзии Олега Митяева исторические зарисовки, обращенные к переломным эпохам национального прошлого, трагическим поворотам ХХ века и имеющие местами остро публицистическое звучание. Значительно подробнее балладный военный сюжет разработан в песне "В осеннем парке" (1982). Сочетая "ролевое" повествование сержанта о роковом бое с фашистскими танками и "объективный" рассказ о судьбе героя, поэту удается посредством напряженно-динамичного интонирования и контрастного перехода от элегически звучащей описательной части ("В осеннем парке городском // Вальсирует листва берез") к военной картине - воспроизвести "драматургию" боя. Редуцируя "проходные" сюжетные звенья, в батальном эпизоде автор передал кульминацию трагизма человеческой судьбы в ее слабости перед роковой стихией насилия и смерти и в то же время потенциал превозмогания трагедии в жизнепорождающем природном бытии. Неслучайно даже в самых горьких произведениях Митяева критика отмечала явное или скрытое присутствие светлых тонов:

В осеннем парке городском
Вальсирует листва берез,
А мы лежим перед броском,
Нас листопад почти занес.

Занес скамейки и столы,
Занес пруда бесшумный плес,
Занес холодные стволы
И бревна пулеметных гнезд.

А на затвор легла роса,
И грезится веселый май,
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай.

"Не закрывай! - кричат грачи, -
Там сквозь березовый конвой
Ползет лавина саранчи
На город за твоей спиной! "

И ахнет роща, накренясь,
Сорвутся птицы в черный дым,
Сержант лицом уткнется в грязь,
А он таким был молодым!

И руки обжигает ствол -
Ну сколько можно лить свинец? !
Взвод ни на пядь не отошел,
И вот он, вот уже конец!

Развозят пушки на тросах,
Все говорят: "Вставай, вставай"...
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай.

"Не закрывай! - кричат грачи,
Ты слышишь, потерпи, родной. "
И над тобой стоят врачи,
И кто-то говорит: "Живой".

Книга В.Т. Анискова «Крестьянство против фашизма. 1941-1945. История и психология подвига». Крестьянство против фашизма. 1941-1945. История и психология подвига. На протяжении хода Великой Отечественной войны на территории Советского Союза велись многочисленные бои. Настоящему испытанию подвергались не только солдаты Красной Армии, но и мирные жители, крестьяне, которые непроизвольно оказывались на захваченных фашистской Германией территориях и становились свидетелями настоящих репрессий проводимых представителями вермахта. описывает огромное количество событий, которые происходили на территории одной деревушки во время оккупации. Автору удалось поднять на поверхность самые важные аспекты жизни крестьян в этот нелегкий период. Огромное количество интересных фактов, повлиявших на быт простых жителей деревни, а также на развитие и становление крестьянства в целом, приведены в этой книге.

В центре художественного мира писателя остается человек в пространстве и времени войны. Обстоятельства, сопряженные с этим временем и пространством, побуждают и вынуждают человека к подлинному бытию. В нем есть то, что вызывает восхищение, и то, что отвращает и страшит. Но и то и другое - подлинно. В этом пространстве выбран тот скоротечный час, когда человеку не за что и не за кого спрятаться, и он - действует. Это время движения и действия. Время поражения и победы. Время сопротивления обстоятельства во имя свободы, человечности и достоинства.

К сожалению, и в мирной жизни человек не всегда остается человеком. Возможно, прочитав некоторые произведения военной прозы, многие задумаются над вопросом человечности и нравственности, поймут, что оставаться человеком -самая достойная цель жизни.

Наша страна одержала победу над Германией только благодаря смелости народа, его терпению и страданиям. Война искалечила жизнь каждого, кто хоть какое-то отношение к ней имел. Не только Великая Отечественная война принесла столько страданий. Сегодня такие же страдания причиняет и война в Чечне и в Ираке. Там гибнут молодые люди, наши ровесники, которые еще ничего не сделали ни для своей страны, ни для семьи. Даже если человек приходит с войны живым, он все равно не может жить обычной жизнью. Тот, кто когда - либо убивал, даже не по своей воле, уже никогда не сможет жить как обычный человек, недаром их называют «потерянным поколением».

Эфраим Севела

Ефим Евельевич Драбкин

8 марта 1928, Бобруйск, Могилёвская область, БССР - 19 августа 2010, Москва, Российская Федерация.

Писатель, журналист, сценарист, режиссёр.

В начале Великой Отечественной войны семья успела эвакуироваться, однако во время бомбёжки Ефим был сброшен взрывной волной с платформы поезда и отбился от родственников. Бродяжничал, в 1943 году стал «сыном полка» противотанковой артиллерии резерва Ставки Главного командования; с полком дошёл до Германии.
После войны окончил школу и поступил в Белорусский государственный университет, после окончания которого писал сценарии к фильмам.
До эмиграции написал сценарии к фильмам «Наши соседи» (1957), «Аннушка» (1959), «Чёртова дюжина» (1961), «Нет неизвестных солдат» (1965), «Крепкий орешек» (1967) и «Годен к нестроевой» (1968). Сюжеты всех этих картин посвящены Великой Отечественной войне или суровой романтике военной службы.
Эфраим Севела был женат на падчерице Леонида Утесова Юлии Гендельштейн. В 1971 году успешный и благонадежный сценарист Севела участвовал в захвате приёмной председателя Верховного Совета, устроенной активистами сионистского движения, требовавшими разрешить советским евреям репатриироваться в Израиль. После суда над группой был выслан в Израиль.
Между СССР и Израилем в те годы были прерваны дипломатические отношения. В Тель-Авив летали с пересадкой в Париже. Именно там, в столице Франции, Севела написал свою первую книгу - «Легенды Инвалидной улицы». Писатель написал её за две недели, рассказав истории о городе своего детства - Бобруйска - и его обитателях.
В предисловии к немецкому изданию «Легенд...» написано следующее: «Эфраим Севела, писатель небольшого народа, разговаривает со своим читателем с той требовательностью, суровостью и любовью, которые может позволить себе только писатель очень большого народа».
В Израиле и в США Эфраим Севела написал книги «Викинг», «Остановите самолёт - я слезу», «Моня Цацкес - знаменосец», «Мама», «Попугай, говорящий на идиш».
В 1991 году по приглашению Союза кинематографистов СССР Эфраим Севела впервые за восемнадцать лет эмиграции прилетел в Москву. «Я окунулся в кипучую жизнь. Она уже не шла мимо меня, как в странах, где жил в годы эмиграции, - рассказывал писатель. - С восторгом наблюдал, как зарождается новая жизнь, с треском ломается старая. Мне восстановили российское гражданство».
Эфраим Севела получил возможность ставить фильмы по собственным сценариям. За короткое время (1991-1994) были сняты «Попугай, говорящий на идиш», «Ноктюрн Шопена», «Благотворительный бал», «Ноев ковчег», «Господи, кто я?».
Писатель женился на архитекторе Зое Борисовне Осиповой, в браке родились двое детей.

призы и награды
Награждён медалью «За отвагу».

Третья новелла из кинофильма "Колыбельная"

отрывок

… В узкой прорези прицела, как в тесной рамке, возникают и исчезают не люди, а призраки. А ребристый ствол все движется, пресыщенно выбирая, облюбовывая, на ком бы остановиться, в кого бы метнуть смертельный кусочек свинца из первого патрона длинной ленты, свисающей до земли.
И замер, найдя. Черное отверстие дула застыло на силуэте женщины с младенцем на руках. Знакомом до боли силуэте.
В прорези прицела стояла ОНА. Богоматерь. Мадонна. Рожденная кистью Рафаэля.
И уже не силуэт, а всю ее видим, озаренную светом изнутри. И это юное прелестное лицо, и эту неповторимую улыбку, обращенную к младенцу на ее руках.
Сикстинская мадонна стоит перед пулеметом. Но, в отличие от той, библейской, она мать не одного, а двоих детей. Старший ребенок - мальчик, лет десяти, кудрявый и черноволосый, с глазами, как вишни, и оттопыренными ушами, ухватился за юбку матери и недоуменно глядит на пулемет.
Стоит такая гнетущая, зловещая тишина, что хочется закричать, завыть. Словно замер весь мир, остановилось сердце вселенной. И вдруг в этой жуткой тишине неожиданно послышался тихий плач ребенка.
На руках у мадонны заплакало дитя. Земным, обычным плачем. И таким неуместным здесь, у края могилы, перед черным отверстием пулеметного дула.
Мадонна склонила лицо к нему, качнула дитя на руках и тихо запела ему колыбельную.
Древнюю, как мир, еврейскую колыбельную, больше похожую на молитву, чем на песенку, и обращенную не дитяти, а Богу.
Про беленькую козочку, которая стоит под колыбелью у мальчика.
Про беленькую козочку, которая пойдет на ярмарку и принесет оттуда мальчику гостинцы: изюм и миндаль.
И утихло дитя на руках у мадонны.
А колыбельная не умолкла. Рвется к небу, как мольба, как вопль. Уже не одна мадонна, а десятки, сотни женских голосов подхватили песню. Вступили мужские голоса.
Метнула в небо мольбу вся цепь людей, больших и малых, расставленных у края могилы, и заметался, забился под луной их предсмертный крик, захлебнувшись в сухом неумолимом стуке пулемета.
Отстучал пулемет. Умолк, насытившись. Нет у края рва ни одного человека. Нет и самого рва. Он наспех засыпан. И через всю поляну, из конца в конец по девственному дерну тянется, как шрам, желтая песчаная полоса.
Ушли, пристыженно гудя моторами, крытые грузовики.
У подножия дуба уже нет пулемета. Лишь горки пустых стреляных гильз отливают латунью в лунном свете.
Только эхо колыбельной перекликается в лесу, мечется среди оцепеневших от ужаса сосен…

Автор
С сайта

Муса Джалиль

ВАРВАРСТВО

1943
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,--
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
-- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! --
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
-- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
-- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.--
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
кровь наших матерей...

.